— Иногда мне хочется, чтобы он сменил пластинку, — сказала Эбби беспечно.
— Утконос и кенгуру. Знаете, это точно как Мэри и Милтон, — Лола издала глубокий хриплый смешок. — Мэри умудряется иногда выглядеть такой смиренной и глупой, как утка, а Милтон — раздражительный старый кенгуру, готовый прыгнуть на кого-нибудь. Вечно вытягивающий шею, чтобы выглянуть из окна. Ты заметила, Эбби?
— Иногда, — ответила Эбби. «И не только Милтон, — хотела она добавить. — Твоя мать тоже, с этим ее унылым коричневым лицом и завитыми седыми волосами. Она тихо подкрадывается и всегда улыбается. И никогда не знаешь, о чем она думает. Как и любой из вас…»
— Почему Дэйдр не была сегодня в школе? — спросила Эбби.
— Праздник. Она снова беспокоила тебя?
— Нет, не беспокоила, — быстро ответила Эбби. — Она выглядела одинокой.
— Дэйдр не хочет играть с другими детьми. Она необщительна, бедняжка. Не то, что я. — Лола снова засмеялась и посмотрела на Люка. — Ей нужен отец.
Внезапно она перестала смеяться. Ее взгляд остановился на Люке. Она смотрела на него с каким-то странным выражением.
Но Люк был занят напитками. Не поднимая глаз, он спросил:
— Когда он вернется домой?
— Бог знает! Я не слышала о нем целую вечность. Он не любит писать письма. Ну и я тоже, если уж на то пошло.
Ее лицо снова стало бесстрастным. Она пожала плечами:
— Ты, наверное, знаешь, Эбби. Я долго не видела своего мужа. Дэйдр его даже не помнит. Я поддерживаю в ней надежду, что он когда-нибудь вернется домой, но, честно говоря, я не уверена, хочу ли я этого теперь. Я прекрасно обхожусь без него. Лучше, чем бедная Мэри с Милтоном, во всяком случае.
Эбби не хотела продолжать эту тему. А вдруг в разговоре обнаружится, что у Лолы вовсе не было мужа? Почему-то ей не хотелось делать это открытие, и она предпочитала поддерживать вымысел Лолы.
«Но я люблю только тебя — я… я люблю тебя…», — плыло в окно с темной реки. Люк бросил лед в стакан. Он передал его Эбби и улыбнулся ей. Его глаза были бесстрастны. Слова песни не доходили до его сознания, иначе оп не смотрел бы на нее, как на случайную гостью.
Лола проглотила свой напиток и вскочила.
— Я должна лететь. У меня свидание. Мне нужно переодеться и проследить, чтобы ребенок поужинал.
Влететь, вылететь… Неудивительно, что Дэйдр одинока.
— Ты купила Дэйдр новое платье? — спросила Эбби.
— О, Боже! Я ведь ей обещала! Но у меня был такой день, не поверите, — надо отдать ей должное, Лола выглядела огорченной.
— Но я скажу ей, что завтра рано заберу ее из школы и поведу в магазин, чтобы она выбрала сама. Если, конечно, смогу. Это зависит от настроения моего босса, — Лола преувеличенно вздохнула.
— Иногда я удивляюсь, как еще сохраняю оптимизм. Эбби, ты не представляешь, как тебе повезло: заботиться только об одном-единственном мужчине. А на мне мать, Милтон, Дэйдр, босс, необходимость зарабатывать деньги, муж, который находится неизвестно где и которому на меня наплевать. Я разрываюсь как минимум кусков на восемь.
— Если тебе как-нибудь будет очень некогда, я могла бы забрать Дэйдр из школы, — услышала Эбби свой голос.
— О, Эбби, ты просто ангел. Правда, Люк? Ты действительно позаботишься о моем маленьком ужасе?
— Мне ведь особенно нечего делать, — сказала Эбби осторожно.
— Это будет нечасто, — сказала Лола. — Иногда я просто не успеваю. Но я не могу позволить ей переходить это шоссе одной. Движение ужасное. Люк, дорогой, то, что ты женился па Эбби, это самое прекрасное, что ты мог сделать.
Она подошла поцеловать Эбби в щеку. От нее сильно пахло крепкими дорогими духами.
— Должна идти. До свидания, милая. До свидания, Люк. Спасибо за то, что подвез. Увидимся утром?
— В восемь тридцать, — сказал Люк. Ни секундой позже.
— Боже! Ну, разве Эбби не счастливица? Она может спать сколько хочет!
Лола ушла. Внезапно стало очень тихо. Люк посмотрел на Эбби.
— Еще стаканчик, малышка?
Первый бокал ударил ей в голову. Должно быть, напиток был крепче, чем обычно.
— Да, пожалуйста, — сказала Эбби храбро. Она ужасно возмущалась бесцеремонностью Лолы, она даже немного боялась ее, но теперь, когда та ушла, стало слишком тихо. Эбби подумала, что должна вернуть свою веселость. Она целыми днями ждала вечеров. Если и они станут неудачными, что же будет?
— Люк, муж Лолы действительно в Сан-Франциско?
— Так она говорит. Или думает.
— Ты когда-нибудь видел его?
— Нет. Я говорил тебе раньше, что не видел.
— Я знаю. Я не совсем это имела в виду, — Эбби отхлебнула свой новый напиток и почувствовала приятный туман. — Я хочу сказать, ты встречал кого-нибудь, кто мог бы быть отцом Дэйдр?
Люк спокойно посмотрел на нее:
— Мы можем гадать об этом с равным успехом. Я не так хорошо знаю Лолу. Я познакомился с этой семьей, когда купил землю.
Вот и все, что он сказал. Но он использовал слово «семья», не Лола. Не стоит устраивать ему перекрестный допрос. Она должна вести себя более тонко.
— У Лолы много друзей-мужчин? — спросила Эбби небрежно.
— Она довольно часто уходит из дома. Лола — общительный человек. Но атмосфера в семье довольно унылая.
— Но она оставляет в ней своего ребенка.
— Я знаю. Это трудная ситуация. Между прочим, очень мило с твоей стороны, что ты предложила помочь.
Эбби вздохнула:
— Я питаю отвращение к этому ребенку, но мне ее отчаянно жаль. Я не знаю, как долго еще смогу терпеть ее шатания вокруг, но давай забудем про нее. Кроме Лолы меня никто не будет целовать сегодня?
Люк улыбнулся и подошел к ней.
— Справедливое замечание.
Он обнял ее. Эбби закрыла глаза, не желая видеть его отрешенный жесткий взгляд. Как-то однажды во время поцелуя она открыла глаза и увидела, как он склоняется над нею с умозрительной холодностью, как будто его мысли далеко от нее. Так что пусть его руки и тело говорят ей о том, что он любит ее.
«Я люблю только тебя…» Тонкий блеющий голос с реки неожиданно замер, и Люк отшатнулся от нее.
— Где ты взяла эту помаду?
— В чем дело?
Он яростно тер губы.
— Тебе не нравится?
— Я спросил, где ты ее взяла?
У помады был особый вкус, и Люк узнал его. Он узнал помаду Лолы.
— Дэйдр дала ее мне, — она старалась говорить спокойно.
— Сотри ее! Совсем!
— Но, Люк, почему?
— Она мне не нравится, вот почему. И мне не нравится, что ты принимаешь подарки от этого ребенка.
