— Я не люблю войну, Князь.
— Знаю. К сожалению, войне наплевать на это.
Здешнее спокойствие, живая, теплая безмятежность — это от безнадежности.
Войне — наплевать.
Князь ждет войны с орками. Он готовится к ней и не надеется не то что победить, а даже отстоять хотя бы часть Радзимы. Его государство списано сразу. Радзима должна стать препятствием на пути орков на запад, но сама она будет уничтожена. Князь знает это. И все же готовится к войне.
Спокойно, покорно и безнадежно.
Зверь не понимал его.
Не понимал. И злился. Безнадежность и покорность — слова, невозможные рядом с именем «Эльрик де Фокс». Хотя казалось бы, не все ли равно?
До начала войны оставалось еще четыре года. Князь считал, что орки нападут раньше. Договор больше не имел смысла. Даже личный договор между орочьим царем и Великим Князем Радзимы. С того момента как орки осознали свою силу и свои шансы на победу, Князь перестал быть чудовищем из их кошмарных снов.
Его больше не боялись.
И с этим он тоже мирился.
— Зачем я здесь, а?! — Зверь исходил ядом и мало что не шипел от злости. — У тебя в руках — лучшее оружие, какое только можно придумать. Лучший из убийц. И что? Я тебя не понимаю!
— Как обычно.
Да уж. Как обычно. Уже несколько месяцев Зверь ждал, что Князь попросит его — прикажет ему, предложит ему— воевать на стороне Радзимы и союза западных государств.
Ждал напрасно.
Ну ладно. Воевать ему и не хотелось, да и толку с него на войне: один — не воин ни в поле, ни в небе. Но кое-что способен сделать только одиночка.
— Ведь есть же у них какие-то ключевые фигуры!
— Шенирэ?[9] Конечно. Как и в любом государстве.
— Ты не можешь сложить два и два или издеваешься?
— Издеваюсь, Волк. — Предупреждающее покачивание трубки останавливает уже готовую выплеснуться злость. — Мы же договорились, что это
— Но я хочу понять!
— Когда-нибудь поймешь.
— Я не пойму. Я не понимаю этих ваших игрищ. Я просто убийца и упырь.
— Ты поймешь, — пообещал Князь. — Поверь мне, я же провидец.
Он улыбался. И не разобрать было, смеется или говорит серьезно.
Здесь проходила граница.
Князь виртуозно умел замыкаться в себе. Это происходило моментально, и со стороны казалось, что он по-прежнему открыт для общения, весел, дружелюбен и язвителен. Но это было очередной маской. Одной из множества. Наверное, его друзья тоже умеют различать. И, наверное, они тоже знают, что почти всегда видят только маски — ничего больше.
Откуда у него друзья? Как можно быть его другом? Не замечать его равнодушия, высокомерия, пренебрежения?
Не видеть Пустоты?
Эльрик де Фокс, шефанго с бездной вместо души — хитрая тварь, гораздо хитрее, чем может показаться при поверхностном знакомстве. Он знает, как дорого стоит его доверие. Знает, что те, кому он позволил приблизиться на ту дистанцию, на которую удалось подойти Зверю, уже не могут не любить его.
Он действительно забавный, он все еще дикий, и он по-прежнему считает себя неуязвимым, а поэтому не носит ни брони, ни масок. Смелый крылатый зверь. Недоверчивость в нем так странно переплетена с абсолютным доверием, что за него бывает попросту страшно.
Но хорошо бы он остался таким навсегда.
Людоед, конечно… ну а кто без недостатков?
Он сможет стать Владыкой Темных Путей, силой, рядом с которой гибнет все живое, — он справится. Но как жаль будет потерять то, что есть сейчас. Живое и теплое, наделенное невероятной силой, абсолютно лишенное высокомерия. Змей, и о чем ты только думал, когда создавал своего наследника? Ведь достаточно было бы сделать безмозглую чурку с глазами.
Я не отдам тебе Волка. И дело уже не в том, что он полезен, и не в том, какая роль отведена ему в грядущей войне. Знаешь, теперь я постараюсь уберечь его от войны, хоть и не верю, что это получится.
Я не отдам его тебе — просто так. Потому что я так хочу.
Извини.
— Все свои учебники ты начинаешь словами о том, что любой человек может научиться летать, просто не для каждого это означает стать именно пилотом. Лонгвийская школа, не так ли?
Вопрос оказался слишком неожиданным. В последнее время они все больше обсуждали участившиеся исчезновения болидов и шлиссдарков, машины пропадали с концами, люди и груз — тоже, и этому пока не удалось найти никаких объяснений. В контексте этих обсуждений проблемы обучения Мастеров не затрагивались, так что Зверь некоторое время озадаченно хмурился. Потом кивнул:
— Да. Лонгвийская. — И, окончательно придя в себя, язвительно добавил: — Можешь гордиться. Каждый отмечен богами, никто не создан просто так, бла-бла-бла — сам не знаю, почему я в это поверил.
— Буду гордиться. — На это Князь всегда соглашался без возражений, так что язвительность пропала втуне. — А нет ли среди людей тех, кто создан только для того, чтобы стать пищей для Волка? Что скажешь?
— Никто не живет только для того, чтобы умереть.
— Уверен?
Чтоб тебе! Нет. До сих пор не уверен в том, что смерть — не единственное, на что годен демон по имени Зверь. Но если есть люди, рожденные только для того, чтобы стать едой, то почему не быть демону, созданному только для того, чтоб быть убитым?
Нельзя думать об этом, иначе мир снова уйдет из-под ног.
Значит?
Значит, нет таких людей. Значит, ответ на вопрос:
— Да. Уверен.
— Стало быть, каждая жизнь ценна?
— Ты — чертов казуист, Князь! К чему ты клонишь? Если каждая жизнь ценна, хрена ль ты сам убиваешь людей тысячами? И нелюдей, кстати, тоже.
— Да вот. Убиваю. — Князь печально вздохнул. — Характер, знаешь, не сахар. Темперамент опять же. Но, если я не знаю — за что, я не убиваю. Чаще всего. Хочешь, предскажу, о чем ты теперь будешь думать при каждом убийстве?
— О том, не убиваю ли я своего несостоявшегося ученика. Ну и зачем тебе это было надо?
— Чтобы никогда не узнать, за что убить тебя. Зачем же еще?
ГЛАВА 7
