— Обычная проверка, — отмахнулся отец Лукас, — и, как всегда, без предупреждения. Оттого и накладки.
— А вы?
— Охрана. Отцы-церцетарии добирались своим ходом от самого монастыря, а в этом районе небезопасно, — он остановился. — Дочь моя, сейчас мы ненадолго выйдем на поверхность. Проверьте герметичность своего скафандра.
— Я…
— Сделайте это ещё раз.
Спорить Луиза не стала.
Разумеется, скафандр был идеально герметичен. Здесь, на Акму, к правилам безопасности относились с должным почтением.
— А правду говорят, — они уже вышли из шлюза и шагали по острым камням к полукруглому куполу склада, видимо, как раз и превращённого в ангар по случаю визита преподобных отцов, — что у всех рыцарей боязнь открытого пространства?
Отец Лукас хмыкнул. Подумал и ответил:
— Нет.
— Значит, только у вас?
— Я высоты боюсь.
И непонятно было, издевается он, или говорит серьёзно.
Кораблей на складе оказалось пять. Один матван, громадина, непонятно, как он, вообще, здесь поместился. А остальные четыре — гафлы. Как в кино: с цепочками крылатых мечей вдоль бортов. С бубновыми тузами на носу. То есть, три, как в кино, а одна — чистенькая, тёмно-синяя и золотая.
Луиза не разбиралась в моделях. Зато считать умела. И, едва увидев гафлы, спросила:
— А остальные где?
— Кто? — отец Лукас, поднялся в кабину ничем не украшенной машины.
— Рыцари-пилоты.
Он посмотрел на неё сверху вниз:
— Я ведь сказал, что был взрыв.
Она сначала не поняла…
Рыцари, они же святые, это всё равно, что бессмертные…
Погибли, как самые обычные люди?
Отец Лукас что-то делал в кабине. Молчал. От этого молчания стало не по себе, и Луиза сказала, лишь бы что-то сказать:
— Что значат тузы?
— Асы.
— А мечи — это сколько сбито пиратов?
— Да.
Она слегка разозлилась: терпеть не могла, когда ей так вот намекали: не лезь, мол, куда не просят.
— А вы, значит, ни одного ещё не сбили? Только церцетариев охраняете?
Проняло!
Отец Лукас довольно долго молчал, потом ответил, похоже, что сквозь зубы:
— Об этом спросите в Вольных Баронствах.
Вольные Баронства — четыре населенные планеты и бесконечные облака астероидов — испокон веков были базой пиратов и контрабандистов. Монастыри ордена Десницы постоянно патрулировали их границу, но никогда не совались внутрь, справедливо опасаясь возмущения со стороны союзной Баронствам империи Нихон. Время от времени какой-нибудь общественный деятель с шилом в одном месте, начинал шуметь о превращении Баронств в газовое облако, пусть даже ценой войны с Нихон, но таким умникам довольно быстро объясняли, что подобная операция обойдётся Империи в сумму значительно большую, чем ущерб, нанесённый пиратами за несколько десятков имперских лет, и всё возвращалось на круги своя.
Отец Лукас выбрался из гафлы. Так же обстоятельно и долго обследовал остальные машины. Вернулся к своей, потрогал зачем-то борт, как будто погладил.
— Я связался с диспетчером, — сказал не оборачиваясь. — Скоро пришлют помощь.
Луиза слышала сказки, будто есть среди рыцарей пилоты, способные поднять истребитель в воздух без катапульты и без разбега.
Сказки.
Хотелось выпить.
Шлемофон не был повреждён при взрыве. Мог бы сразу догадаться. Ну что ему, рассчитанному и не на такие встряски, сделается от нескольких камней?
Это всё потому, что твердь под ногами. То есть, твердь виновата, конечно, не в отсутствии связи, а в потере остатков здравого смысла.
Он действительно боялся высоты. Только наоборот: чем ближе к поверхности, тем хуже. Правда, к полётам в атмосфере это не относилось. Но полёт, он на то и полёт, хоть в полуметре над землёй иди, всё равно — дома.
А шлемофон живёхонек, эфир, что характерно, тоже. Но все переговоры ведутся на одной- единственной частоте. Дуфунг «Осы» легко ловил ее, однако Лукас ни слова не понял из того, что услышал: сплошь коды, индексы, наборы букв и чисел, лишённые для него всякого смысла и лишь изредка перемежаемые человеческими словами. Преимущественно ругательствами, да всякого рода междометиями.
Найденная по дороге, и до сих пор не удосужившаяся представиться дама, наверное, могла бы помочь.
Дать ей послушать? Нет…не стоит. Взяв на борт мирянина, позаботься, чтоб он не трепыхался лишний раз. Проще говоря, взволнованная женщина станет обузой. А причины для волнения, скорее всего, есть.
Очень хотелось выяснить, о чём же болтают в эфире; и что такое происходит сейчас в Управлении; и что предпринимают там, узнав о выжившем священнике?
…Все три «Осы» были умело и безнадёжно испорчены. А фермиевые контейнеры — сердце и душа двигателей — бесследно исчезли. Соваться в матван не имело смысла: разблокированный входной люк говорил сам за себя. Интереснее всего на данный момент, как поведут себя спасатели. Будут стрелять сразу? Или вновь попробуют инсценировать несчастный случай? С учётом того, что дуфунги всех трех гафл посылали сейчас в пространство громкий и отчётливый сигнал: «Пираты!», вряд ли здешние власти устроят еще одно покушение. Они ведь не знают, что ближайший монастырь находится в трех месяцах пути через «подвал».
Сидя в кабине своей «Осы», Лукас в срочном порядке проводил модернизацию шлемофона. Дело нехитрое, хотя, конечно, лучше бы этим занимался кто-нибудь из техников.
В дуфунге стрекотала цифровая тарабарщина. Женщина внизу терпеливо ждала.
Вид у неё по-прежнему не слишком здоровый. Но держится хорошо. Язвит. Боязнь открытого пространства у рыцарей-пилотов… это ведь придумать надо!
Боязнь пространства. Открытого…
Внутри что-то болезненно сжалось и заворочалось, мешая дышать.
Рыцарей-пилотов хоронят в космосе. Погребальная капсула выстреливается с той же катапульты, с какой уходила в бой машина, и залп главного калибра превращает ее в ничто. Огненное погребение. Душа и тело уходят в Самаянгу, освобождаются от цепи перерождений, навсегда сливаются с бесконечной,
