от всех прочих, он понимает проблему изнутри, но не способен отрешиться от своих теоретических представлений, выпутаться из сети доказательств, которую сам сплел. Выберется, конечно, Ланде можно убедить, доказать, но… сейчас на это нет времени. И смысла.
Спенсер тоже не помощник. Он уверен, что Айша виновна. Конечно, он будет ее защищать, придумает массу смягчающих обстоятельств, но, не будучи убежден сам в ее невиновности, не сможет убедить в этом присяжных.
И получается, что помощи можно ждать только от человека, которого… которому… которой… Дина, только ты можешь…
«Или я совсем схожу с ума?»
Зря он приехал в университет. Ему хорошо работалось и думалось здесь, в кабинете, ему даже не мешало, когда Сай за своим столом бормотал что-то под нос или напевал (тихо, конечно, но все равно пение могло раздражать). Почему-то дома, в привычной и приятной обстановке, он не мог сосредоточиться. Впрочем, это понятно: дома была Дина. Ее не было уже восемь лет, но все равно она была — не в мыслях, не в компьютерном файле, не в другой реальности, которую он мог спрятать в уголке памяти, чтобы не мешала работать, нет, дома она была… она касалась чашки, в которую он наливал кофе, наливала воду из чайника, зажигала газ на плите зажигалкой, которая включалась через раз, но он так и не заставил себя заменить ее…
Он не мог работать дома с тех пор, как Дина… но сейчас он не мог работать и здесь, за своим столом в университете. Что-то изменилось за ночь, Виталий не мог еще определить — что именно, но мир определенно стал иным, и в университете ему сейчас делать было нечего. Зачем он сюда приехал? Сейчас явится Сай и начнет задавать вопросы… или будет молчать, он человек деликатный, но молчание еще хуже.
А если его позовет профессор Сточерз? Или декан захочет выразить соболезнование? Не нужно было приезжать. А сейчас и не уйдешь по-английски, в коридорах много людей, и кто-нибудь…
Виталий шел к лифту, глядя под ноги, и ему казалось, что все смотрят ему вслед. Возможно, нет. Скорее всего, нет. Наверняка нет. Но ему казалось…
В лифте он успокоился, в холле окончательно пришел в себя, в машине, выруливая со стоянки, был уже уверен в том, что прекрасно мог бы размышлять и за своим университетским компьютером.
Все равно.
Звук телефона стал невыносимым. Точнее, привлек наконец его внимание, Виталий понял, что телефон надрывается уже давно, несколько раз переставал звонить, потом начинал опять, а он не слышал, точнее, не воспринимал звук, поглощенный размышлениями.
— Алло, — недовольно произнес Виталий и услышал в ответ:
— Я уж думал, что вы наложили на себя руки, и собрался направить к вам патрульную машину. Вы дома, не так ли?
— Очень остроумно, — буркнул Виталий. — Я дома, да. Работаю.
— Я помешал?
Он что, издевается? Помешал, конечно.
— Слушаю, — сказал Виталий, не отвечая не вопрос.
— Работа, конечно, отвлекает от дурных мыслей, — продолжал Мэнтаг, — вы правильно поступаете. Надеюсь, у вас найдется минута, чтобы ответить еще на пару вопросов.
— Я уже вроде…
— Есть кое-что новое.
Вот как?
— Мне приехать в участок?
— Я буду у вас минут через десять.
— Хорошо, — сказал Виталий.
Детектив помчится в полицейской машине с мигалкой и сиреной? Иначе за десять минут не успеет при нынешнем трафике.
О каких новостях говорит Мэнтаг? Получены окончательные результаты экспертизы? Выяснилось наконец, что Айша физически не могла сделать того, что ей инкриминируют? Если так, то, возможно, к вечеру Айшу освободят…
Утопия.
Он пошел на кухню, сварил кофе — взял не растворимый, смолол зерна настоящего бразильского кофе. Оказывается, они не выдохлись, хотя Виталий не прикасался к банке восемь лет, столько, сколько Дина… Она пила только настоящий кофе, а ему было все равно, он всегда торопился. Почему он открыл сейчас эту банку? Подумал: если Мэнтаг привезет благую весть, то можно…
Нет, была иная причина, мелькнувшая в голове, но тут же забытая. «Так, — подумал Виталий, — мы и принимаем множество решений, часто жизненно важных». Мелькнет что-то, выглянув из подсознания, из воспоминаний, совершенно неважных, но сохранившихся в долговременной памяти, мелькнет и тут же скроется, ты даже не успеешь осознать, но уже возникла в сознании зарубка — и ты решаешь не так, как решил бы, если…
Мэнтаг явился через семь минут после звонка — никак не мог он за это время доехать из участка, разве что на вертолете. Значит, был поблизости, может, сидел в машине напротив дома?
Паранойя.
— Будете кофе?
— Пахнет ароматно. Спасибо, не буду.
— Чай?
— Сядьте, Дымов, не тяните время.
Не дожидаясь приглашения, детектив уселся в кресло, повернулся так, чтобы видеть Виталия, лишившегося привычного места и устроившегося в углу дивана (здесь чаще всего сидела Айша, а Дина не любила, она обычно полулежала, подложив под голову подушку).
— Готовы окончательные результаты экспертизы? — предположил Виталий.
— Да, но вопросы у меня не по этому поводу.
— Что там написано, я могу знать?
— Можете, чуть позже, — отмахнулся Мэнтаг. — Сначала ответьте на два вопроса. Первый: в чем причина ваших расспросов в больнице? Хотите запутать следствие?
— Напротив, — Виталий старался говорить рассудительно, но голос, как ему казалось, все равно звучал неуверенно. — Дело в том, что явлению, произошедшему в палате, должны были сопутствовать другие феномены, и в этом нужно разобраться, иначе не понять…
— Значит, хотели запутать следствие, — прервал Мэнтаг Виталия, по-своему истолковав его слова. — Второй вопрос: куда вы ездили вчера между десятью и одиннадцатью часами вечера?
— Никуда, — Виталий с недоумением посмотрел на полицейского. Шутит? — Был у адвоката, потом говорил с вами…
— От адвоката вы выехали в двадцать один пятьдесят шесть, я приехал к вам уже после полуночи. В двадцать два шестнадцать ваша машина была потеряна на перекрестке улицы Вашингтона и Боуэр- стрит.
— Вы устроили за мной слежку? — удивился Виталий. — Почему? На каком основании?
— Может, вы будете отвечать на мои вопросы, а не я — на ваши?
— Я никуда… От адвоката поехал в университет. Не подумал, что уже поздно. Вернулся домой. Доехал довольно быстро, минут за… Впрочем, я не смотрел на часы. Думал о своем.
— Надеюсь, вы расскажете — о чем именно.
— Послушайте, мистер Мэнтаг, — сказал Виталий, взяв, как ему казалось, себя в руки. — Давайте не будем разговаривать в таком тоне. Извините, мне нужно работать, у меня за эти дни скопилось много почты… не смотрите на меня, это сугубо научная почта. Если хотите почитать, попросите меня или приходите с ордером.
— Вам известны ваши права, — пробормотал детектив.
— Значит, — заключил Виталий, — вы мой гость, мы просто разговариваем, у меня столько же оснований задавать вопросы вам, как у вас — мне. Я могу предложить вам выпить.
