телевизионщики совсем уже обалдели – нашли, кого снимать! Трепло ведь, каких мало! Какие только дураки на выборах за него проголосовали – посмотреть бы на них! Он теперь постоянно на экране глаза всем мозолит, надоел уже хуже горькой редьки! А эти еще и интервью у него берут, пиарят его по полной программе! Платит он им, что ли? И придется ведь еще по всем этим редакциям таскаться и у их начальства выяснять – давали этим интервьюерам такое редакционное задание или врут?
– А им самим ты не веришь? – улыбнулся Колапушин.
– Кому?! Журналюгам?! Да я был бы полным идиотом, если бы хоть кому-нибудь из них хоть вот на столечко, – Ечкин показал большим и указательным пальцами крохотный зазор, – на слово поверил! Да им врать что дышать – такая у них жизненная потребность! Ни одному их слову без проверки доверять нельзя!
В дверь ввалился Немигайло с большим пухлым пластиковым пакетом.
– Мужики! Я бутербродов с копченой колбаской взял и булочек с маком. Сейчас хоть пожуем чуток. Васька, ставь чайник!
Только после этих слов он сообразил, что в комнате, кроме Ечкина и Пупкина, присутствуют и другие люди.
– Арсений Петрович! Вы с нами? А это что еще за чудо заморское? Пусть и он тоже садится – на всех хватит!
– Егор, ты бы как-нибудь повежливее, что ли, – усмехнулся Колапушин. – Хотя насчет заморского ты и не ошибся. Даже заокеанского. Вот знакомься – Джонатан Роулз. Прибыл к нам на стажировку из Америки. В ФБР служит, учти! Будет работать вместе с нами – изучать наш российский преступный мир. – Колапушин повернулся к Роулзу: – А это, Джонатан, капитан Немигайло Егор Фомич. Наверное, вам надо будет называть его просто Егор.
– Здрав-ствуй-те, кэптен, Егор, – вежливо поздоровался Джонатан, протягивая руку.
– Здорово-здорово! – Узкая ладонь Джонатана потонула в лапище Немигайло. – Российский преступный мир, говоришь, приехал изучать? Водку пьешь?
– Вод-ку? Что есть вод-ка?
– Не знаешь, что ли? Ну, виски по-вашему!
– Нет. Виски я не пью.
– А как же ты наш преступный мир собрался изучать, если ты водку не пьешь? – Немигайло изумленно посмотрел на американца. – Ладно, научим, беда поправимая!
– Эй-эй-эй, Егор! – Колапушин предостерегающе поднял ладонь. – Ты это мне кончай! Чему это ты собрался учить стажера, иностранца причем?!
– Так не в служебное же время, Арсений Петрович! А после службы сам Бог велел расслабиться. Сами знаете, наша служба и опасна, и трудна! Стресс на стрессе! А уже от стресса и все остальные болезни – доктора доказали! Так что расслабляться надо обязательно. Ну, в меру, конечно.
– Вот именно – в меру! И не вздумай Джонатана заставлять! Что у тебя по нашим делам?
– Егор, – немедленно вмешался Ечкин, – тут тебе Поливанов звонил из электронной экспертизы. Вроде они программы проверили. Просил тебя с ним связаться, как придешь.
– Во, как раз вовремя! – обрадовался Немигайло. – Арсений Петрович, давайте я с ними при вас поговорю. Ну не может такого быть, чтобы они ничего не раскопали!
– Поговори, конечно! Надеешься, они нашли что-то в этих компьютерах?
– Хоть где-то нам должно повезти! Я громкую связь включаю, – торжественно объявил Немигайло, снимая телефонную трубку. – Сейчас вы сами убедитесь. Слушайте все!
– Привет, Александр Васильевич. Это капитан Немигайло, – сказал Егор, как только на том конце подняли трубку. – Говорят, вы там что-то нашли?
– Здравствуй, Егор Фомич, – отозвался невидимый собеседник. – В каком смысле – нашли?
– Ну, это... Какие-нибудь дополнительные файлы в их программе.
– Должен тебя разочаровать, Егор Фомич. Мы сделали распечатку программы. Все полностью соответствует софту. Ничего криминального. Программка простенькая, проверить несложно. Заключение мы вам подготовим.
– Совсем ничего не нашли? – переспросил Немигайло разочарованным тоном. – И ничего не было?
– А вот этого я не знаю. В программе ведь могли быть временные файлы, которые автоматически стерлись с винчестера сразу после игры. Это не слишком сложно – ввел несколько команд на самоуничтожение файлов после использования и переделки некоторых команд в ядре программы – вот и все.
– Вы же ухитряетесь и стертые файлы восстанавливать.
– Это, Егор Фомич, возможно, если программист неопытный. На самом деле, когда дается команда уничтожить файл, с винчестера стирается только его название. А сам файл остается, просто компьютер считает, что это место на жестком диске свободно и можно записать туда другую информацию. Вот такой файл еще есть шанс восстановить. А опытный программист может сделать так, что стертую информацию восстановить будет совершенно невозможно. Даже что она там была, не узнаешь! В фоновом режиме это можно сделать, при тебе все это будет происходить, а ты будешь рядом стоять и даже не увидишь. Так что, как говорится, чем богаты, тем и рады. Извини, больше ничем помочь не могу. Пока.
– И здесь пролетели... – разочарованно проговорил Немигайло, кладя трубку. – Чего теперь делать-то будем, Арсений Петрович?
– Придется, Егор, нам с тобой идти в экспертно-криминалистический центр и еще раз смотреть пленки. Теперь это наша единственная надежда.
– Вот еще, тащиться туда! – запротестовал Немигайло. – У нас же и у самих видак есть и пленки тоже. Что, у вас, что ли, их посмотреть нельзя?
– Понимаешь, раз даже никто из телевизионщиков ничего не заметил, значит если что-то там и есть, то уловить это очень и очень трудно. А на «вэхаэсках» качество изображения не из лучших. У экспертов все- таки видеомагнитофоны «Бэтакам». Цифровые, профессиональные. Качество изображения намного выше. И прогуляемся заодно пешочком. А вы познакомьте Джонатана с нашими проблемами, – повернулся он к Пупкину и Ечкину. – Мы с капитаном в ЭКЦ. Когда вернемся, не знаю.
– Да пойдем, пойдем, – сдался Немигайло. – А вы еще говорите – водку не пить! Да если ее не пить – обалдеешь от такой работы полностью! Жаль, сейчас нельзя. Но чайку с бутербродами и булочками мы все-таки выпьем! С утра ведь, Арсений Петрович, маковой росинки во рту не было!
Глава 28
Несмотря на то что после чая с бутербродами Егор заметно смягчился и подобрел, он все-таки продолжал по инерции ворчать даже тогда, когда оба сыщика вышли из проходной ГУВД и, пройдя немного в сторону центра, свернули налево в тихий московский переулок.
– Ну вот – что мы туда тащимся, Арсений Петрович? Сами же говорили, что операторы снимали только Троекурова и игроков. Экранов мониторов на изображении не видно. Если даже эти программисты что и нахалтурили с ответами, мы все равно этого засечь не сможем. И наши электронщики тоже ничего в их программах не нашли! Ну и смысл нам с вами в ЭКЦ топать?
– А ты помнишь, что компьютерщики за декорациями какую-то свою аппаратуру устанавливали?
– Ну да, работяги говорили, что это для связи с мониторами, которые у игроков, для того чтобы кабели не тянуть через всю площадку. А так – никаких проводов не нужно, эти мониторы вроде ноутбуков – на аккумуляторах работают. Вся связь по радио. А что, думаете, кто-то сигнал перехватывал? Или свой подавал?
– Нет, Егор, не думаю. Тут, понимаешь, – Колапушин вспомнил слова Жанны об условных сигналах на декорации, – мне один человек сказал, что сигнал не обязательно было подавать именно на монитор. Можно ведь и по-другому как-нибудь придумать. Вдруг там на декорации что-нибудь шевелилось или, например, подмигивало? Не знаю что, но технически это, наверное, осуществимо, как думаешь?
– Точно! – Егор моментально кончил ворчать и воодушевился. – И монтировщики эти говорили, что за декорациями, кроме них и электриков, никого не бывает – другим там делать нечего. Только для этой игрушки компьютерщики какие-то коробки свои ставят. А что они там ставят – монтировщики без понятия. Что хочешь можно туда запихнуть – все равно никто ничего не поймет!
Идти до ЭКЦ было совсем недалеко, время за разговором прошло незаметно, и очень
