— Ну вот, раз он спасся, то и император Гранлео тоже мог спастись.
— Все видели, как его накрыла волна…
— Это еще ничего не значит! — с нескрываемой злостью заговорил рыцарь. — Мы все прекрасно знаем, что Гранлео бессмертен. Поэтому пока мы не увидим его опознанный труп, наша присяга остается в силе. И никто никогда не сможет обвинить керрангов в нарушении присяги!
Тербон удивленно пожал плечами:
— Первый раз слышу о каких-то керрангах. Вас отбирают из числа этих вонючих Львов Пустыни? Или из рабов?
Оба рыцаря воскликнули почти синхронно:
— Керранги не бывают рабами!
— Как же не бывают? А сейчас вы кто? Самые настоящие рабы! А когда поработаете на карьерах пару месяцев, то еще и не то запоете.
— Нет, рабами мы не станем! Лучше смерть!
— Ага, значит, вы так рабски любите своего императора, что готовы даже после его смерти погибнуть под пытками?
— Присяга — превыше всего! — выкрикнул один из рыцарей, и, судя по плотно сжатым губам обоих, они решили молчать до самого конца.
— Ладно, — тяжело вздохнул генерал, — как воин, я уважаю ваши принципы. Но как патриот своего королевства и командир своих солдат, я обязан знать о врагах все. Поэтому ухожу, а вы остаетесь в руках палачей. Прощайте!
Он еще немного постоял, надеясь, что рыцари одумаются, потом пожал плечами и вышел. Через некоторое время в подвал вошли сразу четыре дознавателя в окровавленных фартуках, и один из них деловито приказал своим коллегам:
— Вы двое, тащите вот этого в другой подвал. Не люблю, когда посторонние крики мешают выслушивать тихие ответы сквозь бульканье крови.
Рыцари только и успели переглянуться между собой и с содроганием попрощаться многозначительными кивками. На голову каждому накинули ужасно воняющую тряпку, и они стали дергаться в удушающих конвульсиях.
Выйдя из подвала, Тербон довольно скоро узнал все последние новости и выяснил, кто из власть имущих где находится. Раздумывать долго не приходилось: беспокоить короля, вырывая его из наверняка жарких объятий новой любовницы, явно не стоило. Поэтому преданный династии вояка поспешил в покои вдовствующей королевы. И явился как раз вовремя: совещательное трио поднималось из-за стола, собираясь разойтись для решения текущих дел.
— Как я вовремя! — воскликнул генерал, входя в комнату. — Можете еще и мне уделить некоторое время?
После жеста Линколы все снова расселись за столом, и она спросила:
— Что-то новенькое?
— Скорей всего ты оказался прав, — он посмотрел на Менгарца, замечая, что ему явно лучше, и довольно улыбнулся, — кавалерийский резерв и в самом деле этой ночью попытался прорваться, но после первых потерь сразу же отступил. Зато двадцать восемь рыцарских тел так и остались валяться на земле. Трое в тяжелом состоянии, а вот парочку вполне пригодных для допроса рыцарей я привез в Радовену. Оказывается, у них определенный кодекс чести, и они ни под какими угрозами не станут изменять данной императору присяге.
— Так ведь Гранлео уже пошел на удобрение долины Покоя! — воскликнула Роза.
— Вот и я им так сказал. Но они утверждают, что пока они не увидят тело — клятва верности остается в силе. Фанатики! Называют себя керрангами. Пришлось отправить к ним четырех дознавателей…
— Зря, — скривился Виктор. — Во-первых, нам о них уже почти все известно, а во-вторых, они ведь все-таки военнопленные, рыцари.
— Да ладно тебе, — продолжал ухмыляться Тербон, — неужели ты меня и в самом деле за садиста принимаешь? Но и так просто делать поблажки этим рыцарям не стоит. Дознаватели знают свое дело: они накрыли головы пленников тряпками с соком гайчени. Пусть хоть немного помучаются из-за своей гордыни.
Все трое слушателей понимающе кивнули. Когда кто-то вдыхал едкий запах, который выделялся от сока ядовитых грибов гайчени, то на несколько часов впадал в горячечный сон с кошмарами и неприятными галлюцинациями. Да и потом очень плохо соображал, почти не помнил происшедшее с ним накануне, ощущал сильную ломоту в костях, приступы мигрени и впадал в то самое состояние, которое бывает после жутчайшего перепоя. Гриб гайчени, вернее, его сок, использовался очень редко и, как правило, в случаях, когда допрашиваемого требовалось сломить морально, но не нанести при этом физических повреждений. Это средство действовало очень эффективно при допросах.
— Но откуда у вас сведения о керрангах? И как это я пропустил такие данные?
— Тебя просто не было, — поведала мать короля. — А нам постоянно подносят последние отчеты прямо сюда. Да и то об этих рыцарях удалось составить целостную картину совсем недавно.
— Гвардейская элита императора? — попытался угадать генерал.
— Отнюдь! — возразил Менгарец. — Керранги — независимое и гордое княжество, расположенное на восточной оконечности Шлема. Княжество имеет автономию, потому что все-таки признает над собой власть империи Сангремар и в случае войны обязано выставить в поход войско из трех тысяч рыцарей. Об этом территориальном анклаве даже сами Львы Пустыни знают ничтожно мало, потому что им даже приближаться к княжеству запрещено под угрозой немедленной смерти. Основные сведения мы получили от евнухов и наложниц, те все-таки более вхожи в круг придворных, от которых и просачиваются основные сведения. По ним получается, что в Керранги живут очень обособленно, подчиняются только Гранлео и своим пожизненным долгом считают охрану какой-то своей национальной святыни. Сам император раз в год совершает к этой святыне так называемое паломничество и проводит там одну неделю. Причем посещает княжество в гордом одиночестве, без всякой охраны, наложниц или воинского сопровождения. Как правило, весь двор императора на то время остается в приграничном городке и там две недели отдыхает, поджидая своего диктатора.
— Хм! Получается, что эти керранги — самые преданные и лояльные слуги Гранлео? — удивился Тербон. — Но так не бывает, какой им смысл оставаться чьей-то автономией, если, убив диктатора, который в одиночку не представляет большой силы, они однозначно бы получили независимость.
— Нам тоже это кажется очень и очень странным, — пожал Менгарец плечами. — Не хватало только, чтобы все самое ценное для себя покойный император хранил именно там. Ведь в таком случае придется за этими тайнами переться через весь Шлем.
— Но разве в Шулпе ничего нет?
Роза протянула ему с десяток исписанных листков:
— Есть, генерал, да столько, что не верится! Там показания не только евнухов и наложниц, но и более высшей знати, которую успели допросить сегодня. И как видишь, они практически дублируют и подтверждают показания друг друга.
Пока преданный вояка бегло просматривал листки, монах Менгарец с сожалением кивнул несколько раз:
— Но все равно, по поводу княжества придется узнавать и выпытывать все до последней детали. Так что надо постараться раскрутить рыцарей, пока они будут под воздействием гайчени. Иначе, если не склоним к добровольному сотрудничеству, придется применить самые крайние методы.
— Ты ведь говорил…
— И сейчас говорю. Но вот простые разговоры и о чести и о верности — это одно, а жизненная необходимость — совсем другое.
После этих слов Виктора все трое посмотрели на него не только с удивлением. Тербон явно с укором. Роза с каким-то внутренним и тщательно скрываемым страхом. А мать короля с уважением и пониманием. На некоторое время воцарилось неприятное молчание, которое оборвала вскочившая на ноги принцесса:
