Ораниенбург и Хехинген: названия этих двух населенных пунктов, произнесенные вслух даже отдельно друг от друга, заставляли насторожиться любого из сотрудников миссии «Alsos». Произнесенные же вместе, они производили просто драматический эффект. И все же когда казалось, что разгадка близка и сложный клубок вот-вот будет размотан, эту прекрасную гипотезу разрушил сам Йенсен. Он подтвердил, что действительно посещал компанию «Auer» в Ораниенбурге, однако понятия не имел о том, что производит эта фирма. Что касается Хехингена, то в этом городе жила его мать и Йенсен просто навещал ее. Внимание офицеров, работавших с Йенсеном, привлекла одна деталь: на одном из писем, найденных среди его бумаг, стоял штамп, подтверждающий, что Хехинген был «закрытым районом»[48] .
После этого в районе Хехингена вновь возобновились полеты разведывательной авиации и фотографирование местности.
Подполковнику Дугласу Кендаллу прежде уже приходилось проводить разведывательные полеты и вести фотосъемки в районе производства немцами ракет «Фау». Теперь его вызвал к себе в Лондон на инструктаж руководитель отдела авиационной разведки научных объектов атомного проекта союзников доктор Р. Джонс. Джонс объяснил пилоту, как может выглядеть предприятие, на котором осуществляется производство немецкого атомного оружия. При этом он обратил особое внимание, что производство атомной бомбы могут выдать два основных признака: наличие мощной электрической сети и огромные резервуары с водой. Сам завод тоже будет бросаться в глаза.
Союзники тщательно проверили большинство из имевшихся на территории европейских стран электростанций на наличие внешних отводов, однако не обнаружили никаких видимых отклонений. Более эффективной была бы проверка всей основной электрической сети Германии и ее ответвлений. Миссии, выполняемой подразделением Кендалла, был присвоен высший приоритет. Джонс предупредил группу сотрудников, занимавшуюся исследованием аэрофотоснимков, чтобы они немедленно докладывали ему об обнаружении трансформаторных станций большего по сравнению с обычными размера. Кроме того, немедленному докладу подлежали данные об обнаружении новых, неучтенных ранее предприятий, на которые с этих трансформаторных станций поступала электроэнергия. Во главе группы был назначен лейтенант ВВС, который хорошо знал географию Германии.
Кроме того, Джонс попросил Кендалла сфотографировать некое здание в окрестностях Штутгарта, куда, по его сведениям, переехали ученые института имени кайзера Вильгельма. Задание было выполнено, однако в самом здании не было замечено ничего необычного, за исключением небольшой трансформаторной станции. В самом здании не было отмечено никакой активности.
К тому времени союзники еще не располагали полным набором фотографий местности вокруг Штутгарта, и Кендалл использовал все имевшиеся у него средства, чтобы заполнить этот пробел. К концу ноября 1944 года были получены фотографии, которых разведка союзников прежде не имела. Гордые за проделанную работу сотрудники отдела аэрофотоснимков принесли в кабинет Кендалла первые фотографии, на которых было видно, что недалеко от Хехингена, на нескольких долинах общей длиной около тридцати километров, совсем недавно и очень спешно были построены несколько небольших промышленных предприятий. Все они имели стандартное расположение: небольшое производственное помещение, две емкости с запасами воды, две трубы дымохода и трубопроводы, частично спрятанные в земле. После того как Кендалл и Джонс просмотрели фотографии, больше всего их обеспокоило то, что, по всей видимости, немцы придавали этому строительству большое значение. Они очень быстро построили в окрестностях несколько лагерей, в которых содержались иностранные рабочие, построили железнодорожную ветку, провели линию электричества и привезли огромное количество необходимых материалов.
Джонс немедленно доложил об этом своему руководству. 23 ноября он показал фотографии Червеллу, который на следующий день написал письмо премьер-министру:
«Возможно, Вам будет интересно, что Джонс обнаружил на фотографиях, полученных на прошлой неделе. На них видны три одинаковых предприятия средних размеров, которые были срочно построены южнее Штутгарта. Мы подозреваем, что именно там ведутся работы (над германской атомной программой). Предприятия имеют нестандартное расположение, однако мы не связывали бы их с (атомными исследованиями), если бы не знали, что ученый, которому, как известно, поручены эти работы, по нашим сведениям, переехал в этот район[49]. Если бы речь шла только об одном предприятии, его можно было бы считать экспериментальным, однако срочное строительство трех похожих заводов может свидетельствовать только о том, что они собираются производить там что-то очень необходимое для военных нужд».
Червелл обсудил эту тревожную новость с начальником штаба ВВС Чарльзом Порталом. Тот посоветовал некоторое время понаблюдать за деятельностью предприятий, а затем подвергнуть их авиационному налету. Тем временем фотографии необычных предприятий были срочно переданы американцам. Британская сторона надеялась, что, поскольку в США имелись собственные заводы по выделению изотопов урана, они смогут отгадать, для чего были построены загадочные объекты в районе Штутгарта.
В воскресенье 26 ноября в офис Джонса позвонил заместитель начальника штаба британских ВВС маршал Боттомли, который потребовал срочно отправить ему эти снимки. Фотографии были доставлены Норману Боттомли в Уайтхолл немедленно. Когда через несколько дней Червелл встречался с премьер- министром Черчиллем, тот сообщил ему, что эта тема обсуждалась 27 ноября на секретном совещании Комитета начальников штабов.
Позже, когда генерал Гровс увидел на фотографиях уже 14 обнаруженных таких предприятий, он спросил себя, не является ли это началом создания немецкого «Оук-Риджа».
Командир авиакрыла Кендалл заметил одну странность, объединявшую все эти таинственные предприятия: они не только были однотипными, но и все размещались на очень похожей местности. Кто-то сделал предположение, что деятельность этих предприятий как-то связана с геологией. Один из лейтенантов-летчиков даже направил специальный запрос в Геологический музей в южном Кенсингтоне и получил оттуда ответ. Сотрудники музея подтвердили, что до войны германское геологическое ведомство вело именно в этом районе разработку горючих сланцев. Примерно в это же время к выводу независимо от англичан пришел и специалист по горючим сланцам миссии «Alsos» подполковник Эдвин Форан. Казалось, теперь-то со всеми страхами было покончено, однако через несколько дней из Швеции была получена секретная информация, в которой утверждалось, что в горючих сланцах, имевшихся в этом районе Германии, был обнаружен уран. Однако вскоре загадочные предприятия были полностью идентифицированы как предназначенные для примитивного и неэффективного производства нефти из горючих сланцев. Тем не менее на всякий случай их все равно подвергли бомбардировке. К тому времени состояние германской экономики было настолько плачевным, что производство нефти любой ценой имело такое же значение, как производство атомной бомбы в США.
Тайна тория имела странное происхождение. В начале 1944 года, когда было высказано предположение, что торий имеет важное значение в производстве ядерного оружия, ведущий химик компании «Auer» доктор Николай Риль принял все меры для того, чтобы его фирма заполучила все запасы этого материала, имевшиеся на территории оккупированной Европы. Даже если бы выяснилось, что этот металл никак не может быть применен в атомной программе, компания была заинтересована иметь его запасы и для применения исключительно в мирных целях. Торий использовался в производстве люминесцентных материалов, калильных сеток газовых фонарей, применялся в металлургии. Компания «Auer» запатентовала процесс полировки, в котором также применялся торий. К тому же в начале 30-х годов компания разработала и широко продвигала на рынке зубную пасту под названием «Дорамад», в которой содержался гидроксид тория. В рекламе пасты демонстрировался сюжет о том, как армия радиоактивных веществ преследует злых бактерий, постоянных участников рекламных роликов зубных паст и в наше время, с лозунгами: «Я радиоактивное вещество. Мои лучи массируют ваши десны. Здоровые десны – здоровые зубы». Одним словом, торий был как бы «хлорофиллом» 30-х годов.
Когда Риль узнал от доктора Иве о наличии значительных запасов тория во Франции, он предложил недавно назначенному заместителем президента фирмы Майеру-Освальду приобрести эти запасы для производства зубной пасты после войны. Последний был никудышным ученым, но хорошим бизнесменом. Поэтому он согласился с таким предложением, и запасы тория были вывезены в Германию.
В конце 1944 года германская военная наука испытывала свой последний подъем. Во
