Короче говоря, из-за мисс Роуз Фарук почувствовал себя просто больным. Разумеется, женщина должна нести ответственность за свою беременность. Вдобавок она опорочила святые воспоминания об эксгибиционизме леди Дакуорт! В легендах говорилось, что эта дама показывала груди очень элегантно, но не настолько вызывающе. В представлениях Фарука леди Дакуорт демонстрировала груди чисто символически. Однако он навсегда сохранил в памяти большие сиськи Веры, которые откровенно предлагались для использования.
Стоит ли удивляться, что, вспоминая эту прошлую грязь, Фарук все еще сидел за столом уходящего в темноту Дамского сада клуба Дакуорт. За то время, пока доктор Дарувалла предавался воспоминаниям, старший официант Сетна поставил перед ним еще одну кружку холодного пива «Кингфишер», до которого Фарук так и не дотронулся. Отрешенные глаза доктора напоминали глаза мистера Лала, хотя, как уже говорилось, грифы-стервятники несколько потрудились над этим отражением смерти.
В «Большом Королевском цирке» за полчаса до вечернего представления сгорбленный старик проходил вдоль всего ряда палаток с горящей жаровней. Внутри нее лежали раскаленные угли и камфора, ароматный дым которой залетал в палатки акробатов и дрессировщиков. Человек стоял перед каждым входом до тех пор, пока не убеждался, что в палатки попало достаточно ароматного дыма. Камфора действовала против раздражения и чесотки, кроме того, для работников цирка ее запах имел символическое значение, предохраняя от дурного глаза и неудач, связанных с падениями, нападением зверей и другими неприятностями.
Увидев, что доктор Дарувалла закрыл глаза, откинул назад голову и глубоко вдохнул наполненный ароматом цветов воздух Дамского сада, старший официант неверно истолковал смысл этого движения. Он подумал, будто Фарук решил насладиться внезапным порывом ветерка, который донес до него запах цветов бугенвиллей. Однако Дарувалла хотел ощутить запах камфоры из жаровни сгорбленного старика, словно воспоминания о прошлом нуждались в дезинфекции и отпущении грехов.
6. ПЕРВЫЙ ВЫБЫЛ ИЗ ИГРЫ
Молодому Фаруку не удалось быть свидетелем еще более отвратительного поведения Веры, поскольку он возвратился на учебу в Вену. Роуз родила двойню и решила одного ребенка оставить в стране, которую она так ненавидела, а второго забрать с собой. Это было непонятое решение, как всегда спонтанное, свойственное актрисе. Фарук знал, насколько она жестока, поскольку наблюдал за беременной женщиной в сезон муссонных дождей, которые в Бомбее начинаются в середине июня и длятся до середины сентября. Большинству городских жителей это приносит облегчение, хотя доставляет неудобства из-за наводнений по причине затрудненного стока воды.
Только в июле закончились съемки ужасного фильма и весь киносброд покинул Бомбей, оставив Веру в городе на неопределенно долгое время. Она объяснила: остается для того, чтобы «очистить душу». Невилу Идену было наплевать, поедет ли она с ним, поскольку он вез Субдоха Рая с собой в Италию. Актер пояснил Фаруку, что диета из макаронных изделий очищает прямую кишку для трудного занятия мужеложством.
В Лос-Анджелесе Гордон Хэтэвей пытался отредактировать и улучшить снятый фильм, однако никакие усилия и даже появление названия «Умирающая жена» не спасли картину. И Гордон каждый день проклинал своих родственников, навязавших ему такую бестолковую и бесталанную племянницу.
Дэнни Миллс находился «в сухом доке» — он лечился от пьянства в частном калифорнийском санатории в Лагуна-Бич. Это лечебное заведение слегка опережало свое время, поскольку пациенты там сочетали интенсивную ритмическую гимнастику с богатой фруктовой диетой. Автомобильная компания подала на Дэнни в суд, поскольку продюсер Гарольд Роузен перестал оплачивать «деловые поездки» Миллса на лимузинах. Однако по настоящему «деловые» цели появились у него теперь, в те моменты, когда санаторий становился ему поперек горла. Дэнни вызывал машину, ехал в Лос-Анджелес, выпивал в ресторане две-три бутылки хорошего красного вина, заказывал бифштекс. Ожидавший его лимузин отвозил Дэнни обратно в Лагуна-Бич, куда он возвращался умиротворенный, с языком цвета и размера печени свежеубитого цыпленка. И в «сухом доке» больше всего он заботился об употреблении красного вина. Ежедневно сценарист писал Вере страдальческие письма о любви, некоторые по двадцать печатных страниц. Главная тема писем укладывалась в одно предложение: «Я исправлюсь, если ты выйдешь за меня замуж».
Вера между тем строила планы на будущее, тесно связанные с семьей Дарувалла. С их помощью ей предстояло спрятаться в укромном месте вплоть до рождения ребенка. Заботы о будущей матери и родах решили поручить сумасшедшему и подверженному разным жизненным случайностям доктору Тата. Он никогда не приходил к пациентам на дом для гинекологического осмотра, но из-за дружбы с Ловджи пошел ему навстречу, учитывая щекотливое положение и угнетенное состояние духа кинозвезды. Жена Даруваллы полагала, что это весьма кстати, так как Вероника Роуз не смогла бы адекватно отреагировать на вывеску клиники, где красовалась внушительная надпись: «Лучший и известнейший родильный дом и гинекологическая клиника доктора Тата».
Так Вера и не узнала об этой рекламе, а поскольку доктор называл свое заведение «известнейшим» и «лучшим», кинозвезда могла бы подумать, что сам Тата был не уверен в своей клинике.
Итак, доктор стал частым посетителем в доме семьи Даруваллы по Ридж-роуд. Из-за того что он оказался плохим водителем, к тому же довольно старым, на дорожке перед этим домом стали часто останавливаться такси. Лишь однажды Фарук увидел, как Тата с кряхтением вылезал с заднего сиденья частного автомобиля. Ничего особенного в этом не было, если бы за рулем не сидела Промила Рай, а рядом с ней не примостился ее безволосый племянник, чьи сексуальные наклонности так шокировали Фарука. Данный случай свидетельствовал о грубом нарушении секретности, которая окружала Веру и будущего ребенка. Однако Промила вместе со своим племянником сразу же уехала, высадив доктора Тата, который убедил Ловджи, что сбил тетушку со следа. Тата сказал, что едет, чтобы осмотреть жену Даруваллы. Тогда обиделась Мехер, потому что ненавистная ей Промила Рай могла предположить, что у нее имеются интимные проблемы по женской части. Раздражение Мехер не сразу улеглось, после чего она спросила мужа и сына, как оказался гинеколог на заднем сиденье машины Промилы Рай и ее племянника.
— Думаю, что она заехала к доктору, а он попросил подвезти его, — ответил Фарук.
— Эта женщина давно вышла из детородного возраста. Если она и поехала на прием к гинекологу, то зачем же тогда взяла с собой племянника? — сказала Мехер.
— Может быть, племянник ехал на прием к гинекологу по поводу отсутствия волос на теле? — предположил доктор Дарувалла.
— Я знаю Промилу Рай. Она никогда не поверит, что доктор Тата хотел посмотреть меня, — задумчиво произнесла Мехер.
Однажды после этого случая, когда в клубе Дакуорт произносили застольные речи, Промила Рай подошла к доктору Ловджи.
