Скорби, где под воздействием таинственности планеты его собственная тайна требовала разрешения. Пролетая в низких облаках, переполненных осенним дождем, корабль трясся и дрожал, а внизу, под ним, еще один слои атмосферного поля был беспокойным и требующим внимания.
Беспокойство Палатона усилилось еще больше, когда мимо них промчался боевой корабль, словно гнавшийся за тенью солнца, едва видной через клубы туч.
Палатон был погружен в молчание до тех пор, пока атмосфера в кабине неуловимым образом не изменилась, будто повеяло ладаном, и он понял, что вошел Прелат. Кресло второго пилота-стрелка скрипнуло под ним. Палатон повернулся, чтобы убедиться, что пульт стрелка отключен, прежде чем взглянул на непрошенного компаньона.
Риндалан сложил руки на закрытых одеянием коленях.
— Тебе когда-нибудь казалось, что Вездесущий Бог — твой второй пилот, тезар?
— Нет. Скорее уж им мог оказаться ветер.
— А! — Риндалан взглянул вперед. — Вероятно, это более подходящий вариант.
— И более желательный, — не задумываясь, добавил Палатон. Риндалан сухо усмехнулся.
— На твою должность было немало претендентов, — сообщил он Палатону. — Я до сих пор не уверен, что император сделал правильный выбор.
— Я не интересуюсь политикой.
— Понятно. Недар же искушен в политических играх, но слишком агрессивен. В сущности, я предпочел бы простого пилота, а не тезара, но Паншинеа пожелал проверить, заслуживаешь ли ты своей высокой репутации.
Так разрешился вопрос, уже некоторое время терзающий Палатона — почему Недар оказался в Чаролоне. На время он был погребен под горами других вопросов, требующих ответа, а теперь вновь всплыл наружу.
Палатон не спрашивал, почему император не сам управляет кораблем — оба они знали ответ. Вероятно, на его бахдар уже нельзя было надеяться. Не отвлекаясь на расстилающуюся перед ним панораму, избегая термальных боковых потоков, тряска на которых могла бы разбудить императора, Палатон произнес:
— Если бы вы пожелали просветить меня, возможно, я смог бы изменить свои взгляды.
Риндалан подался вперед. Палатон видел его профиль только краем глаза, и тем не менее Прелат показался ему сейчас настороженным хищником.
— В таком случае, — произнес Риндалан, — я Не стал бы доверять тебе так, как доверяю сейчас.
— Тогда, — уголок губ Палатона слегка дрогнул, — я согласен быть вторым из лучших и первым из избранных.
— Для тебя было бы лучше забыть об этом, — ответил прелат. — Приборы показывают оборонительные укрепления впереди.
— Мы приближаемся к Данби. Император проснулся?
— Нет еще. Я позабочусь об этом, — Риндалан поднялся из кресла. — Спасибо тебе, дитя. Может быть, ты и не искушен в политике, но ты очень непрост.
Напряжение в кабине заметно спало вместе с уходом Риндалана. Палатон пробежался пальцами по пульту, размышляя, как отнесся бы Прелат к рассказу о попытке Дарба его убить. Разве священник не имеет права на доверие? И вообще, имеет ли он какое-нибудь право?
Он включил экран внутренней связи и обнаружил, что Паншинеа внимательно следит за всеми его действиями. Палатону не хотелось вновь видеть гостя во втором кресле. Он проверил приборы.
— Приближаемся к бассейну реки Данби, император. Впереди начинается прикрытие, приборы показывают, что возможен огонь.
— Сообщите о нас, — ответил Паншинеа. Палатон представил себе, как император сидит на краю своего кресла, глядя в окно, а солнечный свет золотит его волосы.
— Выполняю. — Палатон передал собственные позывные и позывные судна. Ответ пришел так быстро, словно внизу заранее предвидели их появление. Им запретили полет над долиной реки. Палатон сообщил об этом императору, уже видя проход, оставшийся в плотном щите обороны.
— Мы должны пролететь над долиной, — непререкаемым тоном заявил Паншинеа.
Это была нелегкая задача. Защитное поле, или щит, мешал бахдару, не давая определить различия аур. Кроме того, Палатон не был уверен, что данбинцы не откроют стрельбу, поэтому приготовился к маневрированию и пересел так, чтобы замечать линии огня и заранее координировать свои действия. Когда аура ослепила его, он понял, что немногие тезары попытались бы сделать то, что старался он сейчас. Но он был уверен в своих силах и знал, что данбинцы должны смириться с Переселением.
Просчитав варианты, он быстро выбрал один из них. Корабль вздрогнул, бросаясь вперед. Он управлял им вручную, пользуясь помощью компьютера.
— Надеюсь, вы пристегнули пояса, — произнес он в микрофон и резко повел машину вниз.
Это снижение напоминало прохождение между нитями гобелена. Щит состоял из слоев, и корабль пробивался через них, ныряя и выпрямляясь, не пытаясь лететь напрямик. Управляемый вручную, он скользнул из стороны в сторону, дважды вздрогнув, когда неподалеку разорвался снаряд.
— Это автоматическая стрельба системы, — объяснил Палатон. Некоторые щиты были полностью автоматическими, некоторые частично, для выборочной стрельбы, а в остальных стрельбой управляли вручную.
Палатон слышал, как Паншинеа пробормотал:
— И ты надеешься этим успокоить меня? Палатон был слишком занят, чтобы отвечать. Пробив седьмой слой, они прошли через щит, избежав его стрельбы, но стрельба с земли заставила их снизиться.
Палатон запросил посадку. Ответ пришел неохотно, но все же ему выделили западную полосу.
— Я получил согласие на посадку, — сообщил он императору.
— Так садись, пока они не передумали.
Палатон кивнул, делая вираж и заводя корабль на полосу, зная, что ему не помешают другие суда, и надеясь, что его не собьют с земли. Покачав крыльями, он начал снижаться над полосой.
Воздух долины Данби оказался сухим и душным, несмотря на близость реки. Палатон учел перекрестные ветры над землей, но все же остался недоволен посадкой — следовало уделить больше внимания вихревым потокам. Взглянув вперед, он увидел, что к полосе приближается толпа, впереди которой, за щитами, движутся машины.
Он заметил Паншинеа, который стоял позади:
— Думаю, мы их удивили.
— Клянусь Вездесущим Богом, нам было чем поразить их.
Риндалан негромко фыркнул позади императора, но этот звук поглотил шум из-за ворот аэропорта, — это чоя выбежали из зданий и бросились на летное поле. Они что-то кричали.
— Что это? — спросил Паншинеа. Палатон не ответил — за него это сделал верховный Прелат.
— Похоже, император, они кричат «тезар».
Глава данбинского общества расположился напротив Паншинеа за столом переговоров. Это был массивный широкоплечий чоя, с причудливым гребнем и черными волосами, свободно свисающими вдоль спины. Он был не из тех, с кем Палатон пожелал бы враждовать, и даже Паншинеа беседовал с ним с уважительным выражением на лице. Этот чоя был из простонародья, но излучал доверие и ум, зная, что соплеменники поддерживают его.
Вошла робкая чоя, как будто понимающая, что мешает важным делам, и проскользнула по выложенному плиткой полу. Глава данбинцев прислушался к ее боязливому шепоту и нахмурился, а потом взглянул через стол.
Малаки остановился, напряженно подняв палец в сторону Паншинеа.
