— Старые или новые?
— Старые, конечно. Новые тела я захоронил, не буду же вынимать черепа из свежих трупов! А эти — уже история.
— И сколько им? Когда они умерли?
— Около сорока лет назад.
Бор присел на корточки перед моделью парусника, покоившегося за стеклянной витриной.
— А это корабль, на котором они разбились? Выглядит старомодно.
— Зато посмотри на его высоту, на устройство мачт. Это корабль для плавания в открытом море, а не для каботажного, как у нас. Вот взгляни, я закончил новую модель, то судно, которое разбилось пять месяцев назад. Оно такое же по размеру, как и прошлое, но только потому, что хотело остаться незаметным. Уверен, у них есть суда гораздо больше. Однако взгляни на устройство парусов. Как хитро! Никаких весел, как на наших древних судах, только ветер. А матросов там оказалось в три раза больше, и это если я всех сумел выловить. Они развиваются.
— Но пароходов у них нет.
— Пока нет, зато на борту имелись пушки. Примитивные, но пушки! Правда, у самих матросов огнестрельного оружия я не нашел.
— Ты уверен, отец, что это чужаки, а не кто-нибудь из наших? Я имею в виду оба народа.
— Помни, сын, я все-таки ученый, их черепа убедили меня в этом еще пятнадцать лет назад, когда я нашел скелеты и остатки разбитого корабля. Теперь же, когда я увидел их тела, сомнений не осталось, вдоль наших берегов время от времени появляются представители неизвестного народа. Третьего народа.
— И как они выглядят?
— Похожи на нас… на велетрийцев цветом волос, глаз, бледностью кожи, но ростом и габаритами побольше, хотя до хотов и недотягивают. Еще есть некоторые специфические черты лица. В общем, если увидишь, то поймешь.
— Так они — обычные люди?
— Без сомнения. Кем же еще им быть?
— Так почему же не заявят о себе открыто?
— А вот здесь, сын мой, и таится главный вопрос. Может, боятся, а может… В любом случае я намереваюсь собрать как можно больше информации об их существовании. Но ученые меня не слушают, потому я посылаю тебя.
Бор поднял на Леония твердый взгляд:
— Не волнуйся, отец, я все понимаю и готов.
— Будь осторожен, сын.
Юный хот кивнул и вышел.
Леоний с тревогой посмотрел ему вслед. Правильно ли он поступает, рискуя сыном? Впрочем, другого выхода нет — противостояние между народами затянулось, и это может обернуться катастрофой в случае, если загадочные гости крутятся у берегов континента не просто так…
Позабыв про обед, Лайарон извлек из шкафа увесистую книгу, прочитал название: «История противостояния Велетрии и Хоты». Когда-нибудь он закончит ее и, если ни одна из стран не захочет печатать (а так скорее всего и произойдет), напечатает сам и распространит среди обоих народов. Леоний раскрыл книгу и погрузился в чтение…
Первые столкновения произошли по летоисчислению велетрийцев в 3030 году «от сотворения мира», и в 2817 году от того же знаменательного события у хотов. К тридцатому году четвертого велетрийского тысячелетия их племена начали объединяться в небольшие государства, стала налаживаться торговля. Время от времени самые отчаянные купеческие экспедиции предпринимали попытки отправиться за Великую стену, но обнаружить проходы им пока не удавалось, и Великая стена была признана краем земли.
Но, как и следовало ожидать, нашелся человек, решившийся обогнуть гряду по воде. Надо сказать, что это было не элементарным решением: горы простирались на большое расстояние в ширину и уходили далеко в океан, становясь смертоносными рифами с северной и южной сторон континента.
И все же его экспедиции это удалось. Четыре велетрийские джонки из семи начавших путешествие спустя две недели плавания пристали к песчаному берегу земли хотов. И уже через три дня лицом к лицу столкнулись с одним из местных племен, живущих на южном побережье.
Встреча оказалась неожиданной для обеих сторон, и поначалу даже наладился контакт, но затем разразилась бойня. Что стало ее причиной, никто уже и не помнит, существует легенда, что один из велетрийцев соблазнился хотской красавицей, женой вождя, в результате все чужаки были перебиты.
Новая экспедиция отправилась спустя три десятка лет, но и ее участники погибли в чужих землях.
В общей сложности таких попыток было семнадцать в течение ста пятидесяти лет, пока наконец велетрийцам силой оружия не удалось закрепиться на территории хотов, основать крупный торговый город и продержаться там пару веков.
Это был самый плодотворный и мирный период в отношениях двух народов, именно тогда они смогли хорошенько присмотреться друг к другу, познакомиться с достижениями культур. Хотами был принят велетрийский календарь как более точный и основанный на астрономических вычислениях, по нему год состоял из двенадцати месяцев, в каждом месяце — ровно тридцать дней. Разделялись и сезоны — лето, зима, весна и осень, однако деление такое вызвано было скорее сельскохозяйственной надобностью, если учесть, что резких сезонных изменений природы на материке не происходило. Также хоты сумели перенять у велетрийцев некоторые институты, ремесла и даже привычки, не преминули воспользоваться некоторыми хотскими изобретениями и велетрийцы.
Тогда же были посеяны первые семена последующей непримиримой вражды.
Как только велетрийцы перестали покровительственно относиться к соседям и почувствовали опасность, как только хоты сообразили, что от гостей почерпнули уже все, что нужно, и ощущение трепета прошло, тогда пришло время напряженности, переросшей в маленькую войну. Результатом ее стало изгнание велетрийцев на свою сторону Стены и начало нового этапа в развитии народов, равных народов, сплотившихся перед угрозой внешнего врага в единое государство. Строились флотилии, пусть и примитивные, но способные перебросить войска на территорию противника, а большего и не требовалось, возводились крепости и заставы, разведывались горные проходы, создавались армии.
Великая война разразилась в начале весны. Молодой граф Селен Митиборский на трех шхунах напал на хотский корабль, полный крестьян, направляющихся на сезонные работы. Двенадцать женщин Митиборский забрал с собой, корабль с оставшимися тридцатью мужчинами потопил.
Царь Единой Хоты Сит Ронин III направил послов с требованием вернуть женщин и выдать дворянина. Король Велетрии Моник Пелетреицкий отказал.
Три недели семь тысяч хотских солдат переправлялись к берегу Велетрии по морю, и еще пять тысяч прошли узкими ущельями. Ни у той ни у другой стороны опыта ведения глобальных боевых действий не было, а потому велетрийцы даже не попытались помешать десантированию и вместо этого лихорадочно стягивали войска к столице. Тогда еще огромный город Велет располагался в самом центре страны, так что западную часть, по сути, оставили на произвол судьбы.
Тысячи ног хотских солдат под мерный скрип сотен запряженных волами телег, составляющих обоз, вышли на бескрайние просторы Велетрии.
Первый же встреченный ими городок оказал упорное сопротивление. Отсутствие стен компенсировалось наспех сооруженными баррикадами, но и этого оказалось достаточно, чтобы укрыться от стрел и задержать первый беспорядочный натиск. И все же численный перевес дал о себе знать. После упорной битвы хоты ворвались в город и, опьяненные кровью и первой победой, вырезали все его население до последнего младенца.
Весть об этом быстро разлетелась по Велетрии. На восток потянулись беженцы, города начали обрастать стенами. Но и хоты, штурмуя город за городом, быстро овладевали искусством войны. Кроме того, в среднем мощное телосложение давало свои преимущества в рукопашных схватках.
К Велету хоты подошли через три месяца после начала боевых действий. Из двенадцати тысяч солдат
