Книги Великой Альты

крепкие вина, есть мясо и кидать кости через плечо псам войны.

– Какая жуткая молитва, – сказала Пинта. – Кто же захочет отправиться в такое неспокойное место после смерти?

– В самом деле, кто? – пожал плечами Карум. – Потому-то я в это и не верю.

Конь издал странный тихий звук и подошел к ним.

– Что это? – прошептала Пинта.

– Ты разве никогда не видела лошадь?

– Конечно, видела, – незамедлительно ответила Пинта.

– Да ну? – насмешливо улыбнулся Карум.

– Ну, один раз точно видела. Только те были куда меньше. Такой большой зверь не годится для наших горных троп.

Дженна, не слушая их перебранки, устремила взгляд в туман и вспомнила, как они помогли спасти двух жеребят из затопленного селденского амбара, где плавала, ударяясь о столбы, мертвая кобыла.

– А эта лошадь цела? – спросила она. – Не ранена? На ней можно ехать?

– Раз на ногах стоит, значит, можно, – откликнулся Карум. – У Каласа кони крепкие. Мой дядюшка знает толк в скотине. – Голос Карума снова наполнился горечью.

– Ты можешь поймать ее? – спросила Дженна.

– Возьми его за узду, и он тебя послушается. Он хорошо вышколен, как все боевые кони Каласа.

– Возьми его за эту самую узду сам, и мы пойдем дальше, – сказала Дженна, подбирая меч и котомку.

– Дальше? Куда же это?

Дженна завертела головой, вглядываясь в туман.

Пинта ползала, собирая свои разбросанные пожитки, и ничем не могла ей помочь. Затолкав все, что нашла, в котомку, Пинта отыскала меч и присоединилась к двум другим.

Образуя маленький островок в море тумана, они спорили, в какую сторону идти. Наконец Карум отчаялся и сел. Только лошадь, мотая своей влажной мордой и спокойно глядя темными глазами, не выказывала признаков тревоги.

– Может, останемся здесь до утра? – предложила Дженна.

– Без еды-то? – отозвался Карум.

– Что ж, отправляйся в этот туман сам – может, наберешь грибов, – подзадорила Пинта.

– Но костер хотя бы мы можем развести?

– Возьмемся за руки и поищем хворост, – сказала Дженна. Они набрали немного сушняка и развели костер, отойдя как можно дальше от могилы Варну. Конь всю ночь тихо простоял над свежим холмиком, боясь от него отдалиться.

Трое ребят уснули, когда костер еще не угас, но конь бодрствовал еще долго.

БАЛЛАДА Лорд Горум

Где был ты, лорд Горум, мой сын дорогой?
Гончая, кот, бык и медведь.
Искал ли кого, о единственный мой?
Четверо братьев сулили мне смерть.

Бродил я лесами, скакал я в поля.
Гончая, кот, бык и медведь,
Скитался по землям отца-короля.
Четверо братьев сулили мне смерть.

Искал я на дне, и в огне, и во мгле,
Гончая, кот, бык и медведь.
Томился по той, что томилась по мне.
Четверо братьев сулили мне смерть.

Ты ел ли, лорд Горум, мой сын дорогой?
Гончая, кот, бык и медведь.
Испил ли вина, о единственный мой?
Четверо братьев сулили мне смерть.

Любимая дева прижалась ко мне,
Гончая, кот, бык и медведь —
Забыл я о хлебе, забыл о вине.
Четверо братьев сулили мне смерть.

Что ж дашь ты любимой, мой сын дорогой?
Гончая, кот, бык и медведь.
Взамен что получишь, единственный мой?
Четверо братьев сулили мне смерть.

На трон свой любимую я посажу,
Гончая, кот, бык и медведь.
Корону на кудри ее возложу.
Четверо братьев сулили мне смерть.

Она ж мне подарит любви своей свет.
Гончая, кот, бык и медведь.
И место в пещере, где гибели нет.
Четверо братьев сулили мне смерть.

ПОВЕСТЬ

Они проснулись от пения птиц и увидели над собой жемчужное небо. Пинта поднялась со смехом, но Дженна бросила смущенный взгляд на Карума – он свернулся клубком у нее в ногах и этим светлым утром показался ей и юным, и взрослым. Длинные темные ресницы бросали тень на щеки, и рука с точеными пальцами прикрывала лицо. Дженна потянулась осторожно, стараясь не потревожить его.

– А я думала… – начала Пинта, тоже глядя на него, но Дженна поднесла палец к губам, и она продолжила шепотом: – Я думала, все мужчины волосатые и неуклюжие.

– Так ведь он еще мальчик, – шепнула в ответ Дженна и отправилась в лес, но сердце говорило ей совсем другое. Скоро она набрела на кучку грибов, которые особенно любила Пинта, к порадовалась своей находке – их можно было есть как жареными, так и сырыми.

Позади хрустнула ветка, и Дженна, обернувшись, сказала Пинте:

– Гляди – твои любимые.

– А я нашла папоротник, – сказала та. – Будь у нас вода, мы могли бы его сварить.