Мужчина молчал.
— Hablais espanol?44 Parlez-vouz francais?45
Открылась дверь рубки, и на палубе появилась девушка с роскошными золотистыми волосами. Она была в бикини, и еще она слегка покачивалась. Но волны в том были не виноваты — винить следовало полупустую бутылку, которую Златовласка сжимала пальцами с ярко-красным маникюром.
Мужчина у релингов повернулся к ней и коротко что-то сказал. Девушка ему что-то ответила.
— Господи, на каком языке они разговаривают?! — вырвалось у Говарда.
— На русском, — сказал Андрей.
Владимир Анин
ДАРМОВЩИНКА
— Две тысячи пятьсот шестьдесят рублей сорок копеек, — лениво произнес Антон Пышкин.
Приняв деньги, он щелкнул указательным пальцем по клавише кассы, и та, звякнув, выстрелила черным ящиком, в котором аккуратными стопочками были уложены разноцветные купюры.
Антон отсчитал сдачу и перевел усталый взгляд на беспорядочное нагромождение покупок, заполнивших весь транспортер. Щеголевато одетый мужчина с толстой золотой цепью на шее продолжал высвобождать свою, казалось, бездонную тележку.
«Вот ведь живут люди! — сокрушенно подумал Пышкин. — Ну чем, спрашивается, этот франт лучше меня? Однако же спокойно может за один раз потратить больше, чем я зарабатываю за целый месяц, ну или, по крайней мере, за полмесяца».
Антон взял бутылку французского коньяка и пронес ее мимо инфракрасного сканера.
— Пип! — отозвался сканер.
На дисплее высветилась сумма «6250-00».
«Ничего себе! — пронеслось в голове у Пышкина. — И где только люди такие деньжищи добывают? Не иначе как воруют. Ну не клад же он, в самом деле, нашел!»
Антон продолжал проносить покупки перед сканером.
— Пип! Пип! — отзывался тот.
— Одиннадцать тысяч двести двадцать рублей, десять копеек, — произнес Пышкин, с завистью посмотрев на покупателя.
Тот небрежно протянул ему пачку скомканных банкнот.
Антон вздохнул всем своим грузным телом, которое едва умещалось в маленьком пространстве кассы, и принялся раскладывать купюры по ячейкам.
Пышкин работал кассиром в супермаркете «Рог изобилия» уже третий год. Внешний вид и расточительство богатеньких покупателей каждый раз вызывали в нем приступы всепоглощающей зависти. Антон прекрасно понимал: он с его жалкой зарплатой кассира никогда не сможет позволить себе того, что позволяли эти заевшиеся холеные счастливчики, коим судьба даровала богатство, о котором он мог только мечтать. И он мечтал. Мечтал, как в один прекрасный день отыщет какой-нибудь древний клад или чемодан, набитый деньгами, или, на худой конец, толстый кошелек, в котором обнаружатся бесхозные, скажем, сто или, лучше, двести тысяч рублей. Что он будет с такими деньгами делать,
Пышкин не знал. Но он знал точно, что, как только эти деньги у него появятся, он, уж будьте покойны, найдет им достойное применение. И тогда Зойка (это его бессменная подруга на протяжении уже двух лет) будет восхищаться им, словно он не какой-нибудь там затрапезный кассир, а как минимум Билл Гейтс или Генри Форд.
Следующий покупатель не вызвал у Антона подобных чувств. Невзрачный старичок, одетый более чем скромно. Таких покупателей он уже и не замечал, ведь их, по сути, большинство среди тех, кто сотнями проходит каждый день через его кассу.
— Триста тридцать три рубля, тридцать три копейки, — машинально произнес Пышкин.
Его даже не удивила столь необычная сумма. Более того, его почему-то совсем не удивило то, что старичок для оплаты протянул Антону пластиковую карту — пенсионеры такими пользуются редко. Пышкин машинально вставил карту в считыватель. Касса застрекотала, звякнула и выплюнула чек. Антон протянул чек покупателю, мыслями летая где-то очень далеко, в поисках желанных сокровищ.
Он положил подписанный стариком чек в кассу и вновь обратил свой взгляд на транспортер. На нем лежала карта. Пластиковая карта. Черного цвета, с непонятными золотистыми символами и значком «VISA». Что она тут делает? Неужели старик забыл ее?
Антон огляделся в поисках рассеянного покупателя, но того и след простыл.
«Черт! Раззява!» — выругался про себя Пышкин и, сунув в кассу забытую стариком карту, переключился на нового покупателя, а точнее — покупательницу, пышногрудую блондинку с до половины обнаженным бюстом.
По окончании смены предстояла стандартная процедура сдачи кассы. Антон полез в ящик, чтобы достать оттуда спрятанную под пятисотрублевками пластиковую карточку рассеянного старика — ее надо было каким-то образом оформить. Но, к его удивлению, карты там не оказалось. Нахмурившись, Антон призадумался. Он точно помнил, что сунул карту именно под пятисотрублевки. Правда, потом он все же засомневался и проверил остальные ячейки. Но карты нигде не было.
«Ну и черт с ней, в конце концов! — подумаешь. — Какое мне до нее дело? Пусть старик сам беспокоится о ней».
Был уже поздний вечер, когда он подходил к дому. По соседству располагался небольшой продуктовый магазин. Антон частенько заходил туда. В нем продукты стоили значительно дешевле, чем в «Роге изобилия», даже с учетом скидки, которую Пышкин имел как сотрудник супермаркета.
Антон взял пакет кефира, пачку плавленого сыра и батон хлеба. Этого ему хватит на три завтрака. Нет, пожалуй, все же на два, учитывая его аппетит. Ну а куда же от него деться? При массе тела в сто килограммов аппетит становится величиной непредсказуемой.
Вывалив свои скромные покупки у единственной кассы, Антон полез в карман за кошельком. Однако раскрыв его, он с удивлением уставился на содержимое. В кошельке было три кармашка для карточек. В одном неизменно лежал проездной билет, в другом — водительское удостоверение, которое Антон получил год назад, хотя автомобиля у него не было и в ближайшей перспективе не предвиделось. Но охота — пуще неволи. Он выдержал экзамен и теперь гордо носил в бумажнике эту карточку. Третья ячейка всегда была пустой. Раньше. Теперь из нее выглядывала черная карточка, поблескивавшая золотистыми символами непонятного значения.
Пышкин тупо смотрел на эту карточку не в состоянии сообразить, как она оказалась в его бумажнике.
— Деньги забыли? — зевая, спросила кассирша.
— А? — не понял Антон.
— Я говорю, расплачиваться, что ли, нечем?
— Почему это нечем? — возмущенно взвизгнул Пышкин. — Я что, произвожу впечатление какого- нибудь нищего или бродяги?
Лицо его налилось кровью, а глаза вспыхнули негодованием. Кассирша от неожиданности отпрянула и непроизвольно вжалась в маленький стульчик. Пышкин выхватил из бумажника сторублевку и швырнул кассирше. Та, испуганно хлопая длинными ресницами, отсчитала сдачу, не рискуя смотреть Пышкину в глаза.
Только оказавшись на улице, Антон немного успокоился. Он даже не успел понять, что привело его в
