— Каким образом?
— Могилу вскрыли и очки сняли.
— Но ведь год прошел! Наверное, и лица нет? — опять не то удивился, не то возмутился капитан.
— Иван Архипыч употребил свои возможности. И лицо цело, и очки лежат на глазницах, как я их положил.
Все сидевшие кивнули синхронно. Капитан ощутил тоску зеленую и уставился не то на картину, не то на постер… Клубок розовых веревок. Через несколько минут догадался, что изображены не веревки, а черепная коробка с мозгами. Видимо, очень умный был человек, поскольку мозги-веревки походили на ливерную колбасу. Капитан усмехнулся, но не по поводу картины, а по поводу собственной личности: сидит, разглядывает мистический кишечник, выслушивает кладбищенские байки… Дела же стоят. Надо писать отчеты, съездить по двум адресам, встретиться с агентурой… Но начатую работу бросать капитан не любил, потому что на нее уже было затрачено время. Бросать неоконченную работу значило разбрасываться временем. И после беседы с клиентами захотелось увидеть этого Ивана Архиповича.
В приемной запахло вкусно — кашей, сваренной на молоке.
— Иван Архипович кушает по часам, — сказала соседка.
— И пьет чай ровно в пять, — добавила вторая.
— Педант, — изрек капитан.
Мужчина, освободивший мертвого брата от очков, возразил:
— Не педант, а живет по английской моде. Утром обязательно овсянка.
От энергии, прилившей к ногам, в ботинках защекотало. Капитан вскочил и ринулся к своему «жигуленку».
15
Палладьев рулил туда, где было свободнее. Казалось, что автомобиль сам выбирает путь: надо бы его урезонить, для чего требовалось подумать. Капитан припарковался на первом же свободном куске пространства, но мысли этой парковке не подчинились…
Ехать в прокуратуру к следователю Рябинину? Или сперва доложиться майору? О чем? О том, что в «КСИС» варят овсянку и живут по английской моде? Да половина страны живет по чужой моде — чай по- английски и кофе по-американски. Всякие драйверы и рейверы, шопинги и допинги, гламуры и омары… Иван Архипович бережет здоровье, поэтому ест овсяную кашу. И что? Правда, он занимается делами, подобными бизнесу Генриха Коловратского…
Во всех случаях капитану прикажут собрать оперативную информацию. А прикажут ли, если прокуратура к этому преступлению охладела как к малозначительному? Даже неизвестно, где теперь подвизается эта парочка. Работают в госструктурах, торгуют, двигают науку, занимаются бизнесом — или мошенничают?
Едят овсянку и живут в английском стиле… А где работают? Может быть, и место жительства сменили. Капитан помнил их адреса. Он глянул на часы: семь вечера, пятница…
У Палладьева бывали состояния, которые он не любил: оперативная энергия опережала мысли. Видимо, поэтому он работал в уголовном розыске, а не в следственном отделе. Вот примчался к дому Коловратского… Зачем? Чтобы глянуть на его иномарку, стоявшую у подъезда. Пятница, семь вечера… Наверное, Генрих уже смотрит телевизор.
Но он не смотрел, а деловито вышел из парадного и уселся в свою машину. Капитан пригнулся. Коловратский фыркнул двигателем и выехал со двора. Капитан тоже фыркнул, не двигателем, и бросил своего «жигуленка» вослед.
Чтобы не отстать и не потерять, пришлось бампером чуть ли не клевать его багажник. Хорошо, что ехали недолго и вкатили на одну из улочек, которая за счет выхода на проспект была в центре города, но тихой. Коловратский остановился у панели, покинул машину и скорым шагом скрылся в каком-то заведении. Капитан помельтешил по проезжей части и вопреки дорожным правилам приткнулся невдалеке. Посидев бездвижно, он вылез и пошел глянуть, куда делся Коловратский…
В кафе «Грезы». Неброские, какие-то затемненные буквы. И окна, затемненные изнутри тяжелыми шторами… Палладьеву хотелось войти и глянуть, о чем грезит Коловратский. Но тот его знал в лицо — войти значило спугнуть. Уловив придушенную музыку, капитан спросил:
— Командир, здесь что?
— Занимаются панк-рок-аэробикой, — усмехнулся охранник, скорее всего из милицейских отставников.
— Мне бы взять граммов двести на грудь…
— Парень, если тут не бывал, то и не ходи. А выпей вон на углу.
Совет интересу капитану прибавил. Он вернулся к своей машине и взял мобильник. Нужен человек, которого Коловратский не знал. Но в РУВД ни майора, ни оперов на месте не оказалось. И сразу он вспомнил участкового, которому и позвонил:
— Лошадников, чем занят?
— Расследую хищение пачки сливочного масла у бабуси.
— Нужна твоя помощь.
— Готов, товарищ капитан, — согласился безотказный участковый, который давно хотел перейти в уголовный розыск.
— Лейтенант, мчись ко мне…
— Оружие брать?
— Нет, но облачись в лучший свой прикид.
— У меня есть галстук из Бомбея.
— Надень, я буду сидеть в машине.
Капитан назвал адрес кафе и задумался. Оторвал сотрудника от дела. Ради чего? Не убийство, не ограбление банка, не масштабная катастрофа… Оторвал от дела ради виртуозного мошенника. Может быть, на это масло бабуся сложила последние рубли…
Лошадников подкатил на мотоцикле, на котором он сидел верхом, именно как на необузданной лошади. В шляпе, в костюме… За спиной трепетал безразмерный желтый галстук из Бомбея.
Палладьев спросил:
— Раньше с Коловратским дело имел?
— Я общался с женой, с Изольдой, а его видел издали.
— Тогда два поручения… Сперва войдешь в кафе, вникнешь в оперативную обстановку и глянешь, что делает Коловратский.
— А потом?
— Потом купишь пачку сливочного масла и отвезешь старушке.
16
Участковый сделал лицо рассеянно-вежливым и приблизился к бару «Грезы». Не глядя на дверь, он сообщил охраннику:
— Папаша, нуждаюсь в информации.
— Ну?
— Где бы вечерок провести?
— Иди на проспект, там на каждом углу пивнуха с вечерухой.
— Танцульки, а хочется посидеть и выпить по-домашнему. Судя по названию, твое заведение тихое. Пустишь?
