Слишком погруженная в себя, Памелла не услыхала сзади легкого шума и вздрогнула, когда приблизившийся Эрик взял ее за плечи.
К этому она была не готова. Ох, только не это! Для нее уже тяжело было увидеть Эрика, осознать, что он действительно находится здесь, в деревне, а затем вступить с ним в разговор — слыша при этом до боли знакомый голос, звуки которого вызывают трепет в каждой клеточке тела.
Но прикосновение… Это уж слишком! Памелле показалось, будто через нее пропустили электрический ток. На мгновение она замерла. Это нужно прекратить, срочно! Эта мысль сверлила ей мозг.
Она обернулась, и их глаза встретились.
На нее разом нахлынуло множество чувств, которые она привыкла подавлять. И, глядя в хорошо знакомые голубые глаза, она с удивлением увидела в них отражение собственных эмоций.
Неужели Эрик тоже ничего не забыл? — вспыхнуло в ее мозгу. Неужели…
— Памелла, — прошептал он.
В следующее мгновение она поняла, что Эрик склоняется над ней. Ее губы беспомощно приоткрылись… и он прильнул к ним.
И Памелла сразу почувствовала себя так, будто все прежнее — его предательство, ее душевные терзания, два бесконечно долгих года разлуки — исчезло. А было только пронзительное ощущение близости, граничащее со счастьем.
Поцелуй продолжался долго, но Памелле показалось, что только миг. Если бы могла, она бы продлила упоительные мгновения. Во всяком случае, ее глаза еще некоторое время оставались закрытыми. И именно в этот, крайне неподходящий момент вновь подало голос ее подсознание.
Ну что, растаяла? — прозвучало в мозгу Памеллы. Стоило Эрику дотронуться до тебя, как ты готова простить все обиды и бежать за ним хоть на край земли? А как же самоуважение, чувство собственного достоинства, наконец? Или эти категории больше не имеют для тебя значения?
Эти слова, обжигающие словно удар кнута, заставили Памеллу вернуться к реальности. Встрепенувшись, она решительно отстранилась от Эрика и отошла на несколько шагов.
Он молча смотрел на нее, глаза его сияли. Вероятно, поцелуй явился для него своеобразным ответом на некоторые вопросы, причем именно таким, какого он втайне ожидал.
— Видишь, солнышко, между нами все осталось как прежде, — тихо слетело с его губ. — Мы все так же любим друг друга.
— Чушь! — раздраженно бросила Памелла.
Но Эрик покачал головой.
— Нет, дорогая. Просто сейчас ты обманываешь себя. Но очень скоро ты поймешь, что все прежние чувства живы.
Памелла смерила его насмешливым взглядом.
— Чувства! Скажешь тоже… Они давно исчезли. Так что не питай напрасных иллюзий.
Эрик сунул руки в карманы комбинезона.
— Вот как? А по-моему, у меня есть шанс. Во всяком случае, то, что только что между нами произошло…
— …Ровным счетом ничего не означает, — закончила Памелла фразу вместо него.
— В самом деле? А что же это было, по-твоему?
Она с независимым видом пожала плечами.
— Самое обыкновенное — я бы даже сказала, банальное — проявление физиологии. Не обольщайся.
Эрик вдруг усмехнулся.
— Могу посоветовать тебе то же самое. Только в противоположном смысле.
Повисла пауза, во время которой Памелла молчала, поджав губы. Но, видимо, намек Эрика задел ее за живое, потому что в конце концов она резко произнесла:
— Ну, мы поговорили? Теперь уходи!
— Э нет, никуда я не уйду. Сначала мы обсудим вопрос возмещения мною причиненных тебе убытков.
Памелла изумленно уставилась на него.
— Здрасте, пожалуйста! Ты снова за свое? Разве я не ясно выразилась или ты не способен понять значение слова «нет»?
— По-моему, это ты кое-чего не поняла, — невозмутимо заметил Эрик.
— Интересно — чего?
Он усмехнулся.
— Вот видишь, тебе уже интересно.
— Это просто оборот речи, не более того, — фыркнула Памелла.
— Который ничего не означает?
— Именно!
— Тогда я ничего не стану объяснять.
В душе Памеллы вновь начала подниматься волна возмущения.
— Послушай, прекрати играть со мной в кошки-мышки! Если есть что сказать, выкладывай, а нет…
— Хорошо, — улыбнулся он. — Вижу, ты действительно умираешь от любопытства. Не кипятись, сейчас узнаешь. — И все-таки он выдержал короткую паузу, прежде чем произнести: — Я предлагаю оплатить расходы по ремонту крыши сарая, так?
Памелла нетерпеливо кивнула.
— Да. А я отказываюсь принять твои деньги. И что здесь нового, не понимаю? Сколько можно толочь воду в ступе?
— Ладно, перехожу к сути дела. Если ты не желаешь принять деньги, я возмещу ущерб иным способом. Это я и подразумевал, говоря, что ты кое-чего не понимаешь.
— Чего именно? — осторожно поинтересовалась Памелла.
— Того, что если ты подходишь к вопросу возмещения принципиально, то и я тоже! — сверкнул взором Эрик.
Выражение его глаз обеспокоило Памеллу.
— И что это означает? — спросила она, на этот раз даже с некоторой опаской.
— Сейчас объясню. Но прежде всего тебе придется уяснить, что ущерб я компенсирую в любом случае, желаешь ты того или нет. Каким образом? — произнес Эрик, предвосхищая ее вопрос. — Очень просто: заделаю дыру в крыше сам!
Услыхав такое, Памелла опешила. Но изумило ее не заявление Эрика, а, так сказать, способ осуществления замысла.
— Ты?
Он широко ухмыльнулся.
— Ну да. А что тут такого?
— Но ты же спортсмен!
— В данный момент я скорее тренер.
— Все равно. Парашютный спорт далек от того, чем ты вознамерился заняться.
— Наверное, ты забыла, что прежде у меня была другая профессия? На всякий случай напоминаю: я не всегда увлекался парашютами.
Памелла мрачно усмехнулась.
— Прекрасно помню. Только ты ведь был биржевым брокером.
— А брокер, по-твоему, не мужчина?
— Какие-то глупости говоришь! — вспылила она. — Мужчина, не мужчина… При чем здесь это? Я еще никогда не видела брокера, кроющего крышу черепицей.
— Так увидишь, — последовал невозмутимый ответ.
— Ничего подобного! Думаешь, я позволю тебе этим заниматься? Ни за что! Ты непременно все испортишь, и я в любом случае вынуждена буду обратиться к мастеру. Не говоря уже о том, что мне вовсе не улыбается перспектива терпеть здесь твое присутствие. У меня своя жизнь, знаешь ли, и тебе вообще
