даже пошевелить прижатым подбородком. Поэтому Мальвика лишь согласно моргнула веками и тут же ударилась затылком о лавку. Садист чуть ли не отшвырнул ее голову.
— То тебе нравится, как она кричит, — неожиданно заговорил старик-пессимист. — То не нравится… Может, развязал бы ее, да размялся, бегая по камере?
— Слышь, ты, старый пердун! — ощерился обладатель баритона. — Закрой рот и помалкивай!
— Сопляк! Ты кому указывать собрался?! — рассердился старик. Возможно, до ареста он занимал весьма высокое положение, но это нисколько не озадачило щеголя с усиками.
— Кому? Куску старого дерьма! А если до тебя не доходит…
— И что ты мне сделаешь, ублюдок?
— Вот тварь тупая! — воскликнул усатый и в три прыжка достиг лавки со стариками. Со всего маху он врезал кулаком в переносицу пытающемуся подняться старику, и тот бесчувственным мешком рухнул обратно на скамейку. Но и этого разошедшемуся бандиту оказалось мало. Он схватил несчастного за голову и со злобным рычанием провернул до громкого хруста шейных позвонков. Теперь уже мертвое, без сомнения, тело сползло на каменный пол. Второй старик со всей поспешностью метнулся в самый дальний и темный угол и там затаился среди нар, получив вслед лишь пинок по мягкому месту да напутствие:
— Будешь тявкать, я тебя и там найду!
Пройдясь многообещающим взглядом по телу замершей от ужаса Мальвики, садист опять присел на лавку с Миртой и продолжил свое приятное развлечение. А сиротка словно языка лишилась. И больше всего она испугалась того, что этот ублюдок может ударить второй раз по многострадальному носу и опять его повредить. Лишь от предвидения такого страшного и болезненного действия, девушка едва снова не потеряла сознание. Мысль позвать стражу навсегда вылетела у нее из головы. Но что же тогда делать?..
Кремон проснулся еще затемно недовольным и озабоченным. Некоторое время он пытался вернуться обратно во власть сна, но, наоборот, только больше разнервничался и осознал, что отдохнуть больше не придется. Энергичная разминка немного отогнала странную неудовлетворенность, но, когда Кремон спустился на кухню, тревога опять усилилась. Быстро разыскивая остатки продуктов и поглощая их с еще большей скоростью, молодой колдун стал тщательно вспоминать все события вчерашнего дня и анализировать: что же он сделал не так или где упустил из виду нечто важное.
И вспомнил! Ведь они совсем забыли об изначальном деле. О том самом, из-за которого и началась вся эта заваруха в столице и во всей Энормии. Пускай новые важнейшие события и затмили собой розыск убийцы наследников герцога Маторана, но ведь при таком массовом использовании Сонных Покрывал всего лишь несколько дополнительных вопросов каждому допрашиваемому позволят почти с полной уверенностью решить и эту задачу. Надо только немедленно связаться с теми, кто выяснял про утренних визитеров удушенного Жекю Маторана, выявить среди них самого подозрительного и составить список обязательных вопросов. Учитывая и те события, когда были удушены прямо на улицах города другие наследники. Вряд ли среди такого количества представителей преступного мира не найдется пары человек, что-то видевших или что-то слышавших.
Вчерашняя нерасторопность вызывала острое сожаление. Теперь сотни преступников надо срочно допрашивать повторно. Хотя эта процедура и предполагалась неоднократно в ближайшем будущем. Просто теперь ее надо повторить со всей возможной поспешностью.
Конечно, многих вообще еще не успели допросить из-за элементарной нехватки опытных дознавателей и ограниченного количества Сонных Покрывал. И с самого утра примутся в первую очередь за тех «мелких прихлебателей», которые знают иногда больше своих хозяев. Значит, придется срочно бежать к Цитадели. Ведь именно там теперь сосредоточены все силы правосудия и именно туда свезены все арестованные преступники.
Кремон с сожалением посмотрел на потолок: стоит ли будить девушек в такую рань? И решил, что не стоит. Если сам не сможет вырваться, то пошлет парочку гвардейцев с запиской. Отлично, так и сделаем!
А тут еще под руки попалось немного подсохшее, но все-таки замечательно пахнущее кольцо колбасы. И не беда, что вместо нормального свежего хлеба осталась лишь половина старой и чудом не окаменевшей буханки. Молодые зубы, словно мельничные жернова, могли перемолоть и не такую непритязательную пищу.
И молодой колдун чуть ли не бегом бросился в коридор, ведущий в подземные катакомбы, на ходу доедая найденные деликатесы.
Лишь через определенное время Мальвика попыталась вывернуть голову и выплюнуть накопившуюся во рту кровь. Похоже, не только губа разбита, но и щека изнутри. Да и зуб что-то слишком ноет. Уж не сломан ли?
Вязкая и красная слюна потекла по щеке, и это вызвало у девушки чувство гадливости. Хотелось немедленно вытереться, но со связанными руками сделать такое было проблематично. А тут еще и голова стала кружиться и позывы на рвоту несколько раз чуть не вывернули желудок наизнанку.
На конвульсии привязанного тела девушки обратил внимание щеголь с усиками, и его лицо исказилось гримасой брезгливости и отвращения. Повернувшись в сторону, он позвал своего напарника:
— Слушай, молоденькая курочка без тебя совсем загрустила. Сядь возле нее и хоть немного пошлепай для согрева.
Подошедший толстяк сразу оживился:
— Пошлепать? Это можно! Может, она действительно станет более горячей и страстной? — Он уселся в ногах Мальвики и тоже скривился от ее вида: — Ну и харя! Тьфу ты! Зачем ты ее так?
— Сама виновата. А чтобы своим видом не портила нам утеху, вытри ей мордочку ее же шмотками.
Но только гнусавый толстяк собрался привстать и последовать данному совету, как грудь Мирты затряслась от кашля и холода, а из горла у нее вырвался хриплый стон.
— Наконец-то! — возликовал усатый, вставая. — Ну что ж, не будем откладывать приятное на потом, а сразу приступим к предварительным ласкам.
— А когда я смогу? — противным голосом загнусавил толстяк.
— О! Тебе, дружище, сегодня повезло! — Возможно, обладатель баритона мнил себя великим артистом, но расстегивание ремня и снимание штанов делали сцену просто омерзительной. — В длинном списке претендентов на опробование этой сладкой ягодки ты стоишь на втором месте. А ведь недавно полночь лишь прошла — и времени у нас неимоверно много!..
Пока он провозглашал эту тираду и раздевался, очнувшаяся баронесса расширенными глазами оглядела окружающую обстановку и быстро оценила создавшееся положение, то ли благодаря знаниям и опыту, то ли вспомнив конкретно данное помещение Цитадели. Как бы там ни было, она не сомневалась и минуты в своих последующих действиях.
— Эй ты, хорек! — начала она постепенно усиливающимся голосом. — Ты к чему готовишься? Ты себе представить не можешь, с кем связываешься! Да ты свой мерзкий отросток сам жрать будешь, изогнувшись назад со сломанным позвоночником! Мы из когорты королевских дознавателей и здесь совершенно случайно. Так что если с нами что-то случится…
Голова ее дернулась от внушительной пощечины.
— Вот какая она агрессивная! — оскалился щеголь. — И страсти у нее хватит на всех.
— Тварь! Еще раз ко мне прикоснешься… — зашипела разозленная баронесса, но оборвала себя на полуслове из-за нахлынувшего на нее бешенства. Ибо садист вначале погладил ее по внутренним сторонам бедер, а потом резко засунул ей в промежность указательный палец, приговаривая:
— Что же ты, конфетка, не возбуждаешься? Неужели мой сильный и большой воин тебе не нравится?
Мирта поняла, что угрозы на этого отщепенца не подействуют, и закричала. Причем так резко и громко, что ее наверняка услышали во всей Цитадели:
— Стража! Именем короля, ко мне!
В следующий момент удар кулака превратил прекрасные и чувственные губки в окровавленные ошметки, а еще через секунду ее челюсти оказались разделенными какой-то тряпкой, крепко связанной на
