сводилась только к одному: хоть как-то передать весточку для того самого малого человека, который может летать на дельтаплане и сейчас находится в Чагаре. Для пояснения последней детали Менгарец даже нарисовал довольно подробную карту здешнего мира. Что характерно, короли небесного океана, привыкшие и умеющие смотреть на весь мир сверху, сразу оценили удивительную точность нарисованной схемы, скорее всего, поняли ее и даже затеяли на эту тему между собой короткий, но яростный спор. Потом еще слушали довольно внимательно до самого заката, а когда почти стемнело, один из катарги протянул лапу вперед и стал свистеть:
— Катарги летят. Маленький человек, давать дружить, большой человек. Большой — спасаться от опасности. Маленький ждет Чагар. Дай мне весть.
Так он повторил несколько раз, пока до человека не дошел весь смысл этой топорно построенной фразы. Орлы готовы лететь в Чагар и даже отыскать известную им Покорительницу Небес, но требуют еще и какую-то для нее конкретную весточку. Или сувенир. Или предмет. Или письмо.
«Ну про письмо — это я уже загнул, — пытался интенсивно сообразить Виктор, что такого у него есть особенного из вещей. — Потому что если они просто сбросят письмо на Чагар, оно может попасть вообще в нежелательные руки. Вполне возможно, что весть о моем воскрешении для принцессы будет выгодно некоторое время держать в тайне. А вот дать пернатым друзьям какой-то предмет, который бы сразу подсказал Розе о моем отменном самочувствии, — это еще тот вопрос! Что бы такое придумать? Да еще немедленно?»
Он бросился перебирать все свои вещи в рюкзаке, в карманах и за пазухой. Первое, что подходило хоть как-то, был толстенный стержень, который черной «вечной» краской мог рисовать еще долгое время. Но он в отряде был единственный, и только им партизаны делали зашифрованные значки на стенах и перекрестках тайных ходов. Можно, конечно, и на угольки перейти, или чернильными принадлежностями, рисовальными кистями во дворце разжиться, но сам себе стержень еще ничего не значит.
А вот фонарь!
В отряде имелось целых четыре фонаря, и были все надежды, что еще новые отыщутся на нераскрытых объектах. Тем более что фонарь символизировал собой много важных вещей: и подземелья, и свет, и инопланетную энергию. Так что, только получив именно такую посылку, Роза догадается о многом. А если еще и выдумку задействовать да нечто вспомогательное прибавить…
Вскоре требовательно протянутая лапа катарги оказалась перевита широким ремешком, к которому крепился фонарь, а на самом ремне виднелись написанные с обеих сторон плоскости буквы. Даже если их прочитает враг или посторонний человек, они для него ничего особенного значить не будут. А вот принцесса только по этим трем словам уже догадается обо всем остальном. Потому что кто еще иной, кроме одного человека, может такое написать на ременном креплении фонаря: «Люблю! Скоро вернусь!»
Глава девятая
РАСПРИ С ПОМОЩЬЮ ЗАПАХА
Как только посылка была закреплена, громадный орел потряс лапой, проверяя прочность, удовлетворенно клекотнул, свистнул: «Надо помочь человеку. Давай дружить!» — и улетел со своим вторым коллегой. Теперь оставалось только надеяться, что если не завтра, то на днях они залетят в Чагар, отыщут принцессу и как-то смогут ей передать фонарик вместе с ремнем.
Оставшийся взрослый орел тоже умел выражаться свистом вполне четко:
— Человек, надо кушать!
Прямо как на уроке получилось. Мол, плохо будешь кашу кушать… ну и так далее. Просвистел и улетел. Словно давая старым знакомым пообщаться и побыть наедине. Чем те и воспользовались, сидя рядом с костром и при его тепле интенсивно продолжив обучение новым словам. На этот раз Виктор сосредоточился на числах до десяти и обозначениях времени суток. Мурчачо и тут себя показал просто вундеркиндом, за час с лишним освоив беглое употребление цифр первого десятка и прекрасно наловчившись просвистеть про вечер, утро, полночь и полдень.
Взрослый катарги вернулся не с пустыми когтями, а тоже с порядочным гостинцем. Он приволок чуть ли не взрослого, еще исходящего горячей кровью кабана. Причем положил его не возле костра, а возле развороченного входа в подземелья. Что лишний раз доказывало явную разумность гигантских орлов. Сразу поняли, откуда кормилец Мурчачо взялся в неприступной долине, и догадались, куда потом спрячется. А сам молодой орел свистел с вопросительными интонациями и указывал клювом на темнеющий створ:
— Друзья?
Хорошо, что уже счет знал и понял, что где-то на глубинах Менгарца ожидают двое друзей. После чего стал прощаться, печально постукивая клювом по голове человека. Но при этом настоятельно просвистел одно новое слово:
— Полдень! Прилететь, давай дружить. Кушать!
И не успокоился до тех пор, пока кормилец не повторил то же самое. Только после этого, натужно молотя своими еще не оперившимися как следует крыльями, взлетел за старшим опекуном в наступающие сумерки.
Помахав ему рукой на прощанье, Менгарец бросился собирать вещи. Потом с огромным трудом заволок кабанью тушу в штольню, водрузил сверху рюкзак и, прихватив с собой меч, отправился вниз.
Добравшись до робота, дал ему указание сходить за оставленным.
Перед тем как отъехать, Виктор все-таки запустил у механического помощника программу уничтожения всего, что движется. Все равно ведь скоро встретится с друзьями и передаст им пароль, а здесь вот так оставлять все открытым не следовало. Мало ли кто по горам ходит? Вдруг огонь увидел, человека с катарги? Потом стрельнет в голову спуститься да тут все прощупать руками. Так и до секретного хода между простенками дворцовыми добраться может.
Поставил период срабатывания на две минуты да и поехал себе преспокойно по рельсу, начинающему все больше с каждым разом поблескивать в свете фары. Когда въехал на последнюю четверть пути, при ярком свете открылась веселая картинка: прижавшись к стенам спинами, с обеих сторон тоннеля стояли Фериоль и Додюр. Причем свои ломы они взяли, как постовые берут на караул тяжеленные алебарды. Видимо, издалека услышали гул роликов и, так сказать, сделали вид, что встречают.
Менгарец с хохотом остановился метров через пятьдесят и, дожидаясь, пока друзья его догонят, восклицал:
— Ай да партизанская гвардия! Ну и чего вам не спится?
Жрец, как всегда, ворчал:
— Домой надо возвращаться вовремя, чтобы товарищам спалось спокойно!..
— А это кто?! — восклицал кок, первым заметивший в полумраке чьи-то свисающие конечности. Он же и фонарем высветил кабанье рыло и в восторге заорал: — Ох ты! Никак двуручником зарубил?! Вот это мастер!!!
И столько радости слышалось в его голосе и гордости, что даже стыдно было друга разочаровывать:
— Да нет, это катарги гостинец для голодающих передали. Я ведь и так вас обеда с ужином лишил, совесть до сих пор мучает…
— Ха! Да за такой гостинец я готов два дня поститься! Сейчас как запируем! Я вам такое блюдо приготовлю, с руками проглотите!
— Ну нам твои руки еще пригодятся, — осадил его Фериоль, подталкивая при этом мотоцикл рукой: — Да ты езжай, мы за тобой вприпрыжку.
— Чего это?! Становитесь вон на те выступы с двух сторон, держитесь руками друг за друга и за мою спину. Вот так! Попробуем… такой Боливар и четверых должен выдержать.
Мотоцикл и при таком перегрузе справился с доставкой вполне сносно. Только скорость получилась километров пять — семь в час.
Гораздо сложней оказалось на пешеходном участке пути. И опять-таки из-за внушительной кабаньей туши. Пришлось ее довольно зверским способом рубить пополам двуручником прямо на каменном перепаде
