— Ну что же сказать вам? Я не умею красно говорить. Ведь я — математик.
И он должен был остановиться, потому что раздались аплодисменты, хотя он ничего ещё не успел сказать.
— Сейчас уже весна, — продолжал он. — И здесь тоже весна.
Старый учитель кивнул на школьный зал.
И ещё он сказал, что некоторые из его учеников хотят стать математиками и что он этому искренне рад.
«Он-то рад, — подумала Катя, — а вот им каково? Всю жизнь задачи решай! Нет, я бы ни за что не согласилась».
А между тем учителя один за другим вставали перед своими учениками.
И вдруг почему-то поднялась Вера Александровна.
— А сейчас, — сказала она, — мы приготовили для вас всех сюрприз. К нам в гости пришла наша бывшая ученица.
Дверь опять открылась…
— Ой, Катя, смотри! — дёрнула Катю за рукав стоящая рядом Ира Ладыгина. — Людмила Фёдоровна!
— Где?
— Да вон! Поднимается на сцену.
Катя взглянула и сразу узнала светлые тугие косы, уложенные на голове большим узлом. Ну конечно, это она, Людмила Фёдоровна!
От неожиданности Катя на секунду даже замерла. И вдруг весь четвёртый «А» сразу закричал и запрыгал от радости так, что Вера Александровна сердито постучала по столу:
— Тише! Четвёртый «А»!
И Анна Сергеевна, сидевшая у дверей, крикнула:
— Тише!
Но успокоиться было трудно. Катя тоже кричала, прыгала, хлопала в ладоши:
— Людмила Фёдоровна! Ой, Людмила Фёдоровна!
Катя сейчас не столько видела, сколько угадывала, чувствовала знакомую улыбку блестящих серых глаз. Стоя на сцене, Людмила Фёдоровна смотрела на сидящих перед ней школьников, чуть прищурив светлые, с чёрным ободком глаза. Во всей школе нет учительницы красивее и веселее Людмилы Фёдоровны! Правда, и Анна Сергеевна очень хорошая, но ведь Людмила Фёдоровна — первая учительница. А значит, и самая лучшая, самая любимая.
— Дорогие ребята! — начала она, когда четвёртый «А» наконец успокоился и притих. — И дорогие мои ученики! Я счастлива, что снова вернулась в нашу школу. В школу, где я и сама училась, и где учила свой класс, и где буду скоро опять работать. Учить грамоте новых первоклассников.
Четвёртый «А» опять бурно захлопал своей первой учительнице, но она подняла руку:
— Мне хочется сказать вот что: когда я кончала школу, одна первоклассница на выпускном вечере поднесла мне эту открытку… — И, вынув из сумочки открытку с нарисованными на ней яркими цветами, Людмила Фёдоровна громко прочла то, что было написано на другой стороне: — «Дорогая девочка, поздравляю тебя!»
В зале рассмеялись. Всем показалось смешно: учительница — и вдруг её называют «девочкой»!
— «Желаю тебе здоровья и счастья, — прочла Людмила Фёдоровна. — Ученица первого класса «Б» Лида Новикова».
«Лида? — удивилась Катя. — Вот странно! Танина подруга!»
— Мне бы хотелось, — сказала Людмила Фёдоровна, — посмотреть на маленькую первоклассницу, которая меня тогда поздравила.
И тут, смеясь и краснея, на сцену поднялась не маленькая первоклассница, а очень высокая девушка. Ростом она была выше Людмилы Фёдоровны на целую голову.
Все опять засмеялись, а Людмила Фёдоровна пожала Лиде Новиковой руку и отдала ей открытку — на память о том времени, когда Лида была ещё маленькая.
Лида хотела уже спуститься по лесенке со сцены и пойти опять к своим одноклассникам, как вдруг для неё тоже нашлась первоклассница, которая захотела её поздравить.
Девочка была похожа на большую куклу в школьной форме. В руках она держала букет:
— Я хочу сказать поздравление, — сказала она.
И все затаив дыхание прислушались.
— Дорогая девочка, — продолжала первоклассница. — Желаю тебе… в вашей будущей жизни…
Весёлый смех заглушил последние слова её «речи». Она спокойно посмотрела по сторонам и пошла на место, унося с собой букет.
— Цветы, цветы отдай! — закричали ей со всех сторон.
Девочка вернулась, сунула Лиде в руки цветы и убежала.
Катя тихонечко слезла со скамейки и прошла вперёд. Она чувствовала, что теперь уже совсем скоро придётся ей тоже выступать. И хотелось поближе пробраться к Людмиле Фёдоровне.
«Ну если первоклассница не побоялась, то мне и подавно нечего», — решила Катя.
И то, что рядом, совсем близко от неё сидела на сцене Людмила Фёдоровна, как-то успокаивало её и подбадривало.
А между тем на сцене уже стояла Таня.
«Ой, наверно, сейчас и мне придётся!» — поняла Катя.
Но вдруг, к своему удивлению, она увидела, что по лесенке поднимается с цветами в руках их маленький брат Миша!
Он подошёл к Тане и посмотрел на неё снизу вверх.
— Дорогая девочка! — сказал он баском и вдруг замолчал.
— Ну что, Мишук? — спросила Таня, не зная, как ему помочь.
— Я… — начал опять Миша, — я… я… я букет!
И он протянул Тане цветы, но не ушёл, а продолжал стоять, закинув голову, словно увидел свою сестру сейчас первый раз в жизни.
— Иди, иди на место! — донёсся шёпот со сцены.
Миша оглянулся, сказал спокойно:
— Отдал!
И, сообразив наконец, что больше от него ничего не требуется, пустился бежать.
А Таня, обхватив одной рукой цветы, другой поправила волосы, оглядела весь зал и прерывающимся от волнения голосом начала:
— Я не готовилась к своему выступлению…
— Вот и хорошо! — сказал старый учитель.
Таня засмеялась и вздохнула.
Катя хорошо знала эту привычку старшей сестры — волнуясь, вздыхать и смеяться попеременно.
— Не падай духом, Танюша! — подбодрила её Вера Александровна. — Говори смелее!
— Я и не падаю, — сказала Таня и перевела дыхание. — Мне хочется сказать вам, Вера Александровна, и вам, Мария Семёновна, и вам, Виктор Петрович, и всем, всем учителям нашим — спасибо за всё! — Таня хотела ещё что-то сказать, но вдруг встряхнула головой и неожиданно закончила: — Ну, в общем…
И все поняли, что это «ну, в общем» значит, и дружно захлопали. Таня уже собралась уйти, но тут Вера Александровна позвала:
— Младшая Снегирёва! Пожалуйста, на сцену!
И Таня неожиданно увидела перед собой Катю. Таня даже немного испуганно на неё посмотрела.
