И естественно, что в порыве очередного отчаяния взмолился:
– Слушай, Шаайла! А есть у тебя иное, радикальное средство лечения? – Заметив, что она затихла в раздумьях и сомнениях, я постарался надавать кучу поспешных обещаний: – Я для тебя что хочешь сделаю! Помощь любую окажу, пусть хоть в исследовании твоего пантеона древнего. Но мне ох как надо завтра на ногах стоять, понимаешь? Надо!
Но только после долгого молчания вашшуна выдала:
– Средство есть. Но мне самой оно жутко не нравится. Да и ты, скорее всего, не захочешь да и не сможешь его принять.
– Ха! Да я что угодно приму! – горячо убеждал я, думая, что разговор идет о каком-то жутко противном и невкусном лекарстве. – Ты бы знала, сколько меня в детстве наигорьчайшими пилюлями пичкали, и микстурами тошнотворными, и уколами пекущими! Порой ни на попу сесть не мог, ни на пищу спокойно смотреть, сразу ком в горле появлялся и тошнило.
– А как же я? – прошептала она.
– При чем тут ты? – Чистосердечное удивление мешало мне думать как следует. – Ты врач! Ты спасительница раненых, больных и страдающих.
– Но я еще так никогда не лечила.
– Ерунда! Я верю в тебя! Просто уверен, что ты справишься! – В тот момент мне показалось, что она просто сомневается в своих силах целительницы, а мне только и надо, что заставить ее поверить в себя, уговорить решиться на самое кардинальное средство и ни в чем не сомневаться.
– Ты так думаешь?..
– И не сомневайся! – Мне и в самом деле было плевать, чем и как больно меня станут лечить, лишь бы результат не замешкался поставить меня на ноги. – Высшее призвание целительницы – спасать других. И ты не имеешь права останавливаться перед применением новых для тебя методов. Дерзай!
Кажется, мои красноречие, напор, умение убеждать достигли цели. Вашшуна шумно вздохнула, прекратила бесполезный массаж спины и, приподнявшись, поправила на себе свои одежды. Похоже, они у нее не то перекосились, не то слишком тело пережали. По крайней мере, мне так в тот миг показалось.
– Переворачивайся на спину. И глаза не открывай. Расслабься.
С кряхтением перевернувшись, я стал настраиваться на нечто страшное. Ясное дело, понимал прекрасно, что бить меня тяжеленным камнем или поливать горящим маслом никто не будет, но вот два оголенных провода, между которыми проскакивают искорки высокого напряжения, мне почему-то представлялись очень ярко и живо. Поэтому глаза и не думал открывать, только и рискнул поинтересоваться:
– Очень будет больно?
– Ну, наверное. Особенно вначале. А самый сильный удар, от которого ты, скорее всего, сознание потеряешь, будет в финале. Но ты не бойся, щит тебя поддержит и не даст умереть. Зато соединенная сила проникнет в тебя и за несколько часов ликвидирует опухоль на месте старой травмы.
– Хорошо! Я готов ко всему!
– Мало быть готовым, надо хотеть этого.
– Я хочу! Очень, очень хочу! – И вскоре почувствовал, как расстегивается и так ослабленный ремень на моих штанах. Только и удалось, что простым гласным звуком выразить удивление: – Э-э-э…
– А как же иначе сила проникнет в тебя?
– А-а-а-а…
Моя тупость била все рекорды, и я наперекор всякой вздымающейся со дна сознания логике убеждал себя, что так и в самом деле надо. И даже не по-детски испугался, что проводов с электричеством будет на два, а все четыре. То есть не двести двадцать вольт, а все триста шестьдесят!
И только чуть позже меня шарахнуло по мозгам солидной молнией просветления в миллионы вольт! Ведь то, что тут, скорее всего, разворачивается, никак лечением не назовешь! А если и назовешь, то весьма и весьма специфическим.
Запоздалая молния пронеслась по всему моему телу, и, так как командовало мое подсознание, произошло совсем не то, чего добивалась целительница ласковыми касаниями к моему интимному месту. Мое подсознание вдруг воспроизвело перед мысленным взором то страшное, отталкивающее личико ведьмы, которым обладала Шаайла. Не в обиду будь сказано такой, как она (я ведь сам еще недавно был полным уродом и недомерком!), но заниматься сексом с подобной особой женского пола мне показалось кощунственным. Да плюс ко всему моральная боязнь получить проклятие от такой ведьмы, застарелые страхи о собственной потенции, личная антипатия к конкретной вашшуне и масса иных противопоказаний, которые вот так сразу и не перечислишь.
– Ну вот, я ведь предупреждала, что ты сам не захочешь такого лечения, – констатировала Шаайла чувственным голосом, и в то же время не прекращая ни на мгновение своих действий. – Еще есть время передумать.
А что она хотела?! Хоть бы предупредила вначале и дала мне на упаковке лекарства почитать противопоказания!
«Так ведь она и предупреждала тебя во весь голос! – рявкнула на меня таки выбравшаяся из мути тупости логика. – И кто ей в ответ божился, что справишься? Кто обещал, что хочет? Кто распинался: “Я верю в тебя! Ты справишься!”? Так что теперь включай остальные извилины и живо начинай соображать, как выкрутиться из этого скандального положения!»
Легче скомандовать такое, чем выполнить. Зажмурив глаза до боли и бело-красных кругов, я кусал губы, чувствуя: сейчас случится нечто страшное и непоправимое. Причем пожизненная импотенция в списке этих страхов будет бедой не из худших.
Но тут вмешалось провидение, а может, все-таки победило желание целительницы довести процесс излечения до конца. Стоя возле меня на коленках, она так пригнулась к моему телу, что ее соски коснулись моего напряженного живота, а потом и чуть ниже. И тотчас картинка перед мысленным взором сменилась полностью. Теперь я вместо ужасно несимпатичного лица видел великолепную грудь, какой она мне запомнилась в шатре у полковника. Тотчас моя правая рука самопроизвольно приподнялась и нащупала прохладную, до удивления гладкую и податливую кожу на ягодице девушки.
И все! Состояние организма рывком изменило знак внутреннего заряда на противоположный. Да таким рывком изменило, что Шаайла отпрянула и не сдержала своего ошарашенного восклицания:
– О-о-о!..
После чего мое сознание упало в нирвану удовольствия, а управление телом перехватил автопилот. Руки сами находили и ласкали эрогенные зоны вашшуны, губы сами шептали должные слова в той или иной ситуации, а тело само выбирало наиболее нужное сжатие для брюшных и прочих мышц. Было больно. Вскрывшаяся старая травма давала о себе знать более чем часто. И если бы не чувственное наслаждение, то я бы и лежа на спине не смог чего-то достичь. Хорошо хоть, колдунья умудрялась следить за всем процессом, контролировать его и время от времени подавать мне должные приказы:
– Не спеши. Расслабься. Замри. Быстрее.
И финал она подгадала так, что обе наши силы слились в едином порыве, в едином всплеске единения. Боль и удовольствие свились в единый жгут, который вонзился в меня от паха по позвоночнику, ударил в мозг, и последствия опять-таки можно было бы сравнить лишь с молнией.
Вот с этой молнией в голове и с диким криком, рвущимся из горла, я и провалился в небытие.
Глава шестнадцатая
Ответный удар
Трио Ивлаевых после возникшего опасения, что их видно издалека, попыталось ускориться. Но вся беда как раз и заключалась в том, что по вьющейся по самому гребню горного кряжа тропе даже быстро идти не было возможности. Да, вроде как широкая, да, вроде как прочная… на вид! Но кто в последний раз здесь ходил? Когда в последний раз ступала нога человека вот на тот, допустим, надтреснувший и покосившийся камень?
Вот и приходилось идущей в авангарде Марии ощупывать поверхность впереди себя коротким копьем, а близняшкам с максимальным вниманием страховать лидера компании с помощью веревки, которая их связывала. Девушка только и шептала время от времени:
– Если начну падать влево – прыгайте вправо.
