– Добрый вечер, – ответил рабочий, оглядываясь на вошедших.
– Значит, так: мы сейчас возьмем напрокат санитарную машину! – заявил Фойгт.
– Это еще что за новости? – удивился рабочий и даже выпустил из рук шланг.
Фойгт неторопливо вынул из кармана револьвер. В то же мгновение санитар услыхал шорох за своей спиной. Обернувшись, он увидел Якоба – тот тоже сжимал в руке оружие.
– Понятно, – сказал санитар. – А не хотите ли вы, чтобы я сам повел машину? Вам будет и спокойнее и удобнее.
– Нам нужна только машина и ничего больше, – ответил Фойгт. Показав на один из автомобилей, он спросил: – А эта в порядке?
– Конечно, все машины у нас в порядке. На всякий случай я сейчас до отказа заправлю ее бензином, – заметался санитар. – Только уберите эти чертовы револьверы.
Друзья спрятали револьверы, и санитар отправился за горючим. Якоб следовал за ним по пятам. Наливая бензин, парень спросил:
– А вы далеко? Когда вернете машину?
– Нет, приятель, недалеко. Самое большее через два-три часа она будет свободна. А сейчас дайте нам две форменные фуражки и флажок!
– Н-да, – крякнул санитар, снял с головы фуражку и протянул Фойгту. Затем, смерив Якоба взглядом, приоткрыл дверцу соседней машины и достал фуражку, лежавшую на сиденье. – Ну как, подойдет?
– Не то чтобы уж очень, но ничего, годится…
– Форму свою тоже давай-ка сюда! – потребовал Фойгт.
– Может, уж заодно вам и жалованье мое отдать? – огрызнулся санитар, но все же покорно снял форменную куртку.
Фойгт сел за руль. Прежде чем опуститься на сиденье рядом с ним, Якоб тронул санитара за рукав:
– Через два часа можешь сообщить о том, что произошло, а пока держи язык за зубами. Мы полагаемся на тебя. Я знаю, санитары народ толковый.
Парень коротко кивнул головой.
Санитарный автомобиль с потушенными фарами выехал на улицу. Забегали по стеклу «дворники»; выбравшись на асфальт, Фойгт сразу же переключил скорость и стремительно помчался по городу. Он умышленно выбирал самые пустынные улицы, затем свернул на проселочную дорогу, держа курс к порту. Машина по мосту промчалась через реку и поехала предместьями. У развилки дорог Фойгт затормозил и, не выключая мотора, медленно подтянул машину к раскидистым придорожным кустам. Из кустов вышли шестеро парней с автоматами наперевес. Они молча забрались в машину, разместились на полу, кто как мог, тут же поставили мелкокалиберную пушку и захлопнули дверцу изнутри.
Достав желтый флаг, Якоб водрузил его на крыше. Ни Фойгт, ни он – никто не произнес при этом ни единого слова. Якоб вернулся на свое место, и автомобиль снова помчался по шоссе. Лица друзей окаменели от напряжения. Фойгт ехал со скоростью сто километров в час, Якоб равномерно нажимал гудок.
Дождь усиливался, черное гладкое шоссе лентой вилось под машиной.
Фойгт резко свернул в сторону и поехал по усыпанной гравием дорожке, и тут на санитарную машину упал луч прожектора. Прожектор стоял на немецкой сторожевой башне во дворе машиностроительного завода «Алето».
Фойгт едва не ослеп от резкого света.
– Ничего, Якоб, – крикнул он, – на этот раз мы добьемся своего, нажимай на рожок, что есть сил!
Юнкер растоптал на чистом кухонном полу третью сигарету и тут же закурил новую. Рука, державшая спичку, чуть заметно дрожала.
У него было худое, нервное лицо, круглые глаза с томными веками. В первый раз, когда Мартин увидел Юнкера, он подумал: «Какой красивый человек!» С тех пор утекло много воды. Бойцы Сопротивления яростно охотились за Юнкером, но ему до сих пор чертовски везло – он все еще был жив, хотя дважды получал серьезные ранения и потом долго лежал в больнице. Юнкер неизменно участвовал во всех вылазках тайной полиции.
Все это было хорошо известно Мартину. Вот и сейчас Юнкер стоял, прислонившись к кухонному столу, и не выказывал ни малейших признаков жалости или сострадания к своим соотечественникам. Подошел один из гестаповцев, в руках у него был номер «Ланд ог фольк». Мартин судорожно глотнул и заморгал глазами: «Так, – подумал он, – час от часу не легче…»
Юнкер рванул газету к себе, лицо его исказилось, глаза сузились и загорелись злобой.
– А муженек-то твой коммунист, сволочь такая! – завопил он.
– Вот уж чего нет, того нет! – спокойно ответила Карен. Никто, кроме Мартина, не мог заметить, как изменился ее голос.
– Откуда же тогда у вас газета! А? Отвечай, сука!
– Да уж, видно, кто-то бросил ее в почтовый ящик; нам что ни день подбрасывают разные рекламные проспекты!
– А вы все читали ее? Признавайся, старая!
– Да нет, мы никогда не читаем рекламных проспектов…
– Что там еще нашли? – спросил у своих приятелей Юнкер, но те в ответ лишь покачали головой, – ничего, мол, больше нет.
– Странное дело, весьма странное дело! – угрожающе прогремел он. – А ну-ка, стать к стенке! Не оборачиваться! Тошно глядеть на ваши дурацкие хари! Руки вверх! Перед уходом мы вас пристукнем – так и знайте!
Отыскав в кладовой несколько пивных бутылок, гестаповцы уселись за стол и принялись ждать, потягивая пиво. Вся квартира была перевернута вверх дном: кровати опрокинуты, вещи выброшены из шкафа и свалены на пол. В беспорядке громоздились ящики, а содержимое их валялось на полу.
Время ползло точно улитка, комнатные часы мерно тикали, отмеряя секунды, дождь барабанил в оконное стекло, с плеском и фырканьем стекал по водосточной трубе.
Гестаповцы весело болтали между собой по-немецки. Кто-то из них, видно, сострил – его приятели громко загоготали. Но вскоре они умолкли – видно, скука одолела. Один из немцев кашлял сухим, отрывистым кашлем. Это был единственный звук, нарушавший тишину.
Мартин стоял, уставившись в голубую кухонную стену. Ему ужасно хотелось обернуться и взглянуть на Карен, но он не смел. Он чутко прислушивался ко всем звукам и с отчаянием думал: пусть лучше вечно длится эта пытка, только бы отец с Вагном не вернулись домой!..
До войны завод «Алето» был небольшим предприятием, производившим конторские машины. Тогда он играл совсем незначительную роль в жизни города. Теперь же завод выполнял крупные военные заказы для немецкой армии. Старое заводское здание совершенно потонуло среди множества новых строений, вырастающих как грибы после дождя.
Дважды борцы Сопротивления атаковали завод и дважды несли тяжкие потери. С каждым разом немцы усиливали охрану «Алето». Теперь завод сторожили датские эсэсовцы, вернувшиеся с Восточного фронта.
В каждой смене охраны было по восемнадцать человек. Шесть эсэсовцев круглые сутки патрулировали вокруг завода со свирепыми овчарками. Территория завода была обнесена трехметровой оградой из колючей проволоки, по которой проходил смертоносный ток. На крыше самого высокого здания был установлен сторожевой пост, оснащенный крупнокалиберными пулеметами и прожекторами. Здесь постоянно дежурили три эсэсовца.
Единственным слабым местом в этой обороне были широкие ворота, предназначенные для въезда автотранспорта. Сами немцы отлично понимали это, именно потому они и возвели против ворот железобетонную стенку. Из единственной бойницы торчало дуло пулемета. Еще шестеро часовых постоянно находились в дежурке, расположенной в центре заводской территории. Все эти сведения были получены от рабочих. Командование Сопротивления отдало приказ вывести «Алето» из строя.
Судя по всему, на заводе изготовлялись детали для немецких снарядов «Фау-1», что день за днем с воем обрушивались на Лондон. Задание взорвать «Алето» было дано Красному Карлу и его бойцам. Накануне вылазки они получили инструкции в штабе Сопротивления и советовались с экспертами. Каждый
