— Ну что ж, для суда маловато, но разящему мечу мести улик вполне хватит.
Я обернулся и протянул бокал в его сторону:
— Ты точно не будешь пить?
— Нет.
— Как хочешь. — Я отпил немного. — Почему ты не стреляешь?
— А почему ты не спрашиваешь «за что»?
Я пожал плечами:
— А какая разница?
— Нет, есть разница! — взволнованным срывающимся голосом провозгласил он. — Ты убил невиновного!
В душе у меня что-то кольнуло. Нет, я не думал, что он прав, но я также не настолько наивен, чтобы считать, что среди моих жертв не было ни одного невиновного. Казней было слишком много, а подтасовкой фактов человечество занимается с самого своего зарождения.
Я залпом допил бокал.
— Это был мой старший брат, Виктор Павлов.
Я быстро пролистал мысленную картотеку, но фамилия не всплыла. Черт! Да я даже не знаю, кого казнил сегодня!
— Когда была казнь? — осведомился я.
— Ты даже не помнишь? — горько усмехнулся молодой человек. Глаза умные, черты лица интеллигентные. Явно не воспитанник улицы. Скорее студент.
— Не кривляйся.
— Даже и не думал. Семнадцатого апреля сего года.
Я вновь попытался вспомнить, но не смог:
— А в чем там было дело?
— Его подставила его же девушка, — с отвращением проговорил он.
— Это мне ни о чем не говорит.
Парень вздохнул и нехотя объяснил:
— Мобиль сошел с курса и сбил человека.
— А! — я сразу же вспомнил. — Это он в пьяном виде гнал по автостраде на малой высоте, отключив контроль, и снес человеку голову? Я бы казнил его еще раз. — Я обернулся к бару, чтобы налить себе второй бокальчик. — Пить будешь?
Но он будто не услышал моего вопроса. В его голосе сквозило искреннее изумление:
— Это неправда! Все было не так…
Я покачал головой:
— Извини, парень, дело вел Кинда. Если бы это был кто другой, я бы еще усомнился. Его справедливость общеизвестна. Но он строг… Очень строг.
— А в этом случае он ошибся! — настаивал мальчишка.
Я протянул ему бокал.
— Да не буду я! — почти взвизгнул он. Вся пламенная речь благородного мстителя, заготовленная им заранее, абсолютно выветрилась из головы, он мог лишь сбивчиво кричать, размахивая пистолетом:
— Он говорил на суде, вы ему не поверили! Она была еще пьяней его! И она начала заводить с ним заигрульки, полезла целоваться и сбила руль! Он был ни при чем!
— А она на суде говорила иное?
— Конечно!.. Кто же…
— А почему ты поверил ему?
Парень вздернул голову:
— Он мой брат! Я отлично знал его. И ее… тоже. Особенно пьяную. Тогда она ведет себя как сучка, у которой течка.
Я пожал плечами:
— Я не был на процессе, но давай даже рассмотрим твою версию. То, что он был за рулем, доказано, так? — Я прикончил свой бокал и взялся за его.
— Но в чем тут преступление?! — яростно завопил он.
— А в том! — я тоже внезапно даже для себя сорвался на крик. — Какого черта он пьяным полез за руль?!! Да еще взял с собой эту несовершеннолетнюю, отлично зная, какая она, когда пьяная! И позволил ей приставать! И если уж ему так захотелось потрахаться на скорости, хоть бы включил компьютер! — Я приложился к бокалу, чтобы немного успокоиться. — Это была халатность, повлекшая за собой человеческую смерть.
Парень стоял, явно ошарашенный таким моим выпадом. Он несколько раз открыл и закрыл рот, а потом зачем-то сообщил:
— Ей оставалось два месяца до совершеннолетия.
— А какая теперь разница? — Я вновь приложился к бокалу. — И кстати, если ты так уверен в ее виновности, то почему ты у меня, а не у нее? Или ты уже побывал там?
— Нет. — Самообладание вернулось к нему, пистолет перестал дрожать. — Я решил начать с палача, потом разделаться с судьей, а потом уже искать ее в Москве. Она туда сбежала.
— Ну что ж. Вполне сформированная программа, поздравляю. Вот ты очень низкого мнения о нашем суде, а твой суд? Он что, холоднее и беспристрастнее? — Я допил бокал и поставил его в бар. — Ладно, не нужно дискуссий. Мне будет любопытно, как ты выполнишь мою работу.
Я повернулся к нему лицом. Ой был ошарашен. И тем, что разговор прошел не по его плану, и тем, что пора было переходить к действиям. А главное — тем, что во мне не было страха.
— Ты удивлен, что я не боюсь, не плачу? Не умоляю тебя о пощаде? Или не выкрикиваю ругательств, не пытаюсь напасть на тебя? Ты удивляешься, что я не цепляюсь за жизнь. А за что, спрашивается, цепляться?! За эту огромную пустую квартиру? За одиночество? За натянутые отношения с людьми? Ведь даже такой молокосос, как ты, отказывается со мной выпить, — я грустно улыбнулся, осознавая, что меня опять заносит, второй раз за последние три часа. Но остановиться уже не мог: — Ты удивлен, что я слишком много рассуждаю для неграмотного палача. Ты прав, я не заканчивал вузов. Но посмотри сюда, — я быстро пересек комнату и распахнул дверцы большого шкафа. Полки внутри были заполнены книгами. Я ласково погладил корешки. — Две верхние полки — литература по праву и юриспруденции. Следующие две — история, культура, искусство. Следующая — социология. Это трехтомная энциклопедия программирования, это «Справочник практического врача», я мало что в нем понял, но прочитал от корки до корки и кое-что запомнил. Это Платон. Это Кафка. Это… А-а! — Я поморщился и захлопнул шкаф.
Он стоял, потерянный. Естественно, я не переубедил его, но он не ожидал такого поворота. Да, впрочем, я и сам от себя такого не ожидал.
— В общем, так, давай кончать. Или стреляй, или катись домой и готовься к учебе. Через три дня первое сентября.
Я плюхнулся на диван, стоящий посреди комнаты, включил телевизор и уставился на трехмерное изображение какой-то певички. Этот, сзади, переминался с ноги на ногу. Я переключил канал на новости. В Конго государственный переворот.
Парень, заикаясь, произнес:
— Видит Бог… я не хочу этого делать… но… кровь моего брата…
И только сейчас проснулся страх. О Господи, какой я был дурак! Сколько у меня было возможностей обезоружить этого психопата! Какого я хрена?..
Но я заставил себя с каменным лицом глядеть, как разгоняют демонстрацию фашистов в Праге.
Сзади стояла какая-то дрожащая тишина.
Потом щёлкнул курок.
У меня в груди все сжалось, затылок похолодел от ожидания.
Сдавленный крик, падение тяжелого металлического предмета на пол и дробь убегающих шагов.
Я расслабился. Нет, убийцы из него не получилось.
