— Заткнись! — проревел ей Ринпоче.
Кристофер заметил, что сопровождавший его монах тоже побледнел и начал потихоньку отступать к двери.
— Ама-ла, пожалуйста! — взмолилась Чиндамани, крепко сжимая плечи старухи. — Прекрати.
Но маленькая нянька не обращала на нее внимания. Впившись взглядом в Ринпоче, она продолжала читать заклинания, и слова ее окутывали Ринпоче, словно безжалостные тени.
— Замолчи! — снова крикнул Ринпоче, делая шаг в сторону Сонам и размахивая револьвером.
В его выпученных глазах появилось какое-то дикое выражение. Кристофер видел, что он охвачен суеверным ужасом, хотя сам не понимал ни слова из тех ритмичных строк, которые читала нараспев нянька. Он решил, что это проклятие и что Царонг Ринпоче воспринимает его всерьез.
— Пожалуйста, Сонам, не надо, — попросила Чиндамани.
Самдап сидел, застыв, на том же месте, впившись глазами в согбенную фигуру, и с ужасом и восторгом следил, как она раскачивается взад и вперед в такт словам, слетавшим с ее губ.
— Остановите ее! — заорал Ринпоче. — Или я убью ее. Клянусь, что убью ее, если она не замолчит!
— Прекрати, Сонам, — взмолилась Чиндамани.
Она почувствовала что-то новое в голосе Царонга Ринпоче и поняла, что он действительно убьет Сонам, если та не остановится. Она знала, почему он напуган.
Но уже ничто не могло заставить старуху замолчать. Она полностью вошла в роль, выплевывая мрачные слова проклятия так, словно они были смертоносным ядом. Возможно, она так и думала.
Царонг Ринпоче выстрелил. Всего один раз, а затем револьвер безвольно повис в его руке. Пуля попала няньке в горло, пробив его с ужасающим звуком. Некоторое время она продолжала оставаться в сидячем положении, словно пуля прошла мимо. Однако та вошла прямо в горло и пробила насквозь шею, перебив позвоночник. Из раны выплеснулась струйка крови. Старуха захлебнулась, на ее губах запенилась ярко-красная кровь. Глаза ее остекленели, и через мгновение она упала назад, на руки Чиндамани.
Воцарилась тишина. Страшная, затянувшаяся тишина. Порыв ветра сильно ударил в окно и вновь, умчался. Казалось, он пришел в Дорже-Ла за очередной душой, чтобы отнести ее в таинственное царство Бардо.
Первой опомнилась Чиндамани. В глазах ее появилась холодная ярость. Она отпустила тело Сонам, упавшее на кровать, и медленно встала, пристально глядя на Царонга Ринпоче. Лицо ламы исказила судорога. На правой щеке задергался нерв. Рука с револьвером бессмысленно тряслась.
Чиндамани продолжила читать проклятие с тех самых слов, на которых остановилась Сонам. Голос ее упал почти до шепота, но отчетливо доносился до того, кому были адресованы слова. Она подняла палец, указав на него, и голос ее задрожал от ярости.
Словно загипнотизированный ее словами, Ринпоче какое-то время стоял неподвижно, а потом рука его пришла в движение. Он медленно поднял револьвер и направил его на Чиндамани. Рука сильно тряслась, и он стиснул зубы, пытаясь обрести хладнокровие. А затем, так же медленно и так же уверенно, он развернул револьвер, направив дуло себе в лицо. Револьвер потяжелел, а его лишенные силы пальцы ослабли. Он открыл рот и опустил конец ствола на нижнюю челюсть. Все его тело била дрожь. Весь мир был наполнен словами Чиндамани. Он хотел закричать, что-то возразить, но чувствовал себя парализованным. Двигался только палец, все сильнее давя на холодный металл спускового крючка.
Кристофер с ужасом наблюдал за этим, не понимая, что происходит. Ужас, охвативший монаха, переходил все границы. Но Кристофер был уверен, что само по себе суеверие не может наделить проклятие такой силой, чтобы вызвать у человека столь необъяснимый страх. Царонг Ринпоче уже совершил все возможные святотатства. И тем не менее несколько слов, слетевших с уст старухи, полностью уничтожили его.
Кристофер крепко прижимал к себе Уильяма, лицо мальчика упиралось ему в живот. Ему уже хватило ужасов. Голос Чиндамани все звучал в его ушах, жесткий и беспощадный, словно скальпель, взрезающий кожу.
Царонг Ринпоче закрыл глаза...
Глава 37
От выстрела голова Царонга Ринпоче разлетелась на мелкие кусочки. Яркие, злые пятна крови забрызгали стены. Все тело Ринпоче содрогнулось, а затем он покачнулся и упал назад. Чиндамани пошатнулась и закрыла глаза, но осталась на ногах. Самдап закричал от ужаса и закрыл лицо руками. Уильям, услышав выстрел, но не видя его последствий, крепче прижался к отцу. Монах, вошедший в комнату вместе с Царонгом Ринпоче, был весь залит кровью. Он молча выронил оружие и выбежал вон.
По телу Кристофера пробежала судорога. Казалось, он стоял так целую вечность, прижимая к себе Уильяма и глядя на окровавленный труп Царонга Ринпоче, на кровь, стекающую по голой стене. Медленно он начал осознавать, что голос Чиндамани затих. Он повернул голову и увидел ее — она стояла на том же самом месте, вытянув руку, а палец ее указывал туда, где стоял Ринпоче.
Он опустил Уильяма на кровать и шагнул к ней. Он осторожно обнял ее. Шок от увиденного быстро уходил, и он осознал, что пройдет немного времени, и кто-нибудь придет сюда, привлеченный звуком выстрелов. — Чиндамани, — прошептал он. — Нам надо уходить. Замятин пришлет кого-нибудь проверить, что здесь случилось. Монах, который был здесь, расскажет остальным. Нам надо уходить прямо сейчас, или нам уже не удастся это сделать.
Она все еще смотрела перед собой в пустоту, тело ее словно окоченело. Он взял ее за плечи и потряс. Она не реагировала.
Внезапно он заметил рядом с собой Самдапа. Мальчик невероятным усилием оттолкнул от себя весь увиденный им ужас.
— Чиндамани, — произнес он. — Пожалуйста, ответь мне. Чужеземец прав — нам надо уходить. Пожалуйста, поторопись, или они найдут нас здесь.
Казалось, голос мальчика был наделен какой-то волшебной силой, потому что Чиндамани моргнула и начала расслабляться. Руки ее опустились, и она взглянула на Самдапа.
— Мне холодно, — сказала она еле слышным шепотом.
Самдап посмотрел на Кристофера.
— В сундуке лежат вещи, приготовленные для путешествия, — сказал он. — Я должен был их собрать, но мне пришлось присматривать за Сонам и я забыл об этом.
— Уильям, — позвал Кристофер. — Иди сюда и помоги нам собраться. Помоги Самдапу вынуть вещи из сундука.
Пока мальчики поспешно сортировали вещи, палатки и сумки с едой, Кристофер помог Чиндамани сесть. Он обнял ее, вспоминая, что совсем недавно они играли прямо противоположные роли.
— Куда мы идем, Ка-рис То-фе? — спросила она.
— Мы уходим отсюда, — ответил он. — Далеко отсюда.
Она слабо улыбнулась и попыталась поднять с пола несколько сумок.
— Не надо связывать их вместе, не теряй времени, — сказал Кристофер. — Мы сделаем это позже. Самое главное сейчас — убраться из этой комнаты.
Чиндамани повернулась и в последний раз посмотрела на Сонам. Старуха лежала на кровати, в глазах ее застыл испуг. Чиндамани склонилась над ней, распрямив ноги и руки старухи. Она прикрыла ей глаза и мягко поцеловала в губы.
Из коридора донесся звук шагов, кто-то бежал сюда.
— Быстро! — прошептал Кристофер. — Пошли!
Кристофер отодвинул портьеру, Чиндамани открыла потайную дверь и скользнула внутрь, за ней последовали Самдап и Уильям. А за ними Кристофер, захлопнувший за собой дверь. Даже если кто-нибудь отодвинул бы портьеру, он бы не заметил хорошо замаскированную дверь.
