— Твое остроумие совсем не пострадало, — заметил он.
— Нет, — усмехнулся Калин и нажал кнопку над кроватью. Кровать сложилась, и он смог сесть. Так было лучше. — С остроумием пока все в порядке.
— Это хорошо. Я хотел навестить тебя раньше, но твоя Маргарет — охранник получше, чем большинство, моих рыцарей. По крайней мере, у нее гораздо более устрашающий вид.
Калин посмотрел на своего друга. Пепис выглядел неважно. Веснушки казались бородавками, а воздушные волосы висели беспомощными прядями, как будто в их владельце кончилось электричество. Под зелеными кошачьими глазами темнели мешки. Наверное, император плохо спал этой ночью.
— Ты можешь успокоиться. Нападали на меня, — сказал Калин.
Зрачки Пеписа расширились, потом сузились:
— Я ничего не говорил, — ответил он.
— Если бы они хотели убрать тебя, они бы это сделали. Но их целью был я, и они попали в меня.
— Она…
Святой Калин замотал головой:
— Нет, нет, даже не говори мне об этом. Что бы ты там ни думал, девушка не имеет к этому никакого отношения. Более того: она мне помогла.
— Ты думаешь, что она обладает способностями целителя?
Калин фыркнул:
— Вот уж этого-то я совсем не думаю. Просто она вовремя подняла мою голову и предотвратила кровоизлияние. Так поступил бы любой медик. Ради Бога, Пепис, прекрати подозревать ее!
— Я думаю, я нашел настоящего убийцу. Мы сняли все обвинения с Элибер. У нас ничего против нее нет. Тебе пригодятся талантливые люди на Битии.
— Что-что? Ты решил дать мне разрешение на поездку?
— Я дал его Бигглу перед тем, как он умер. А сейчас я скажу тебе то, чего не смог бы сказать во дворце. Если ты захочешь туда отправиться, забирай с собой и твою армию вместе с проповедниками.
— Для чего?
— Только так мы сможем уберечь Битию от траков. Я не хотел говорить тебе этого, но я тоже отправлю туда небольшое войско. Ты пойми, Калин, они дикари, и, как все дикари, разрывают друг друга на части. А над всем этим мраком возвышается их мифический спаситель — религия.
— Что ты сказал? — пот Калина стал холодным. — Может быть, именно поэтому Бития так важна для тебя?
— Совсем нет. Она важна для меня потому, что расположена в очень выгодном месте. Там останавливаются многие корабли. Останавливаются, заправляются и торгуют.
— Именно поэтому траки хотят получить ее?
— Один Бог знает, зачем она понадобилась тракам. Калин концом простыни вытер пот со лба.
— Я хочу, чтобы два наших царства не воевали, — осторожно сказал император.
— Пепис, у меня нет царства, кроме Царства Божьего.
Император не ответил. Он встал и направился к двери. Уже в дверях он повернулся и на прощание сказал:
— Выздоравливай побыстрей. Увидимся на Битии. Калин кивнул и крикнул ему вслед:
— До свидания, старый друг! Постарайся сегодня хоть немножечко поспать!
Уинтон сидел возле компьютера и ругался. Этот старый лис опять перехитрил его. Он послал рыцарей вместе с уокерами. Уинтон включил коммутатор.
— Да, сэр?
— Мои слайды готовы?
— Конечно.
— Отлично. Рыцари скоро улетают. Позаботься об их вооружении.
— Будет сделано, сэр.
Уинтон отключил связь и улыбнулся. На этот раз он сделает все, как надо.
В прошлый раз Уинтон явно ошибся. В прошлый раз императором стал совсем не тот человек.
ЧАСТЬ II
БИТИЯ
Глава 17
Джек очнулся от криогенного сна и тихо чертыхнулся. То, что он говорил, было слышно неотчетливо, но смысл можно было разобрать. Медицинская сестра нахмурилась и положила свою руку на его холодный лоб. Джек задрожал и хотел отвернуться от пристального взгляда, но не смог — тело было слишком слабым.
Джек попробовал повернуться, но вместо этого только моргнул. Сестра, заметив это, пошла к следующему замороженному. Было слышно, как она постояла немного у соседней капсулы и двинулась дальше. Тело Джека постепенно согревалось. Крышка его капсулы, похожая на крышку гроба, была снята, и он мог слышать шум моторов корабля.
В глазах все еще стоял туман, хотя на сей раз не было ни лихорадки, ни других побочных явлений. Где-то за перегородкой кого-то стошнило. В желудке у Джека защемило. Через пару минут пристежные ремни все-таки расстегнулись под онемевшими пальцами, и Джек смог сесть.
Корабли с криогенными камерами для кратковременного холодного сна были похожи на рефрижераторы с мясом. Рядом с Джеком плечом к плечу лежало еще несколько человек. Джека разморозили первым. Он сел и опустил ноги с кушетки. Казалось, его пронзили тысячи игл, так, что из глаз покатились слезы. Джек потер глаза кулаками, глубоко вздохнул и потянулся. Такая же острая колющая боль пронзила мышцы спины, потом затихла и постепенно прошла. Покрывало упало на пол, но Джек сидел, не двигаясь. Он еще не отошел от сна.
…Джек вспомнил Пеписа. Они разговаривали как раз перед погружением Джека в криогенную камеру. Император объяснял главные задачи рыцарей на Битии.
— За Рикор! — говорил Пепис, и сердце сжималось в груди у Джека. Рикор был первой планетой, превращенной траками в пески. — За Рикор, Новую Америку, Дорманд Стэнд, Блу Кластер, за Опус и Милос. Мы должны убедить битийцев в опасности траков и в опасности войны друг с другом. Я отправляю тебя, мой телохранитель, чтобы ты защищал их так же, как ты защищал меня.
— Надоело! Опять война! — пробормотал кто-то рядом с Джеком.
“На самом-то деле, — подумал Джек, — с кем придется воевать: с траками или с битийцами? А если война будет проиграна, не получится ли так, что рыцарей опять оставят без подмоги?”
Корабль дернулся. Джек схватился за край своей капсулы, чтобы не упасть. Затем он встал, открыл один из ящиков, на котором было его имя, и вытащил свежее белье. Его пальцы все еще были настолько холодны, что даже белье казалось теплым. Джек быстро оделся и заказал тренажерный зал. Чем быстрее он избавится от последствий холодного сна, тем лучше.
Он шел по коридору, в котором хранилось вооружение. Мешки со скафандрами были тесно прижаты друг к другу. Джек предпочел бы везти Боуги в отдельном чемодане, но на корабле почти не было свободного места — лишние грузы провозить запрещалось. Джек разволновался, ведь его скафандр было очень легко испортить. Но на прозрачной упаковке знаков вскрытия не было. Джек проверил замок. Тот был в порядке.
— Боуги, проснись, скажи мне, кто я?
