— Он много что сказал. Во-первых, он сказал, что повышает меня в должности; но что он сделал на самом деле — это удалил меня из бухгалтерии, чтобы я не имела доступа к секретной информации. Потом он предупредил меня, чтобы я не уходила из компании; он рассказал историю об одном человеке, писавшем гадкие вещи об Ираке, которого убили ужасным образом, и поведал о том, как он расправляется со своими врагами здесь, в Лондоне. И о том, что не простит непослушания со стороны кого-нибудь вроде меня — из Ирака. Наконец, он сообщил мне, что моя тетя в Багдаде убита службой безопасности за то, что писала мне письма.
— И этим вызвал у вас гнев?
— Да. Но все это нарастало постепенно. И я уже больше не могу. Я должна что-то делать.
— А почему бы вам просто не уйти? — Хофману это представлялось очевидным вариантом: если она хочет уйти, то должна уйти.
— Это будет рискованно, по крайней мере сейчас. Вы же видите, что он сделал с мистером Пинтой. Вот если бы полиция что-нибудь сделала с Хаммудом, я могла бы уйти. Иначе, я думаю, он найдет меня.
— Почему? Я хочу сказать, что ему за дело, если уйдет какая-то сотрудница, работавшая на компьютере? Наймет другую.
— Потому что… — Она запнулась. Голос ее вдруг затрепетал, как сухой воздух пустыни. — Потому что я слишком много знаю.
Хофман опять закрыл глаза. Он полез в карман своей майки за сигаретами, но их там не оказалось. Он снова взглянул на нее.
— Что же вы такого знаете? По-моему, вы так и не сказали мне, чем именно вы занимаетесь в «Койот инвестмент».
Лина взглянула на потолок, словно опасаясь подслушивающих устройств.
— Здесь можно говорить?
— Так же, как и везде.
— О’кей. Я была менеджером компьютерной системы. До сегодняшнего дня. Я делала проверки всех бухгалтерских записей.
— И вы имели доступ ко всему? — Он еще раз похлопал себя по карману в поисках сигареты.
— И да и нет. У меня был доступ ко всей системе, но я имела приказ никогда, ни при каких обстоятельствах не просматривать личные файлы Хаммуда. Они сочли, что я нарушила приказ и что-то подсмотрела. Вот почему они так рассердились.
— А вы действительно что-то видели?
— Нет. Я только один раз, и то случайно, заглянула в файлы Хаммуда. Но за три года я насмотрелась достаточно, чтобы понимать, чем они там занимаются.
— Ну, и чем же?
— Укрывают деньги. Деньги вливаются через какую-то трубу, которую я никак не могу уловить. Их вкладывают в разные фонды и компании, внешне выглядящие законными. Потом они снова выливаются через другие трубы, которых я не вижу. Но иногда мне вдруг попадаются на глаза некоторые названия.
— Например?
— Например, «Оскар трейдинг» — та компания, о которой вы меня спрашивали вчера. Я видела это название в платежных документах. Кажется, она базируется в Панаме. Несколько дней назад «Койот» перечислила на счет этой компании двенадцать миллионов долларов — я обнаружила перевод, когда производила проверку. Хаммуд лично контролирует данные об этой компании, а шеф службы безопасности заметил, что я их разыскивала.
Хофман кивнул. Теперь понятно, почему она так боялась.
Он поднялся с диванчика и подошел к столу. Из ящика он достал лист бумаги, склеенный клейкой лентой, и подал Лине.
— Я обнаружил это в мусоре позади вашей конторы. Это бланк, который разрезали. Вы это название видели в компьютерных файлах?
Лина рассмотрела штамп «Оскар трейдинг».
— Да, то самое название, — ответила она. — А зачем вы копались в мусоре?
— Затем же, зачем вы заглядывали в компьютерные файлы. Мне не нравится Хаммуд.
— Значит, мы согласились. Он скверный человек, и его нужно остановить, и немедленно. Что вы хотите, чтобы я сделала?
— Погодите. — Хофман поднял руку. Она горела нетерпением, рвалась в бой. Хофману вдруг пришло в голову, что он беседует с ней сейчас о вещах, опасных для ее жизни, не столько из-за Хаммуда, сколько из-за того, что хочет переспать с нею. Пока он решал эту моральную проблему, зазвонил телефон. — Что за дьявол! — сказал он. Телефон продолжал звонить, но он не снимал трубку, ожидая, когда включится автоответчик. После ответа и сигнала звонивший, как полагалось, оставил сообщение. У него был ровный, хорошо поставленный голос, словно он зарабатывал на жизнь разговорами по телефону.
«Говорит Мартин Хилтон. Я хотел бы зайти завтра утром к мистеру Сэмюэлу Хофману поговорить о возможной работе. Я звоню по рекомендации знакомого его отца. Предлагаю назначить встречу на одиннадцать. Если это невозможно, мистер Хофман может найти меня по телефону 71-966-4037. Благодарю вас».
— Кто это? — с беспокойством спросила Лина.
Хофман пожал плечами. Он не знал никакого Мартина Хилтона.
— Он сказал что-то про вашего отца. Что делает ваш отец?
— Он на пенсии, — ответил Хофман. — Так о чем мы говорили?
— Я предложила вам помощь, а вы, кажется, в чем-то стали сомневаться.
Хофман еще раз посмотрел на нее, на ее короткую юбочку и красивые ноги, и отвел взгляд, снова почувствовав угрызения совести.
— Я не сомневаюсь, — сказал он, — просто хочу быть осторожным. Кроме того, у меня есть и другие клиенты, вот еще какой-то Хилтон, не знаю, кто он такой. У меня ведь не благотворительное общество.
— Тогда я найму вас. — Ее глаза заблестели. Она и представить себе не могла, что в ответ на предложение ее помощи Хофман может отказаться.
— Это дорого стоит.
Ее щеки вспыхнули, а черные брови сдвинулись и стали похожи на маленькие сабельки.
— Вам должно быть стыдно! Вы так добивались моего доверия, а теперь — в сторону. Откровенно говоря, я была о вас лучшего мнения.
Хофман многозначительно закатил глаза. Она была права и в то же время не права.
— Послушайте, — сказал он ей твердым голосом, каким разговаривал со своими клиентами. — Я хочу дать вам совет. Я хотел сказать, что обычно мои услуги стоят дорого, но вам я готов оказать их задаром.
— Вот и замечательно. — Ее взгляд просветлел.
— Совет же мой прост: утро вечера мудренее.
— Только и всего?
— Да. Люди часто совершают оплошности, когда они взволнованы. Подождите несколько дней и проверьте, все ли еще вы будете готовы воевать с Хаммудом.
— Никакого от вас толка, — проговорила она. — Вы что, тоже его боитесь?
— Да не боюсь я его, Господи! — Хофман упустил из виду особый дар арабских женщин — подначивать мужчин на то, чего им хотелось. Этот трюк обычно срабатывал, особенно когда мужчина хотел с этой женщиной переспать. — Простите, я выйду на минутку.
Он ушел в спальню, нашел новую пачку сигарет, достал одну, закурил, глубоко затянулся, медленно выпустил дым и притушил сигарету. Лина ждала его возвращения, примостившись на краешке дивана.
— Давайте пойдем в полицию, Сэм, — сказала она. — Сразу.
— Отлично. С чем?
— Можно показать им этот бланк «Оскар трейдинг». И можно рассказать о выплате двенадцати миллионов долларов.
— Но это ничего не доказывает. Нет ничего противозаконного в том, чтобы выплачивать деньги
