— Если твой поцелуй будет иметь несчастье вскружить мне голову, мы точно не удержимся на этом крошечном пятачке.
В глазах молодого человека промелькнуло удивление и некая растерянность. Заметив это, Серафима удивилась.
— Это что, не входило в твои планы? А может, я просто поспешила?
Он смущенно улыбнулся.
— Нет, нет! Я… Мне этого очень хотелось, но я не смел!
— Так в чем же дело? — засмеялась Серафима, никак не ожидая увидеть его таким сконфуженным.
— Похоже, в его коллекции бывало не слишком много нашего брата, раз он так застенчив. — Тут же подумала она. И это показалось ей, по меньшей мере, странным. — А может, он женат, и так случилось, что еще ни разу не изменял своей жене? Хотя, с такой яркой внешностью от подобного ему было бы трудно удержаться.
Серафим, между тем, неуверенно привлек ее к себе и нежно прикоснулся губами к ее щеке, удивив тем самым еще больше. Серафима, ожидавшая поцелуя, привычно прикрыла глаза и тут же снова их распахнула, недоуменно захлопав ресницами.
В его взгляде она увидела нечто необычное. Он смотрел на нее так, словно видел перед собой некий бесценный шедевр, оказавшийся перед ним по воле случая, и он вот так запросто не смел к нему прикоснуться.
— Что? Что с тобой? — смутилась, было, и Серафима.
Улыбка, слегка коснувшаяся его красивых губ, которая вполне могла оказаться ответом на недоумение Серафимы, изменила выражение его лица. Теперь он взглянул на нее с нежностью, при этом одарив теплом, подобным яркому солнечному свету. И это тепло, невесть откуда взявшееся, и исходящее от него, она ощутила физически, так, что даже тело покрылось мурашками. А еще через мгновение его прекрасные голубые глаза приобрели стальной оттенок, похожий на всплеск волны перед бурей, и Серафима увидела в них нарастающую страсть.
Его поцелуй, последовавший вслед за этим, был достойно оценен Серафимой, имеющей немалый опыт по этой части, и когда их губы, уставшие, наконец, от взаимных ласк, отпрянули друг от друга, она довольно ухмыльнулась.
— По моему это было совсем неплохо!
— По моему тоже, но вскружить тебе голову пока не удалось!
— Ты так считаешь?
— Конечно, раз мы все еще стоим на этом камне!
Она засмеялась и вновь потянулась к нему.
— Тогда будем целоваться до тех пор, пока не свалимся!
Как только их поцелуи достигли той стадии, когда за ними должно было последовать нечто большее, и Серафима страстно прижалась всем телом к своему спутнику, прямо под ними послышался какой-то шорох. Они посмотрели вниз, а потом рассмеялись. Возле их камня, жалобно поджав хвост, стояла собака.
— Откуда она тут взялась? — Серафима с жалостью взглянула на исхудавшее животное.
— Да она голодная! Ужас какая голодная! Ее наверное кто-то специально завез сюда и бросил!
— Похоже. — Кивнул Серафим.
Девушка расстроено взглянула на своего спутника.
— Ты не знаешь, какая это порода?
— По-моему доберман, и причем, чистокровный. — Заключил молодой человек.
Как только они спустились с камня, собака тут же подбежала к ним.
— Милая, да ты, кажется девочка! — Серафима протянула руку, чтобы погладить животное.
Собака, скуля, тут же принялась тыкаться мордой ей в ладони.
— Бедняжка, я вижу, что ты голодная, но у меня ничего с собой нет!
Серафима беспомощно взглянула на Серафима.
— Что делать-то?
Он улыбнулся.
— Давай возьмем ее с собой!
— С собой? А потом? Может… Может ты себе ее хочешь забрать?
— Да я бы не против, но, к сожалению, у меня нет такой возможности!
— Почему?
— Потому, что я живу в гостинице.
— А я у сестры. И куда же мы ее определим? Думаю, в Ялте не найдется ни одного собачьего питомника.
— А твоя сестра не захочет ее взять? У нее есть собака?
— Была маленькая, Муха, болонка, кажется.
— Так предложи ей взять теперь большую.
— Думаю, она не согласиться.
— Почему?
— Потому, что не планировала.
— А ты попробуй, надави на жалость!
— Ну, ты даешь! Я не имею права навязывать сестре такую обузу!
— Так пусть собака поживет у нее временно, а вдруг она все-таки потерялась и у нее, в конце концов, отыщутся хозяева.
Серафима оглянулась по сторонам.
— Потерялась, как же! С чего бы ей взбрело в голову притащиться черте откуда на этот необитаемый остров.
Она замолчала и вновь с жалостью посмотрела на собаку.
— Даже если я и уговорю Ирину оставить ее на время, это чревато последствиями.
— О чем ты?
— Ее сыну десять лет, и для него расставание с ней потом будет настоящей трагедией.
— Да! — вздохнул Серафим. — Что же придумать?
— А может, ты ее кому-нибудь предложишь?
Серафим грустно улыбнулся.
— Некому!
— Я имею в виду не здесь, не на отдыхе, а дома!
— Там тем более некому!
— Кстати, а откуда ты?
— Оттуда! — Серафим шутливо указал пальцем в небо.
— Хм! — ухмыльнулась Серафима. — Сплошная секретность! Не волнуйся, я вовсе не собираюсь выведывать твой адрес и потом разыскивать. Это не в моих правилах!
— А я и не волнуюсь!
— Ты женат?
— Нет!
— Ну, тогда я вообще ничего не понимаю! Мало того, меня это даже настораживает!
Он нежно взял ее за руки и притянул к себе.
— Посмотри мне в глаза.
Она взглянула и вновь ощутила тепло, исходящее от него. Тепло и покой струились из его глаз, действуя на нее подобно розовым солнечным лучам, которые по утрам проникновенно заглядывали в ее спальню, и при этом, всякий раз поднимали настроение.
— Тебя все еще что — то настораживает? — спросил Серафим, как только она отвела свой взгляд.
— Нет, абсолютно ничего! — она улыбнулась.
— А ты, похоже, гипнотизер!
