— Что случилось?
— Простите, император. Школа второй ступени прибыла с полными автобусами детей. Они хотят приветствовать тезара Палатона и отказываются уезжать.
Риндалан пробормотал в сторону Палатона:
— Это уже третья ваша встреча.
Палатон не ответил. Он привык к торжественным встречам, хотя и не гордился ими. Он встал, и Паншинеа произнес, не глядя на него:
— Я разрешаю тебе уйти.
Палатон и не думал просить разрешения.
— Заблудшие ждут меня.
Паншинеа махнул рукой.
Глава данбинцев проводил его взглядом золотисто-карих глаз. Разочаровавшись еще в детстве, многие чоя из простонародья не желали проходить тест. Палатон размышлял, сколько способностей скрывает эта массивная голова. Риндалан поднялся, оправляя одежды.
— Думаю, мне не мешает глотнуть свежего воздуха, Палатон. Можно мне сопровождать тебя?
Палатон кивнул. К тому времени, как Прелат прошел к двери, взгляд Малаки уже был переведен на крышку стола, на записи, лежащие перед ним.
Женщина-чоя ждала Палатона, ее руки нервно подрагивали. Дождавшись, пока он подойдет поближе, она улыбнулась.
— Этим детям пришлось совершить длительное путешествие, чтобы увидеть вас, — объяснила она.
— Я не собираюсь их разочаровывать, — ответил Палатон. — Вы часто проводите тестирование?
— Нет, — резко ответила чоя, уклоняясь от дальнейших объяснений. Он последовал за ней к дверям балкона ратуши.
Двор заполнили чоя. Палатон видел, что ближе к ратуше стоят малыши, дети постарше толпятся сзади. С блестящими глазами, вспыхивающими под дневным солнцем, дети его планеты толпились под балконом. Они не чувствовали его ауру, но жадно разглядывали его. Палатон поднял руку и поприветствовал их.
— Тезар! — послышался дружный крик. От этого звука по спине у Палатона прошел холодок. Он чувствовал, что в их голосах нет ни надежды, ни зависти. Они просто восхищались им.
Чоя протянула ему микрофон — обычный, нехитрый прибор, и взяв его, Палатон не знал, смогут ли расслышать слова задние ряды детей, заполнивших огромный двор.
— Спасибо вам, — произнес он, напрягая голоса. Толпа затихла и прислушалась. — Чоя из Данби проявили большую смелость, но вам предстоят еще более значительные подвиги. Я был рад доставить сюда императора. Он потребовал этого, заботясь о вашем благосостоянии и вашем будущем. Но моя радость смешана с болью — ведь чтобы сделать это, мне пришлось пробить ваш щит. Это было сделано только потому, что я тезар и способен на это. Однако за мной могут последовать другие — помните об этом. В компромиссах есть своя смелость.
Палатон оглядел восторженные лица детей и улыбнулся.
— Надеюсь встретиться с некоторыми из вас после следующего тестирования. Спасибо, — он вернул микрофон, внезапно вспомнив о Риндалане, стоящем совсем рядом, так что они могли бы воспользоваться одним микрофоном. Однако Прелат не произнес ни слова.
Толпа вновь закричала, ее голоса наполнили двор и бушевали столь мощно, что слова слились в неразличимый грохот. Палатон стоял на балконе, сколько мог, пока не увидел, что чоя настойчиво тянет его за рукав. Он подчинился ее требованию.
Балконная дверь за ними закрылась, обрывая восторженный шум. Риндалан пригладил редкие пряди волос, свисающих с гребня и еле слышно заметил:
— Прислушайся! Тезар вызывает больше восторгов, чем сам император, однако даже императора был бы достоин такой шум. Запомни это, тезар.
Глава 13
Паншинеа сумел скрыть внезапное беспокойство. Риндалан пробормотал несколько сбивчивых извинений, резко прервав разговор, и вместе с императором направился в приготовленные для них комнаты. Палатон смутился, когда Малаки окликнул его, и вопросительно взглянул на Риндалана. Прелат улыбнулся, вполголоса произнес «помни» и вышел следом за Паншинеа.
Малаки улыбнулся.
— Не тревожьтесь, — произнес он. — Мне уже объяснили, что вы просто пилот. Не хотите выпить? День был тяжелым.
Палатон с любопытством последовал за ним. Данбинец вышел через двери на террасу, откуда было видно, как от реки поднимается туман. На круглом столике уже были приготовлены бокалы и карафа вина, к стене был прислонен ручной линдар. Малаки подвинул его поближе, прежде чем сесть на место.
— Вы играете? — спросил он.
— Нет, но я люблю музыку. Вам налить?
— Сделайте одолжение, — попросил Малаки и взял инструмент поудобнее. Он начал быстро перебирать струны, как будто давая выход накопившейся энергии. Мелодия оказалась известным народным танцем, зажигательным и веселым, и бусинки пота выступили над бровями данбинца.
Он закончил играть, осушил бокал одним глотком, поднес его к свету и долго разглядывал пятна вина на стенках. Сейчас стекло бокала казалось желтоватым.
— Я убедил вас своим примером? — резко спросил Малаки.
Если бы Палатон не был знаком с несколькими чоя из простонародья, он пришел бы в крайнее изумление. Простые чоя ненавидели приписываемую им стереотипную грубость и проявление животных инстинктов. Палатон слегка улыбнулся.
— Каждый чоя — это настоящая загадка, — ответил он и поднял свой полупустой бокал. Он не мог пить без опасений, не зная, когда придется вновь вылетать. Палатон повернулся к Малаки.
— В чем же мы допустили ошибку?
— А, вот вы о чем. Это долгий разговор. Малаки перегнулся через линдар, чтобы налить себе еще вина.
— Странно, что вообще Заблудшие на что-то способны, да?
— Отчасти. Отчасти причиной всему стали недостаточные навыки. Но в основном это произошло потому, что никто из вас не решился стрелять в собственного императора.
— Никакого мужества, верно? — Малаки сделал долгий глоток. Если бледно-янтарное вино и оказывало на него какое-то воздействие, Малаки не выдавал этого. Он отбросил назад прямую прядь волос. — Кому принадлежала идея этого полета — вам или Паншинеа?
— Какое это имеет значение?
— Огромное. Если бы я знал, что это предложил Паншинеа, у меня появилось бы некоторое уважение к Падающей Звезде. — Малаки быстро пробежал пальцами по струнам линдара. Подняв голову, он успел уловить выражение глаз Палатона. — Пусть это вас не удивляет. Вы долго не были дома, тезар, совершая подвиги в других мирах. За время вашего отсутствия император потерял последние капли уважения к себе.
Палатон постарался смягчить голоса.
— Круг поворачивается — это всем известно. Иногда он движется медленно, иногда — с бешеной скоростью.
— Налить вам еще?
Палатон быстро прикрыл ладонью бокал.
