Колапушин невольно улыбнулся, вспоминая некоторые забавные эпизоды, возникавшие иногда из-за того, что Рональд ходил в форме полиции Нью-Йорка.
– Я служу не в полис. В Эф-би-ай все в сивил дресс... одежда, сэр.
– Сивил? – задумался Колапушин. – А-а... В цивильном? Конечно-конечно. Только у нас говорят – в штатском. Понимаю, мы тоже все ходим в штатском. Такая уж у нас с вами служба. Эф-би-ай? – вопросительно повернулся он к генералу. – А это что еще за контора?
– Это ФБР, Арсений Петрович. – Шугаев многозначительно поднял указательный палец. – Федеральное бюро расследований Соединенных Штатов Америки! Как видишь, в международных кругах котировки ваших акций растут!
– ФБР? – Колапушин очень удивился. – Это что, он шпион, что ли?
– Я не спион, – запротестовал Роулз. – Эф-би-ай не делает разведка! Эф-би-ай работает с криминал. Я окончил скул, это... школа Эф-би-ай, должен работать с русский криминал в Ю-эс-эй! Здесь, в Раша, надо учиться!
– Вы совершенно правы, Джонатан, – согласился Колапушин. – Если уж вам приходится дома работать с русскими преступниками, то учиться лучше именно здесь, на месте. Что ж, попробуем научить вас тому, что знаем и умеем сами. А если так дело и дальше пойдет, то скоро к нам и из ЦРУ стажера пришлют, – иронически заметил он Шугаеву.
– Этим пусть лучше соседи занимаются, ФСБ. Их прямая обязанность, – ухмыльнулся Шугаев. – Ну, познакомились? Вот и отлично! Давай, Арсений Петрович, давай, представляй Джонатана своим ребятам, вводите его в курс дела, прямо того, которым сейчас и занимаетесь. Нечего время тянуть! Вопрос с удостоверением стажера уже решен, так что идите и начинайте. А у меня и без вас дел полно!
– Слушаюсь, Павел Александрович! Ну что ж, пойдемте со мной, Джонатан, – пригласил Роулза Колапушин, поднимаясь из-за стола.
Открывая дверь оперативки, он искренне надеялся, что ребята занимаются делом, а не играют, например, в шахматы.
Опасения оказались напрасными – Вася изучал какие-то бумаги, а Миша Ечкин, сидя спиной к двери, оживленно разговаривал по телефону и даже не заметил, что кто-то вошел в комнату.
– А где Немигайло? – поинтересовался Колапушин у Васи.
– Егор Фомич в буфет пошел, Арсений Петрович. Решил сам каких-нибудь булочек купить. Чаю хотели попить, а то некогда – работы много, пообедать не успели.
Ечкин положил трубку и, услышав разговор, повернулся, глядя с нескрываемым удивлением на Роулза. Впрочем, Пупкин тоже кидал на него заинтересованные взгляды, поэтому Колапушин решил побыстрее все объяснить.
– Вот, ребята, это наш новый стажер из США. Зовут его Джонатан Роулз. Учтите – он человек серьезный! Школу ФБР окончил и служит там же. Так что давайте без лишних слов вводите его в курс дела. Надеюсь, подружитесь с ним, как с Рональдом.
Оперативники внимательно посмотрели на Роулза, оценивая нового сотрудника, но пока молчали, ожидая продолжения.
– Вот, Джонатан, с этими людьми вы и будете вместе работать, – продолжил Колапушин. – Это старший лейтенант Василий Пупкин, а это старший лейтенант Михаил Ечкин. Наверное, вам не так просто выговаривать русские имена, а тем более отчества, поэтому, думаю, они разрешат называть себя Вася и Миша. Меня, кстати, тоже можете называть просто Арсений, как это принято у вас.
– Лэйтнант? – недоверчиво спросил Роулз, пожимая Васину руку.
Колапушин вспомнил, что в Америке офицерские чины так быстро не даются и что в возрасте Васи и Миши и сержантом полиции стать проблема.
– У нас несколько другая служебная иерархия, Джонатан. Она отличается от вашей. Ничего, вы быстро привыкнете. Ну что, – обратился он к Ечкину, который как раз пожимал Роулзу руку, – хорошее я вам пополнение привел?
– А что? – бодро отозвался Ечкин. – Рональд вполне нормальный парень был, и этот, по-моему, не хуже.
– Вот только его внешность меня смущает, – сказал Колапушин. – Боюсь, трудновато ему у нас будет работать.
Роулз пристально посмотрел на Колапушина:
– Это потому, что я с черный кожа, сэр? В Ю-эс-эй это не есть плохо!
Колапушин вспомнил, как щепетильно американцы негритянского происхождения относятся к этим вопросам, и решил сразу сгладить возникшую неловкость:
– Не обижайтесь, Джонатан. Мы вовсе не делим людей по цвету кожи. Просто в Ю-эс-эй таких людей, как вы, очень много и никто не обращает на это никакого внимания, а у нас совсем мало. Вы очень заметны на общем фоне, для оперативного работника это не слишком хорошо, согласитесь.
– Это не всегда есть плохо, сэр, – упрямо возразил Роулз. – Это можно... как это? Да! Исползовать!
– Возможно-возможно, – отозвался Колапушин, попутно отмечая для себя, что Роулз, похоже, парень с твердым характером и это необходимо будет учитывать в дальнейшем. – Правда, я еще пока не слишком понимаю, как мы это сделаем, но если это будет на пользу делу, то я только «за»! Однако у нас очень много срочной работы, Джонатан. Сейчас у меня просто нет времени вам о ней долго рассказывать. Если хотите, можете присутствовать, у нас никаких секретов от вас не будет, а если устали – поезжайте к себе, отдохнете и придете завтра с утра.
– Если можно, я останусь, сэр, – отозвался Роулз. – Я хочу быстро понимать, как вы делаете ваша работа.
– Прекрасно, – отозвался Колапушин и обратился к Васе: – Это у тебя что, списки посетителей? Ты почему их на три кучки разложил?
– А они разными путями попали на эти съемки, Арсений Петрович. Вот этих, – Вася взял стопочку, – привезли на автобусах из одного колледжа. Студенты, на них даже отдельных пропусков не выписывали – прямо так, кучей, прошли, по единому списку. Вряд ли среди них убийца мог оказаться.
– Конечно, – согласился Колапушин, – ими заниматься сейчас совершенно не обязательно. Ну а другие?
– Вот эти – массовка, – показал Вася на стопочку потолще. – Оказывается, есть люди, которые в телестудии за деньги публику изображают. Деньги маленькие, правда, но для пенсионеров и это очень хорошо. У них есть свои бригадиры, которые и вызывают их на съемки. Я уже с одной такой женщиной- бригадиром разговаривал, но тут тоже убийца вряд ли мог затесаться – в каждой такой бригаде люди постоянные, и все друг друга знают хотя бы в лицо.
– Ну и отложи их пока, – распорядился Колапушин. – А кто у тебя в третьей стопочке?
– Вот с этими самое сложное, Арсений Петрович. Там же еще в двух студиях разные передачи снимались, кроме этой игры. И на эту игру некоторые игроки своих болельщиков и родственников привели, и на два ток-шоу тоже всякие знакомые пришли. На съемки игрокам раздали пригласительные билеты для зрителей. Они не именные и в чьи руки попали – никто теперь сказать не сможет. Еще есть какие-то непонятные списки, по два-три человека. На одном шоу журналистов много было – там политиков каких-то снимали. В общем, придется по каждому списку отдельно с теми, кто их подавал, беседовать. Хорошо, если хоть вспомнят, кого записали.
– Если придется – значит, придется, Вася, ничего тут не поделаешь, – вздохнул Колапушин. – А у тебя что, Миша? – повернулся он к Ечкину. – Ты с журналистами что-нибудь уже выяснил?
– Как раз сижу обзваниваю редакции, Арсений Петрович. Сам черт с этими журналистами ногу сломит! Убийство-то вечером произошло – в утренние выпуски газет материал не попал. А они моментально бурную деятельность развели, и свидетелей каких-то нашли, и все выпуски новостей просмотрели, и все слухи собрали. Сейчас не так просто разобраться, кто там на самом деле был, а кто со всяких новостных лент материал брал. Да и выдумывают они – фантасты просто отдыхают!
– И что, никого еще не нашел?
– Почему? Двоих уже нашел, но еще кучу редакций обзванивать надо.
– А эти двое тебе хоть что-нибудь сказали? Объяснили, зачем они туда явились?
– Говорят – хотели интервью взять. Там один политикан был, в ток-шоу каком-то снимался. Эти
