Что-то стремительное, летящее, сильное неожиданно появилось в этой девушке, в ее чертах и глазах, сменив собой детское и беззащитное.
Она повзрослела? Не удивительно…
Кир совершенно не знал о чем с ней говорить, хотя теперь их объединяло многое. Поэтому он задал вопрос, волновавший его сильнее всего и бывший вполне себе безобидным.
— Ты простила меня?
Люся подняла взгляд и внимательно посмотрела ему в глаза, чуть склонив голову на бок.
— Не знаю, — в конце концов она беззаботно передернула плечами, — у нас будет много времени, чтобы с этим разобраться.
— У нас… — повторил мужчина, и от этого слова по телу разлилась волна тепла. Неужели теперь есть это «мы» и это «нас»?
— Повторюсь, что хочу удочерить тебя, — напомнил он. Люся как-то хитро сощурилась и достала из кармана джинсов помятую пачку сигарет, заглянула туда и извлекла одну-единственную, сломанную пополам, имевшую очень жалкий вид. Судя по выражению лица девушки она тоже сочувствовала ее горькой судьбе.
— Я не хочу, чтобы ты меня удочерял, — спокойно призналась она и попыталась зажечь этот жалкий обрубок зажигалкой из синей пластмассы, на которой были нарисованы киты.
— Почему? — растерялся Кир, но она оставила этот вопрос без ответа. По кухне пополз такой непривычный сладкий дым с вишневым привкусом. Он на мгновение прикрыл глаза, но потом, как будто очнулся ото сна, отобрал у нее сигарету и потушил в пепельнице. Люся недовольно захлопала пушистыми ресницами.
— Я хочу, чтобы ты больше никогда не курила, — объяснил он, — можешь считать это моей прихотью.
Ее глаза внимательно следили за каждым его движением, она и думать забыла о ласточках, метавшихся туда-сюда за окном.
— Ну, хорошо, — легко согласилась девушка, улыбнулась одними губами и добавила совсем тихо, — но ты тоже бросишь.
Эпилог.
Таня быстро полюбила засыпать под стук колес и это была лучшая из колыбельных, которые только можно было придумать. Проснувшись, она долгое время лежала и смотрела в низкий потолок душного купе, пытаясь уловить ритм, который отбивали колеса и сравнить его с ритмом человеческого сердца.
Она спустилась на нижнюю полку, забилась в уголок, чтобы не мешать двум пожилым дамам уплетать свой завтрак и стала следить за проносящимися за окном пейзажами. Бесконечные поля, леса с раскидистыми деревьями… Эта прекрасная и величественная красота девственно чистой не тронутой природы! Как бы ей хотелось сейчас пройти босиком по лесной тропинке, вдыхая дурманящие ароматы цветения.
На смену лесам и полям появлялись маленькие деревушки и города, так напоминавшие тот, в котором прошла почти вся ее жизнь и сердце сжималось щемящим чувством тоски.
Кто-то шумно пронесся мимо открытой двери их купе, девушка невольно посмотрела в ту сторону и заметила, заглянувшего к ним маленького мальчика лет пяти. Он улыбнулся ей той простой светлой улыбкой, которой умеют улыбаться только дети, и хотел было убежать, но две пожилые дамы решили заманить его в свои мягкие лапы.
— Какой хороший мальчик! — воскликнула одна из них, — как тебя зовут?
— Андрей, — сказал тот, глядя на нее недоверчиво.
— А хочешь конфетку, Андрюша? — предложила вторая и вот уже выложила перед ним все, что имелось у нее в запасе — и мешок конфет и какие-то помявшиеся и растекшиеся за время дороги пирожные, и бутерброды с ветчиной.
Таня не могла сдержать улыбки, а сама невольно разглядывала мальчика, и что-то в нем казалось ей таким хорошо знакомым… Она не могла понять что. У него были темные волосы, густая челка, закрывавшая половину лба и сверкавшие из-под нее карие глаза теплого кофейного цвета. Тане приходилось пропускать через свои руки стольких пациентов, стольких детей и вообще стольких людей через свою жизнь, что не удивительно, что какой-то случайно встреченный ею в поезде ребенок казался ей знакомым. Вскоре тетушки наигрались в него, и он убежал дальше блуждать по вагону, а Таня все сидела, охваченная каким- то странным ощущением и пыталась понять, что с ней.
Потом все также задумчиво поплелась курить в тамбур, оттуда позвонила матери, отчиталась о том, что все у нее хорошо.
На обратном пути она снова столкнулась с мальчиком, он высунулся из какого-то купе и внимательно посмотрел на нее, а потом убрался обратно. Таня собиралась пройти мимо, но вынуждена была остановиться.
— Таня, — окликнул ее до ужаса знакомый голос изнутри купе. Она заглянула туда и замерла от неожиданности. Рядом с тем самым мальчиком Андрюшей сидел никто иной, как призрак ее прошлой, давно канувшей в лету жизни, Кир. Он очень сильно изменился с тех пор.
Неудивительно! Столько лет прошло… Ведь она изменилась тоже, но что-то внутри все равно осталось прежним, неизменным и сейчас готово было плакать из-за этой встречи. Если бы у нее только еще были слезы, она была уверена, что они все закончились еще в юности.
— Неужели это ты, — проговорил он и отложил ноутбук, который лежал у него на коленях, — боже мой, сколько лет… Как поживаешь?
— Я хорошо… — растерянно сказала Таня, — а ты?
— Тоже неплохо, — улыбнулся мужчина и потрепал мальчика по волосам, которые и так лежали не очень аккуратно, — это мой сын Андрей. Андрюш, — мальчик снова посмотрел на Таню большими чуткими глазами, — это Таня, она мой старый друг.
— Очень старый, — вздохнула девушка. Ей было и грустно и радостно.
— Откуда едешь? — спросил Кир.
— Из столицы, сейчас работаю там, — объяснила Таня, — я стала врачом, как мама… но мне захотелось побывать в родном городе… Ты тоже уехал?
— Нет, я возвращаюсь домой.
Дом… какое сладкое и приятное слово. Таня прикрыла глаза, пытаясь понять, почему за все эти годы, когда она сменила столько квартир, одна лучше другой, домом она по-прежнему считала этот маленький мрачный городок, потерявшийся на карте, омытый холодными волнами залива. Городок, где ей пришлось пережить столько радостных и горестных моментов, которые теперь почему-то вспоминались с большим трудом, куда лучше сохранилось хорошее.
Ей до сих пор казалось, что уехав, они совершили предательство, но поступить иначе они не могли… Нужно было спасаться бегством от своего прошлого, от своей старой боли, которую как-то нужно было пережить, чтобы жить дальше, чтобы не ставить на будущем жирный крест. Порой перед нами стоит выбор — поставить крест на будущем или на прошлом. Она выбрала прошлое. И теперь оно нашло ее, не желая оставаться за поворотом…
Когда поезд остановился и немногочисленные желающие высыпали на перрон, Таня снова столкнулась с Киром и Андреем.
— Подожди… — мужчина как-то растерянно и неловко ухватил ее за руку, — не уходи пожалуйста.
— Почему? — удивилась Таня.
— Один человек тоже должен встретиться с тобой, — ответил он.
Было тепло, сухо и солнечно, в воздухе летала пыль. Воробьи и голуби сновали по перрону туда сюда, взлетали в небеса и садились на резную решетку, которой было украшено старое, еще дореволюционное здание вокзала с большими часами.
— А вот и он, — обрадовался Кир.
Через перрон уверенной походкой к ним шел Владимир. Все осталось в нем прежним и эти чистые
