рассыпаны несколько веснушек, кожа нежная, эластичная и большие голубые глаза, от взгляда которых у него внутри все переворачивалось. Ее поза, казалось, говорила: «Назад!» Но что-то во взгляде этих кобальтовых глаз делало его джинсы вдруг слишком тесными в отдельных местах. Не то, чтобы это имело особое значение. Секс не был для него просто чашкой чая, а плотность облегания джинсов никогда не влияла на принятие деловых решений. Интуиция подсказывала, что ее надо высадить на первом же острове, но он знал, что не сможет избавиться от нее, пока не найдет замену. Кок-неумеха все же лучше, чем совсем без кока. Он взял яблоко из вазы, стоявшей за спиной Стефани, и держал его в руке, посмеиваясь про себя над обоюдным молчанием. Она ждала, очевидно, что он первый сделает ход, и смотрела перед собой ничего не выражающим взглядом. Она не собиралась сама начинать разговор о своей стряпне и не думала флиртовать с ним, чтобы сохранить свое место. Выдержки ей не занимать, и она не нытик и не трусиха. Чертовски жаль только, что не умеет готовить. Ему было любопытно, вздохнет ли она с облегчением, если он не упомянет о рыбьих глазах, и тут же решил, что нет, не вздохнет. Она была из тех женщин, которые при необходимости проявляли завидную выдержку. Он широко улыбнулся, надеясь на ответную взаимность. Он предпочитал ее видеть в более непринужденной обстановке, например, выкрикивающей ругательства или катящейся кубарем с горы. Когда она ответила ему улыбкой, он не выдержал и протянул ей яблоко.
— У тебя была возможность осмотреть судно?
Она покачала головой.
— Дальше камбуза и ледника я не заходила. Да и некогда было.
— Почему бы не сделать маленький перерыв, а я проведу с тобой экскурсию, пока Эйс занят уборкой. — Он двинулся к центральной надстройке. — У нас две надстройки. В них расположены туалеты со смывом и умывальник с горячей и холодной водой. — Он открыл дверь и показал чистенький туалет. Закрыв дверь снаружи на защелку, он кивнул в сторону люка напротив. — Он ведет в центральную каюту на двенадцать пассажиров. — Затем указал ей на сооружение, возвышавшееся прямо перед ними. — Это кормовая рубка.
Стефани долго еще ходила за ним по кормовой рубке, потом он повел ее вниз по трапу в маленькую комнату с карточным столом и скамеечками для четырех игроков. Слева были три двери в двухместные каюты. В дальнем углу за столом находился небольшой камин, облицованный сине-белыми дельфтскими изразцами и декорированный медными пластинами. Все свободное пространство стен было занято книжными полками, а под потолком висел корабельный фонарь. Наверняка в этой комнате хорошо было поиграть в шахматы, а мрачный ненастный день станет в ней почти желанным, ведь так приятно поболтать с попутчиками, сжимая в ладонях кружку горячего чая и чувствуя спиной тепло камина, а то и просто почитать хорошую книгу.
Иван открыл единственную дверь справа и пригласил Стефани войти.
— Это моя берлога.
Двуспальная кровать, окно на уровне глаз — все, как в остальных каютах, но здесь вдобавок был маленький кабинет с письменным столом, стойками для морских карт и целой стеной с навигационным оборудованием.
— Судно имеет свидетельство службы береговой охраны и оборудовано радаром и мощной радиостанцией, — сказал Иван. — У нас небольшая команда, и я требую, чтобы каждый имел хотя общее представление о пользовании этой аппаратурой.
«Неважно, как долго ты останешься на борту», — хотел он добавить, но промолчал.
Стефани, внимательно разглядывая переключатели и регуляторы, находила их гораздо менее устрашающими, чем дровяная печь. Она на мгновение отвлеклась на звук хлопающих на ветру парусов. Потом тишина восстановилась, и вдруг шхуна накренилась, видимо, изменив курс. Это обстоятельство явилось роковым в их встрече. Девушка потеряла равновесие, и непонятно, как это случилось, но в это же мгновение ее бросило на Ивана. Стефани почувствовала, как у него сперло дыхание, когда она налетела на него грудью, а ее нога попала в объятия его ног.
— Ой! — вскрикнула девушка, хватая Ивана за воротник рубашки. — Я еще не привыкла к такой качке.
Его руки обняли ее за талию, и Стефани показалось, что ей не хватает воздуха. Его тело было крепким и теплым, у девушки возникло неодолимое желание погладить это загорелое плечо и провести пальцами вдоль такой соблазнительной спины. Она, наблюдая, как взгляд Ивана потяжелел и сконцентрировался на ее губах, поняла, что сейчас он их непременно поцелует.
— Это, возможно, не очень удачная мысль… — неубедительно прошептала Стефани.
— Это чертовски глупая мысль, — откликнулся он, в то время как его пальцы жадно изучали ее бедра, делая объятия еще более тесными. Его рот страстно приник к ее губам, одновременно воспламеняя оба тела, слившихся в страстном поцелуе. И был он слишком чувственным, слишком интимным и слишком прекрасным, чтобы соединить двух совершенно чужих людей. Они перевели дух и настороженно разглядывали друг друга, пытаясь осознать, что же сейчас с ними произошло.
Выгоревшие на солнце брови Ивана хмурились, пока он пытался побороть желание обладать ею. Его плоть пылала, и если бы он сейчас не остановился, мужская природа неизбежно взяла бы верх. Не сказать, чтобы это было его обычным способом знакомства с новыми членами команды, и, во всяком случае, не с этого он предпочитал начинать круиз. Переборки каюты были не толще дюйма. Он не считал себя настолько скрытным, чтобы его разгоревшаяся страсть могла остаться незамеченной. Во всяком случае, не с этой женщиной. Стиснув зубы, он крепко взял ее за плечи и отставил к стене.
— Стой, где стоишь! Не раскачивайся, не дрожи и не дыши так тяжело.
Стефани вжалась в переборку, стараясь прийти в себя и замечая, что Ивану тоже не слишком удается совладать со своим дыханием.
— Ну и ну, — сказала она.
Иван кивнул, полностью ее поддерживая. Уставившись в пол, он спрашивал себя, как быстро ему удастся найти другого кока, если теперешнего, действительно, придется заменить. Если же он не избавится от Стефани Лоу, то ничего не остается, как до конца путешествия ходить одетым в плащ до колен.
— Думаю, так дело не пойдет, — наконец, выпалил он. — Я полагаю, самым разумным будет воспользоваться радио и попытаться с его помощью найти другого кока.
— Ты не смеешь так поступать со мной. Мне туалет ремонтировать надо. — Стефани прищурила глаза. — С нервами у тебя все в порядке, парень. Сначала ты всучил мне свой разваливающийся дом. Потом ты фактически насилуешь меня и этим же оправдываешься, выбрасывая с судна. Я натравлю на тебя профсоюзы. Я позвоню в Лигу женщин-избирательниц. Я все твоей маме расскажу!
Иван провел рукой по волосам.
— Во-первых, мой дом не разваливался, пока ты в него не въехала. Во-вторых, мы набросились друг на друга одновременно. А в третьих… — Он умолк и вздохнул.
Большие голубые глаза Стефани сверкали от гнева, губы возмущенно сжались. Чувствовалось, что она также не в восторге от своего пребывания на шхуне. Но она, действительно, нуждалась в Стенли Шелтоне, обещавшем помочь ей с ремонтом. Иван тихо выругался и, сознавая, что не будет пытаться искать другого кока, снял сухую травинку с ее волос.
— Ты нацепляла пассажиров, когда, оступившись, катилась вниз с холма, — сказал он и улыбнулся.
Стефани провела пальцами по волосам в поисках других соринок.
— Я не оступилась. Меня толкнули.
Иван взглянул на нее недоверчиво.
— Не помню, чтоб заметил еще кого-то наверху.
— Я понимаю. Неудивительно. Я была уверена, что одна на холме, и вдруг чувствую, как две сильные руки толкают меня. Какая-то неведомая сила двигала меня сюда.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты очень странная?
— Да, но видишь ли, странные вещи стали происходить со мной только тогда, когда я купила твой дом. До этого у меня была самая обычная жизнь. Ничего примечательного.
Иван аккуратно развернул ее к выходу.
— Трудно поверить, что у тебя когда-либо могла быть обычная жизнь. Чем ты занималась прежде,
