Витте

прежде всего через посредство казенных и акционерных ипотечных банков. Русское залоговое право отрицало за заемщиком право свободного распоряжения земельным имуществом, переданным им по закладной банку или частному лицу. Без согласия банка недвижимость, находящаяся в залоге, не могла быть продана ни целиком, ни в части, ни даже перезаложена. Хозяйственные распоряжения контролировались представителем кредитора: при оформлении ипотечной ссуды от заемщика отбиралась подписка, которой банку предоставлялось право ревизии заложенного имущества. Страховые полисы на недвижимость переводились на имя кредитора, и он становился получателем страхового вознаграждения в случае несчастья с имуществом. Согласно новейшим данным капитального исследования Н. А. Проскуряковой, в 1905 году 61,09 % всех частных земель Среднечерноземного региона — этой цитадели поместного дворянства — было заложено в обеспечение ссуд в ипотечных кредитных учреждениях⁹⁰. Получается, что значительная часть дворянских земель была изъята из сферы действия частнособственнических отношений. Вот как обстояло дело с римским правом «пользования и злоупотребления» — не на словах, а в действительности начала XX века.

Когда правительство еще только приступило к обсуждению проекта H. H. Кутлера, председатель предупредил министров о необходимости соблюдения самой строгой тайны. Кто был виноват в утечке информации, в точности неизвестно, но слухи о «революционно-социалистических» затеях Витте — Кутлера стали распространяться в высшем обществе. В январе 1906 года в дворянских кругах была составлена петиция на высочайшее имя, направленная непосредственно против кутлеровского законопроекта и того, кто за ним стоял, — премьер-министра графа С. Ю. Витте.

В такой по существу своему земледельческой стране, как Россия, заявляли авторы петиции, «… аграрный вопрос является лишь измышлением революционеров и мечтателей-бюрократов, не знакомых с реальной жизнью страны: русский крестьянин если не юридически, то фактически и теперь пользуется всею обрабатываемой в России землею; у него на поприще этом нет конкурентов, и на всем пространстве империи нет ни единой десятины, на которой не работали бы крестьяне. В силу вышеизложенных посильных суждений наших мы считаем священным долгом верноподданнически удостоверить перед Вашим величеством, что нынешнее правительство, олицетворяемое главою его графом Витте, не пользуется доверием страны и что вся Россия ждет от Вашего величества замены этого всесильного сановника лицом более твердых государственных принципов и более опытным в выборе надежных и заслуживающих народного доверия сотрудников»⁹¹.

10 января 1906 года С. Ю. Витте направил императору свой известный доклад по аграрному вопросу. То, что происходило в русской деревне осенью 1905 года, не допустимо ни в одном культурном государстве. Само собой разумеется, что его никак нельзя объяснить одними происками революционеров. Премьер- министр обращал внимание царя: хотя в целом революционное движение подавлено настолько, что более резких вспышек насилия происходить не должно, беспорядки в деревне еще впереди. Нужно их предотвратить.

Планируемые мероприятия премьер-министр разделил на отрицательные и положительные. Если первые направлены на достижение лишь временного спокойствия, то вторые должны устранить саму причину, подобные эксцессы порождающую. Речь шла о мерах законодательного характера. Граф С. Ю. Витте предупреждал, что никакие меры, которые вносили бы коренные изменения в существующие поземельные отношения, не могли быть приняты ранее созыва Государственной думы, поскольку они вызовут резкие столкновения противоположных интересов. Это было общим мнением Совета министров.

В ряду мероприятий отрицательного свойства прежде всего С. Ю. Витте назвал усиление сельской полиции, в том числе через организацию помещиками собственной вооруженной охраны владений, разумеется, под контролем властей. Во-вторых, он призвал увеличить численно, правильно разместить по очагам конфликтов и эффективно использовать армейские части. Войска одним своим присутствием могут предотвращать бунтарские поползновения крестьянской толпы. В-третьих, вопросом первостепенной важности премьер-министр назвал привлечение виновных в беспорядках к судебной ответственности. С. Ю. Витте считал необходимым заставить эффективно работать аппарат власти на местах. По его мнению, институт земских начальников перед лицом грозных событий окончательно доказал свою непригодность. Местных чиновников и полицейских от террористов должен был защитить закон. В Совете министров председатель возбудил вопрос о том, чтобы все дела о покушениях на жизнь должностных лиц государства поступали не в гражданские, а в военные суды.

Но изюминка доклада состояла не в мерах «отрицательного» свойства, а в мерах положительных. Премьер-министр довел до сведения монарха, что проект H. H. Кутлера вызвал полное и коренное разногласие среди членов кабинета прежде всего потому, что основывался на принудительном отчуждении казенных, частновладельческих и иных земель. С. К). Витте подчеркивал чрезвычайность этой меры, без которой трудно внести скорое успокоение в народную жизнь. Его собственное мнение по этому вопросу, по-видимому, клонилось к тому, что в данных конкретных условиях для помещиков предпочтительнее «… поступиться частью земель, как это было сделано в 1861 году, и обеспечить за собой владение остальной частью, нежели лишиться всего, может быть, на условиях, гораздо более невыгодных, или испытать на себе тяжесть введения прогрессивного подоходного налога, при котором существование крупной земельной собственности немыслимо»⁹².

Проект H. H. Кутлера царь отверг — напротив процитированного места документа император наложил резолюцию: «Частная собственность должна остаться неприкосновенной» (подчеркнуто в документе. — С. И.). Другими мерами, которые должны были разрядить обстановку в деревне, являлись проект закона об аренде, составленный еще в Особом совещании о нуждах сельскохозяйственной промышленности, и действующие правила о переселении. Их надлежало представить на рассмотрение Государственной думы, как только она начнет свою работу.

Любопытна заключительная часть доклада, где С. Ю. Витте останавливается на проблемах крестьянского землепользования. В связи с прекращением выкупных платежей он предлагал признать надельные земли собственностью их владельцев. Помимо этого предусматривалось право выдела укрепленных в собственность наделов из массива общинных земель. Эти меры оказали бы благотворное влияние на крестьянское правосознание, «…внушив крестьянам и более здоровые взгляды на чужое право собственности»⁹³.

26 января 1906 года до сведения С. Ю. Витте было доведено царское повеление о замене H. H. Кутлера. В мемуарной литературе и в сочинениях историков-профессионалов на все лады перепевается версия, будто бы С. Ю. Витте предал H. H. Кутлера, пожертвовал им, чтобы самому удержать кресло премьера. На самом деле С. Ю. Витте сделал все возможное, чтобы отстоять своего давнего сотрудника, одного из самых способных членов правительства. Во всеподданнейшем докладе он взял его под защиту по всем статьям.

«…Что касается Кутлера, — писал С. Ю. Витте, — то позволяю себе представить следующее мнение. Кутлер человек даровитый, весьма рабочий, знающий, дельный, безукоризненно честный и верный Вашему императорскому величеству. Но в предварительном проекте о земельном устройстве он несколько сбился с панталыка. Как только я просмотрел его проект, я сейчас же ему написал, что его проект невозможен. Он тем не менее просил меня, чтобы я о нем переговорил в Совете. В Совете (Совете министров. — С. И.) все высказались против его проекта, и ныне под его председательством разрабатывается другой при участии представителей подлежащих ведомств, причем по моему указанию назначены лица, которые держатся противоположных взглядов. Кутлер объяснил мне и Совету, что он по существу сам находит проект вредным и крайним, и если после долгих колебаний решился его представить, то только потому, что не видит иного исхода, опасаясь, что если крестьянам не будет дана на льготных условиях часть частных земель, то они заберут всю. Я не разделяю этого мнения, но понимаю его психологию. Еще несколько недель тому назад, до подавления революции, я слышал те же мнения от наиконсервативнейших людей. Известный Вашему величеству проект проф. Мигулина, которому я также не сочувствовал, основан также на принудительном отчуждении. Когда вернулся из Курска генерал-адъютант Дубасов, он мне прямо сказал, что, если теперь не дать половину частных земель, после они заберут всю. То же мне писали самые консервативные помещики. Поэтому мне совершенно понятна политическая ошибка Кутлера под влиянием революционных проявлений, но в его мыслях и в его натуре нет ни малейшей опасности для государственной жизни. Поэтому мне представляется, что ныне не полезно его