— Протест? — удивилась та. — Против чего?
— Артур под каблуком у жены, вот иной раз и взбрыкивает.
— Ну и дела!.. — Энн покачала головой. — Додуматься привести в дом уличного мальчишку! Нет, я этого не допущу!
— Что вы сказали? — Элис решила, что ослышалась, а может, миссис Стоун уже заговаривается?
— Ох, простите, моя дорогая, я не так выразилась! — поспешила усыпить ее подозрения та. — В моем возрасте такое случается… Мальчишка с улицы! А что Мэри? — Она покосилась на дверь кухни. — Должно быть, для нее это травма.
— Не то слово! — Элис вздохнула. — Одна надежда, что брат сделал это под настроение и скоро передумает. А вдруг нет? А что, если он на самом деле усыновит мальчика и сделает его наследником? — Измученная бессонной ночью, она говорила больше, чем следовало. — Ведь, по сути, мы ничего о нем не знаем! Есть ли у него семья? А вдруг его ищут? Постараюсь все выяснить. Ради Мэри.
— Будем надеяться, дорогая моя, что ваш брат передумает.
— Дай-то Бог! А я со своей стороны сделаю все, чтобы его разубедить.
Вошла Мэри, и они принялись пить чай. После чая Энн поднялась, взяла девочку за руку, подвела к резному секретеру, выдвинула ящичек и обратилась к Элис:
— Может, вас это удивит, дорогая моя, но я давно хотела показать Мэри кое-какие вещицы. — Она открыла тайник и извлекла старинный бисерный ридикюль. Элис и Мэри недоуменно переглянулись. — Я старею… И время летит все быстрее, — размышляла вслух Энн Стоун. — Ведь могу и не успеть…
— Может, лучше как-нибудь в другой раз? — предложила Элис.
— Другого раза может и не быть, — возразила Энн и, щелкнув замочком, раскрыла сумочку. Там оказались драгоценности: золотое кольцо с изумрудом, платиновые серьги с бриллиантами, серебряный резной браслет, обручальное кольцо… — Память все сохранит, — прошептала она, словно разговаривая сама с собой. — А мне уже ничего не нужно.
— Так вы хотите продать все это, чтобы вам было на что жить? — подсказала Элис.
— Нет! Мне есть на что жить, — возразила та. — Когда-то эти вещицы были мне дороги. А теперь… Мэри, подойди ко мне, детка. — Она высыпала содержимое сумочки на секретер. — Многое я уже продала, но самое ценное оставила. Не правда ли, прелестная вещица? — Энн взяла в руки платиновый медальончик в форме сердечка, усыпанный сапфирами и бриллиантами.
— Какая изысканная вещь! — восхитилась Элис. — А какая тонкая работа! Ну просто шедевр ювелирного искусства.
— А что там внутри? — спросила Мэри.
Энн открыла крышечку.
— Пока я жива, этот медальон будет со мной, но придет день, когда он станет твоим.
Мэри поцеловала ее и со всей искренностью сказала:
— Энн, я хочу, чтобы вы жили всегда, но, если медальон перейдет ко мне, даю слово, я его сберегу, раз он вам так дорог.
— Но ведь это огромная ценность! — вмешалась Элис. — Энн, вы уверены, что хотите его отдать?
— Можете считать, уже отдала, дорогая моя! — с улыбкой ответила та и, выглянув в окно, заметила: — Похоже, дождь собирается…
Вскоре Мэри и Элис попрощались с хозяйкой и заторопились домой, а Энн смотрела в окно, пока они не скрылись из виду. Потом открыла медальон и, вынув миниатюрный портрет, всмотрелась сквозь слезы в два детских личика.
— Душой все эти годы я была с вами, — шепнула она. — Когда меня не станет, вас сохранит Мэри, твоя дочь, Артур.
Прижав медальон к груди, она села в кресло-качалку и стала раскачиваться взад-вперед, пока сон не унес ее в далекое прошлое, когда она еще не была одинока.
3
— Ты получишь эту землю только после моей смерти!
— Успокойся, Элис! — Артур встал с кресла и подошел к буфету. — Давай лучше выпьем по рюмочке хереса.
— Спасибо, но ты же знаешь: я не пью. — Элис редко проявляла свой нрав, но, услышав о намерении Артура отнять три гектара земли у Ричардсонов, решила настоять на своем. — Я этого не допущу. Так и знай! — И она бросила многозначительный взгляд на Линду.
— Но это же всего три гектара! — вмешалась та, чувствуя, что муж сдается.
— Для тебя это всего три гектара, а для Ричардсона половина земли, которая его кормит!
— Но мы с Артуром так решили! — Линда отобрала у мужа рюмку с хересом и залпом осушила ее. — И нравится тебе или нет, эту землю мы у них заберем.
— Сомневаюсь.
— Это почему? — осведомилась Линда.
— Отец поделил наследство поровну, и Артур не имеет права принимать решения без моего согласия. — Элис обернулась к Артуру. — Извини, брат, но я своего согласия не дам.
— Как это не дашь? — От изумления Артур сел в кресло. — Элис, да что с тобой случилось?
— Что случилось? — хмыкнула Линда. — Ничего особенного. Просто у твоей сестрицы не все дома! — Она поставила рюмку на стол. — К твоему сведению, Артур, Элис общается с низкими людьми.
— Не знаю, кого ты имеешь в виду под «низкими» людьми, — сдвинув брови, заметила Элис. — И с чего ты взяла, что мы можем смотреть сверху вниз на своих соседей?
— Это не соседи, а арендаторы, — с вызовом заявила Линда и, обернувшись к мужу, сказала: — Артур, твоя сестра подрывает авторитет семьи. Между прочим, ее как-то подвозил этот самый Ричардсон на своем драндулете. Представляешь, прямо к парадной двери! И у него еще хватило наглости говорить со мной! Грязный мужик! Да он неделю не мылся!
— Да, Том Ричардсон работает в поте лица! — запальчиво подтвердила Элис. — Но он куда чище и достойнее тебя.
— Артур, ну что же ты молчишь?! — возмутилась Линда. — Запрети ей разговаривать со мной подобным тоном! И вообще, запрети общаться с этой публикой.
— Как это — запрети? — промямлил тот, переводя глаза с жены на сестру. — Элис взрослый человек…
— Очень просто! Возьми и запрети! — повысила голос Линда. — Разве не ты у нас глава семьи?
— К твоему сведению, я старше Артура. На двадцать минут. — Элис обратилась к брату: — Думаю, ты благодарен судьбе за то, что я родилась женщиной.
Тот пожал плечами и, не глядя на сестру, пробормотал:
— Извини, Элис, но на этот раз я согласен с женой. Я взял на себя роль главы дома, и ты всегда мне доверяла, а теперь вдруг ни с того ни с сего начала спорить из-за каких-то трех гектаров… Это перебор.
— Извини, Артур, но я не позволю тебе пустить по миру Тома Ричардсона и его семью.
— Какая трогательная забота! — Линда всплеснула руками и с намеком добавила: — С чего это вдруг?
— Линда, это уж слишком! — упрекнул жену Артур и, обернувшись к сестре, продолжил: — Элис, прошу тебя, будь разумной. Речь идет всего о трех гектарах…
— Ты хочешь продать эту землю?
— Конечно нет. Зачем мне продавать свою землю?!
— Нашу землю, — уточнила Элис. Артур покраснел и опустил глаза.
— А что же тогда ты собрался с ней делать? Может, возделывать?
— Ты что, хочешь меня уморить? — хохотнул тот.
