— Я хочу позвонить маме! — она трясущейся рукой схватила телефон, лежащий на секретере.
Ирина не стала ей мешать. Она знала, что Анна Сергеевна не станет отвечать Серафиме, ибо они с Ириной договорились об этом заранее.
— Не отвечает! — Серафима с раздражением швырнула телефон на кровать.
— Может, она в больнице, а телефон в сумочке, и она его просто не слышит! — сказала Ирина. — Перезвонишь попозже.
Примерно через час, когда Ирина с Серафимой уже уложили вещи, приехал Володя и сообщил, что купил билеты на двенадцатичасовой рейс. И объявил, что им уже пора выезжать, чтобы без суеты пройти регистрацию.
— Сейчас придет Саша Булаев, и поедем. Я попросил его отвезти нас в аэропорт на моей машине.
В этот момент послышался входной звонок.
— Кто это с утра? — удивилась Ирина. — И отправилась во двор открыть калитку.
Через пять минут она вернулась и сообщила, что пришел Серафим.
— Проводи его, Ира, ты же понимаешь, что мне сейчас не до него.
— Я так и сказала, но он говорит, что должен непременно увидеть тебя, хоть на одну минуту.
— Я не пойду!
— Ладно, Сима, не волнуйся, я провожу его.
Ирина вышла во двор и вкратце рассказала молодому человеку о несчастье, которое стряслось у Серафимы, и о том, что они улетают в Москву на двенадцатичасовом рейсе. На это Серафим ответил, что пришел как раз за тем, чтобы попрощаться с Серафимой и сказать ей, что он тоже вылетает сегодня в Москву по срочному делу, и именно на том же рейсе.
— Ира, я прошу Вас, передайте Серафиме, что мне хотелось бы ее сопровождать. Конечно, мы пока не очень близки, и подобное желание с моей стороны может показаться несвоевременным, но если уж так получилось, что мы летим на одном самолете, то какая разница?
— Хорошо, я передам ей! — сказала Ирина. — И мимолетом взглянула на дорожную, черно-синюю сумку, которую молодой человек держал в руке.
— Так, Вы уже собрались?
— Собрался! — с готовностью ответил Серафим.
— Ладно, подождите во дворе. Если Сима согласится, мы поедем в аэропорт вместе на нашей машине.
Серафима согласилась, а точнее, ей было все равно, но выйдя во двор и взглянув на Серафима, скромно стоящего у калитки, она почему-то подумала, что переживать свое горе рядом с ним ей будет легче.
— Привет! — сухо сказала она ему, а он взглянул на нее участливо и обнял.
И тут Серафима заплакала.
— Знаешь, мой папа…
— Не говори ничего. — Он прижал ее к себе еще крепче. — Мне Ирина уже все рассказала.
В самолете Серафим поменялся местами с Володей, чтобы сидеть рядом с Серафимой, и все мучительные два часа полета держал ее за руку, всем сердцем выказывая свое сочувствие.
Когда самолет приземлился, и они сошли с трапа, Ирина, улучив минуту, шепнула Серафиму.
— Ума не приложу, как ей сказать о том, что Алексея Витальевича убили.
Серафим, молча смотрел на нее, что-то обдумывая.
— Ну, вы же понимаете, я не могла сказать ей об этом до полета, — пояснила Ирина, а сейчас… сейчас это просто необходимо.
— Я понимаю! Скажите Ира. Скажите, как есть, а я буду рядом.
— Спасибо.
Когда они вышли из автобуса, Ирина отправила их к стоянке такси, а сама вошла в здание аэровокзала, отыскала аптечный ларек и купила валериановые таблетки, вату и нашатырный спирт.
На стоянке толпился народ и Серафима, полна нетерпения, принялась нервно расхаживать взад и вперед, а потом снова, в который уже раз звонить Анне Сергеевне.
— Господи! Ну почему мама не берет трубку?! — недоумевала она.
Ирина, подошедшая к ней в этот момент, протянула руку к телефону и нажала на отбой.
— Не надо, Сима. — Тихо сказала она. — Анна Сергеевна не станет тебе отвечать.
Серафима, бледнея, испуганно взглянула на сестру, по щекам которой катились слезы.
— Твой папа не попал в аварию. Его вчера нашли убитым в собственной машине. Прости меня, милая, что я подвергла тебя двойному испытанию, но мы с Анной Сергеевной решили, что так будет лучше!
— Нет! Нет! — закричала Серафима и стала медленно приседать, в тот же миг надежно подхваченная стоящим рядом Серафимом.
ГЛАВА 11
Подполковник МУРа, Вересков Андрей Олегович, у которого раскалывалась голова с самого утра, закрыв глаза, уткнулся в ладони, пытаясь расслабиться, когда к нему в кабинет явилась команда оперативников для доклада.
— Проходите! — сморщившись от боли, приказал Вересков, и жестом пригласил оперативников к столу.
— Что, опять голова? — посочувствовал ему майор Косимов.
— Подполковник кивнул.
— Вы бы хоть давление померили, Андрей Олегович. Может в медпункт позвонить?
— Не надо, я только что два анальгина проглотил, сейчас отпустит. — Откашлявшись, сказал подполковник.
— Ну, что, ребятки, похоже, нераскрытое убийство Георгиева расточки дало?
— Похоже, Андрей Олегович, — ответил Касимов.
— Ладно! Ладно! Посмотрим, куда теперь эта кривая выведет. Ну что ж, докладывайте, что наклюнулось по убийству Голубева?
— Мало чего, Андрей Олегович, — вздохнул Косимов, — если не сказать, что вообще ничего, кроме позвонившей женщины, которая в шесть утра гуляла в этом глухом дворике с собакой. Пес помчался к машине, а она, испугавшись, что тот прыгнет на дорогую иномарку и обдерет ее лапами, последовала за ним. Подбежав к машине и присмотревшись, сквозь тонировку стекла определила, что на переднем сидении полулежит мужчина, как-то уж очень не по живому склонившись. Женщина сразу заподозрила неладное и позвонила в милицию. Кроме нее никто ничего не сообщил.
— А эксперты о чем вещают? Во сколько убили-то?
— Вчера вечером, после девяти.
— После девяти? Ну тогда ребятки, хреново вы сработали! Летом в такое время обязательно найдутся свидетели, которые хоть что-нибудь, да заметили!
— Андрей Олегович, Захарченко и Боженов весь двор опросили, — там ничего значительного!
— А незначительное что?
— Муж и жена Лопахины возвращались домой из театра на такси примерно в одиннадцать пятнадцать, — ничего не слышали и не видели. Некий Клинок Дмитрий, проживающий в том же доме, провожал свою девушку, после того, как они просидели у него в квартире с четырех до половины двенадцатого. Уходил провожать, — ничего, возвращался, — тоже.
