стеклянный же …глобус. Даже на вид хрупкий, как елочная игрушка.
— Красивый шарик, — похвалил Альберт. — Но суть не в нем, а в желобе, видишь, он стоит на двух ногах?
У желоба и впрямь были «ноги» — две фигурки резного камня, белая и черная, похожие на атлантов у входа в Эрмитаж.
— Это — столпы мироздания, — голос Альберта Нордана стал значительным, — свет и тьма, добро и зло, горячее-холодное, горькое-сладкое… ну, ты знаешь, наверное. Книжки читаешь?
— Такие — нет, — повинилась Маришка, никогда не любившая фэнтези.
— Правильно делаешь, — последовал неожиданный ответ. — Глобус — это мироздание и есть. Модель. Очень грубая. Я для наглядности сделал вашу планету, это ничего?
Теперь он смотрел на Орнольфа, и датчанин в ответ только усмехнулся:
— Суеверия?
— Разве что ваши, — парировал Альберт. — Смотри внимательно.
Черная фигурка исчезла, желоб, утратив опору, стукнулся краем об пол и разбился вдребезги вместе с прозрачным глобусом. Осколки смешались — только тихий звон еще несколько мгновений висел в воздухе.
— Конец света! — прокомментировал Альберт. — Доступно?
— Обычный дуализм, — Маришка не успела проникнуться осознанием того, что ей показали предполагаемую гибель родной планеты. — Вполне доступно.
— Может быть, тебе покажется необычным известие, что одной из подпорок уже нет? — насмешливо поинтересовался маг.
Осколки взлетели в воздух, вновь складываясь в «модель мироздания».
— Сейчас, прямо сейчас, с нашим миром происходит вот что…
И снова Маришка увидела, как исчезает черная фигурка. Но теперь все происходило медленно. Вот кренится желоб, начинает свое движение потерявший равновесие глобус, сейчас снова брызнет тонкое стекло… Миниатюрный полупрозрачный дракон спикировал откуда-то сверху, на лету превратился в хрустального крылатого человечка и подхватил падающий край.
Удержал.
Маришке показалось, что она различает, как напряглись под прозрачной кожей прозрачные мышцы, когда неподъемная для такого малыша тяжесть легла на хрупкие плечи.
— Держит, — одними губами проговорил Орнольф, — уже тысячу лет…
— Или меньше, — мурлыкнул незаметно подошедший Альгирдас.
— Или больше, — подал голос Артур.
— Никто не знает, — подтвердил Альберт, — время даже для нас течет по-разному, а для них и подавно.
Смотреть, как невыносимый груз пригибает к полу крылатую фигурку, было тяжело, у Маришки даже спина заболела и трудно стало дышать.
— И что же делать? — нетерпеливо спросила она. — Что можно сделать? Как ему помочь?
— Да понятно как, — рассеянно пробормотал Альберт, почему-то пристально глядя на брата, — вернуть вторую опору.
— Не ему, — вновь обронил Артур, — вам.
— Арчи имеет в виду, что помощь нужна нам, а не Крылатому, — перевел маг. — Мы пришли в ваш мир следом за тварью, которая вполне способна заменить собой уничтоженный столп. Будет так…
Новая фигура, на сей раз в длиннополом, шитом золотом одеянии жреца или даже христианского священника появилась рядом с тем, кого Альберт назвал Крылатым. Легко, на одну руку, приняла всю тяжесть мира. И тут же Артур бесшумной тенью скользнул вперед. Стекло со звоном разлетелось под ударом тяжелого армейского ботинка, с тихим стоном вспыхнула серебряным огнем и растаяла крылатая фигурка, раскололась даже белая каменная подпорка. И только «жрец» остался корчиться на полу, полураздавленный, но каким-то чудом оставшийся в живых.
Артур помедлил и наступил на него с брезгливой гримасой.
Противно хрустнуло.
— Мило, — констатировал Альберт бесцветным голосом. — Всем сестрам по серьгам. Братец, это была просто модель.
Артур молча кивнул. Над головой его, отчетливо видимый даже в ярком электрическом свете, сиял золотой нимб.
«Ох, ни фига себе, художник!» — Маришка наконец-то поняла, что здесь все всерьез. Эта странная, дикая выходка Нордана — живого человека (человека?) — не «модели» не фантомной игрушки, стала лучшим доказательством того, что Альберт не теоретизировал.
Того, что… конец света — не сказки?!
Того, что Бог —
Этот нимб. И неподдельная, обреченная уверенность, с которой синеглазый парень разбил хрупкое стекло. И собственная вера в то, что именно так все и будет, что именно
Чудеса? Сказка? Новая фантастическая жизнь? Господи, какая ерунда! Пена на воде и только.
Маришка глянула на Орнольфа, но не смогла привычно опереться на его всегдашнюю уверенность в себе. Ее не хватило на двоих — этой спокойной, заботливой силы.
— Артур сделает это, как только
— Ангел, — тихо поправил Артур.
— Есть ангел, считающий себя человеком, — Альгирдас принял поправку, — который для того и был создан, чтобы стать второй опорой. Его время еще не пришло. А когда придет, он, может быть, не успеет вмешаться. Но в любом случае сейчас ему нужна наша помощь. Твоя помощь, Маринка.
Маришка обернулась к нему, только сейчас, в первый раз за полтора месяца отметив, что никто, кроме Альгирдаса не называет ее Маринкой.
— Но ты же… — она запнулась, не понимая толком, что, собственно, хочет сказать, а потом слова пришли сами, — ты останешься. Даже когда все разобьется. Ты — останешься.
— О, да, — со странной, почти благоговейной интонацией произнес Артур, и удивительным показалось то, что он может так говорить, — такая красота больше чем мир. Она вечна. Это мечта, девочка, прекрасная мечта, а мечтают не только в этом мире, и не только люди.
— И за одно то, как люди способны свою мечту исковеркать, их следовало бы поубивать к чертовой матери, — буркнул Альберт.
Маришке показалось, что в воздухе вновь повис хрустальный звон.
Как будто что-то разбилось.
Ветер осенний
Гонит облака в вышине.
Сквозь летучие клочья
Так ярок, так чист прольется
Ослепительный лунный луч. [32]
ГЛАВА 5
О чем думает человек, отправляясь на встречу с убийцей? И ладно бы просто с убийцей, то есть с тем, кто по неким этическим правилам должен вызывать страх и отвращение, но именно что должен, а вызовет или нет — это уж как сложится. Совсем другое дело, когда отправляешься на встречу с убийцей
