Любопытно написание слова ангелы – «аггели», т. е. транслитерация греческого слова «aggelos»; в средневековых текстах с их символическими написаниями противопоставление форм ангела и аггели довольно часто было связано с обозначением «светлых» и «темных» ангелов; в данном случае предпочтение формы аггели свидетельствует о книжном происхождении формулы, попавшей и в обиходную речь.
54
Также обычный образ средневековой литературы; сравнение с первоисточниками показывает развитие этого образа в словесных заменах и перифразах, ср. в древнеславянском переводе «Слов» Григория Богослова «акы дыму рои подвигъшю» (Русская рукопись XI в. – ГПБ, (Q. п.I, 16, л. 71).
55
То есть игрой в кости и в шахматы, которые порицались как «поганьскыя обычаи».
56
О наказании идолопоклонников говорит апостол Павел в 1 послании коринфянам (10, 7 – 8), пересказывая некоторые книги Бытия: «народ сел есть и пить, и встал играть. Не станем блудодействовать, как некоторые из них блудодействовали, и в один день погибло их двадцать три тысячи».
57
Общее место средневековой русской литературы, восходит к библейским текстам (встречается от древнейших частей Библии до Апокалипсиса).
58
Следует притча из Еванг. от Луки (14, 8 – 11), приводимая по древнеславянскому переводу, в котором слово бракъ значит «пир»; здесь же добавления и комментарии из «Слова» Иоанна Златоуста по Измарагду. В Х главе II редакции Домостроя та же притча дана в переработанном и сокращенном виде, как достаточно хорошо известная читателю.
59
Также общее место; здесь начинается характерный для средневековых поучений мотив «против пьянства» – тема, достаточно важная и социально необходимая в эпоху, когда любое чрезмерное проявление греховно чувственного воспринималось как пьянство («опьянение»); само слово пьянство означало тогда не действие от глагола пити, а качество (он пьян – чрезмерно возбужден). Древнерусская литература отразила это отношение к чрезмерности пития как выражение несобранности и самовольства (ср. «Повесть о Хмеле», «Повесть о Горе-Злочастии» и пр.).
60
Из подобных формул состоят все древнерусские поучения «против пьянства», начиная с известных слов Феодосия Печерского (XI в.); много выразительных изречений содержится в древнерусском переводе «Пчелы» (XII в.), к которым восходят многие русские пословицы на этот счет. Здесь и слова из 1 послания апостола Павла к коринфянам (6, 10; 10, 23); ср. также Ефес. (5, 18), Деяния (4, 11), Пел. (3, 3) и пр.
61
Мотив, частый в средневековой литературе, ср. и здесь (гл. 49: «любо званой или избранной человекъ...») – обычный для Домостроя парафраз из Еванг. от Матфея (20, 16 или 22, 14): «много званых, а мало избранных»),
62
Нифонт «Трезвый», епископ Констанции Кипрской (память 23 декабря), известен преследованием «язычников» за игрища на русалиях («яко та игра от бесовъ есть»); «видение», описанное в Прологе, – ночное явление тысячи бесов, стремившихся уничтожить святого, который отпугнул их крестом.
63
Гигиенические и эстетические правила поведения за столом и в гостях с выдержками из отцов церкви и из Евангелия (в том числе и притча «Егда зъванъ будеши на пиръ...», использованная составителем Домостроя выше); ср.: Бодянский О. М. Пандект монаха Антиоха. – М., 1913. – С. 20 – 26) (по древнерусской рукописи Пандект Антиоха XI в.).
64
То есть для семьи, для домашнего употребления, иначе говоря – для «своих», без гостей и посторонних. В современном значении слово семья известно с конца XIV в., до этого (как и долго позже) оно употреблялось в собирательном значении «челядь, (все) домочадцы», даже – «рабы». В Домострое отмечается как бы промежуточное по смыслу употребление, семейное здесь понимается по общности «дома» и «хозяина», это скорее еще familia, а не узкая по составу «семья».
