извлек из бездонных, вероятно, карманов куртки две литровые бутылки водки.
Ирка икнула и сняла очки.
— Не расстраивайтесь, девчонки, у нас кое-что есть! — радостно сообщил Николай, водружая все это богатство на середину стола. — Ну, за именинницу тост произнесли, теперь за знакомство!
Ефим с Юрием бурно поддержали предложение. Через две секунды первая литровка была откупорена, и недрогнувшей рукой Юрий разлил водку по бокалам. Бокалы были, конечно, не по триста граммов, но достаточно большие, я притихла и втянула голову в плечи. Водку я вообще терпеть не могу, а если выпью столько — умру, не сходя с места. То есть не вставая со стула.
— Знаете, — робко кашлянула в кулак Надька, — я, в общем-то, водку не пью…
Я разозлилась, потому что хотела сказать то же самое, но что повторять теперь как попугай два раза! Хозяйка такими сомнениями, похоже, не мучилась, поэтому забубнила:
— Ой, знаете, я тоже… — и бокал от себя отодвинула.
Но вышло это у обеих как-то не очень решительно, и тут же в три голоса наши гости недовольно загудели, снова пододвинули водку, настаивая, что они должны уважить людей, беззаветно отдавших себя возвращению драгоценного альбома. Крыть было нечем. Хотя несколько минут назад Ефим утверждал, что это мероприятие не стоило им и выеденного яйца, теперь же все выглядело войсковой операцией среднего масштаба.
Словно обращаясь к последней инстанции, подруги дружно бросили на меня тоскливые взгляды, явно надеясь на то, что я их выручу. Но позднее, вернее, раннее время, выпитое шампанское и бессонная ночь не самым лучшим образом повлияли на мою мозговую деятельность. Хлопнув ресницами, я покосилась на Ефима и пожала плечами:
— Ну если только за альбом…
Девчонки дружно вытаращили на меня глаза, а мужики одобрительно загалдели:
— Вот это по-нашему!
После чего я сцапала бокал и лихо отправила содержимое внутрь. Над столом повисла секундная пауза, затем раздался дружный вздох, и своими вылезающими из орбит глазами я успела разглядеть в лицах подружек полную потерю веры в человечество. Однако реагировать на это у меня времени не было, выхватив из рук Ефима услужливо протянутый малосольный огурец, я звонко отхватила кусок, прожевала, проглотила и, наконец, смогла выдохнуть.
— Стаська… — жалобно сказала Ирка. — Я же водку не пью…
— А кто пьет? — встрял Юрий, с удивлением качая головой. — Так, за знакомство по маленькой…
— Да, — подхватила я и захихикала:
— Кто пьет?
— Девочки, девочки, за знакомство… — запел Николай, жестами принуждая их взять бокалы в руки. — За такой тост хоть пригубите!
Вскоре под шутки да прибаутки девчонки выпили-таки по бокалу водки, глаза их оживленно заблестели, речь несколько потеряла смысл, но потекла живее. Кавалеры развлекали нас анекдотами и забавными случаями из жизни, за первой рюмкой незаметно последовала вторая, а там и третья. После третьей мы дружно перешли на «ты», Надька заливисто хохотала и запанибратски шлепала сидящего рядом Николая по плечу. Ирка беспрестанно протирала очки, хлопала ресницами и, зарумянившись, смущенно хихикала в ответ на слова, игриво нашептываемые ей на ушко Юрой.
Я повернулась к Ефиму:
— Расскажи, как вы альбом забрали?
Он пожал плечами:
— Чего ж рассказывать? Вошли в зал, подошли к столику… Там пусто. Подошли к метрдотелю: «Где альбом?» — «Сейчас принесу…» Вот и все…
Тут он придвинулся ближе и заглянул мне в глаза.
В них, однако, все здорово плыло и временами двоилось, но, собрав всю волю в кулак, я сконцентрировала взгляд у Ефима на лбу.
— А с чего это вас там так ласково встретили? — Меня мотнуло, но Ефим галантно придержал за плечо. Руку в итоге он так и не убрал, но сразу я этого не заметила. — Как же тот джип, что вы разворотили?
— Мы разворотили? — удивился Ефим. — Дамы просто рядом ехали… Пьяный на машине вылетел в лоб, вот бедолагу и закрутило…
Ну, да… Я, конечно, пьяная, но не дура же… Боже мой, что же я так нализалась… Меня опять заштормило, пришлось прикрыть глаза, я почувствовала, как Ефим обнял меня за плечи и тихо протянул:
— Ой, девочка моя…
Тут я дернула плечами и высвободилась. Вот еще…
Нахмурилась, но, видимо, недостаточно сурово, потому что Ефим снова тихонько рассмеялся.
— Надо же, смешливый какой!
— Извини… Ужас, какая ты у нас суровая… И храбрая… Ты у нас храбрая, правда, малышка?
Некоторое время я взирала на него в недоумении. Малышкой звали у нас соседскую собачонку, росту и правда небольшого, но гонора и склочности у нее было на десятерых, поэтому подобное сравнение показалось мне достаточно обидным.
— Сам ты…
— Куда мне до тебя! Я бы к девятерым мужикам в жизнь бы не полез!
— А-а! — протянула я, кое-что вспомнив. — Скажи-ка лучше, отчего это ты за детей не вступился на пляже?
Мерзость какая!..
— Настя, да я не успел глазом моргнуть, как ты уже там оказалась… Но неужели ты могла подумать, что они на самом деле…
Возмущенно хрюкнув, я хлопнула ладонью по столу:
— Могла подумать?! А что же я еще могла подумать, глядя на твоих дружков? А этот сукин сын еще подъехал ко мне! Может, он думает, я его боюсь? Козел! Вторую руку пусть лучше за спиной держит!
Словом, я здорово разошлась, размахивая руками перед носом у Ефима, он внимательно меня слушал и не перебивал. Выговорившись, я сообразила, что все, особенно гости, слушают меня с большим интересом.
— А куда он подъехал? — уточнил Ефим, после того как я выдохлась.
— К школе! Подъезжает машина, в ней какой-то лысый козел и этот рядом… Вылез из машины, ручки на крышу положил, придурок… Плевала я на него.
— Настя, а в какой машине? — поинтересовался Николай и мне улыбнулся. — Марку помнишь?
— Конечно, помню, — дернула я плечом, — я же не дикая… «Ауди» темно-синяя… А-8…
— А водитель…
— А водитель лысый козел с «Ролексом». И золотая печатка-череп…
— С «Ролексом»… Это Череп… — сказал Юрий, и они втроем переглянулись.
Потом они подробно выяснили, где, когда и во сколько произошла столь знаменательная встреча, и надоели мне расспросами хуже горькой редьки. Я уже собралась послать их куда подальше вместе с этим самым Черепом, но тут Ефим шустро разлил водку и провозгласил:
— Ну за нас!
— За нас! — подхватила я, обрадовавшись, что они отцепились от меня с расспросами. Пристали, словно он им родственник.
Некоторое время обсуждались темы, общепринятые для малознакомых людей, волею случая оказавшихся за одним столом, но изо всех сил старающихся найти общий язык. Особенно старался Николай, надо признать, это у него получалось. Мы беспрерывно смеялись, слушая заводную болтовню, жуткий шрам на щеке больше не пугал, я, по крайней мере, его уже не замечала.
— Слушай, — подал вдруг голос все больше молчавший Юра, — а что в этом альбоме? Из-за чего весь сыр-бор? Может, покажешь?
