— Я молчал только потому, что он уже решил с тобой расстаться. Ты-то и не подозреваешь о последствиях, а Ясень о них прекрасно знает. Хоть мне и противно его хвалить, но он правильно сделал.
У меня задрожал подбородок. Пак фыркнул, но когда увидел, что я вот-вот заплачу, смягчился.
— Забудь его, Меган, — ласково сказал он. — Ясень такой любви не стоит. Даже если бы закона не было, он бы все равно тебя бросил. Уж я-то его знаю.
Я все-таки разревелась.
— Нет, — прошептала я, не в силах больше сопротивляться тоске, которая грызла меня все утро.
Бедный Пак! Он только что признался мне в любви, но я ничего не могла поделать со слезами. Я не могла жить без Ясеня. Он был таким смелым и решительным. Когда он смотрел на меня, его взгляд переполняла нежность, будто я для него — единственная на свете. За его холодной надменностью скрывалась прекрасная, израненная душа!
— Не могу я его забыть! Он мне нужен. Я знаю, что он мой враг и мы нарушили все возможные правила. Ну и пусть. Мне так его не хватает, Пак.
Он вздохнул то ли сочувственно, то ли горько и притянул меня к себе. Я рыдала у него на груди, выпуская со слезами все, что копилось в сердце с того самого дня, когда я встретила Ясеня в тронном зале. Пак молча гладил меня по голове, как в старые времена. Наконец я выплакалась и зашмыгала носом, уткнувшись ему в рубашку.
— Лучше? — спросил он.
Я кивнула и отстранилась, вытирая слезы. Боль не ушла, но стала не такой мучительной. Пройдет много лет, прежде чем она утихнет, если утихнет вообще, но я сердцем чувствовала — мы с Ясенем простились навсегда. Может, теперь я смогу его отпустить?
Робин подошел сзади и приобнял меня за плечи.
— Знаю, что слишком тороплю события, — прошептал он мне на ухо. — Просто хочу, чтобы ты знала. Я подожду, и, когда твоя боль уляжется, я буду рядом. Помни об этом, принцесса.
Я лишь кивнула в ответ. Он сжал мои плечи, потом отошел, давая мне время успокоиться. Когда я обернулась, Робин стоял, прислонившись к дереву. Передо мной снова был прежний Пак с улыбкой до ушей.
— Ну что? — вздохнул он. — Тебя ведь не переубедить?
— Нет.
— Этого я и боялся. — Он запрыгнул на старый пень, скрестил руки и гордо вскинул голову. — Каков же наш план, моя хитрая принцесса?
Я хотела улыбнуться, но вдруг почувствовала что-то подозрительное. Ноги начало покалывать, в груди шевельнулось непонятное беспокойство. Все тело зудело, будто под кожей ползали муравьи. Стоять на месте было выше моих сил. Я против собственной воли начала пятиться к лесу.
— Что с тобой, принцесса? — Пак соскочил на землю. — Какая муха тебя укусила?
Я открыла рот, но вдруг неведомая сила дернула меня, чуть не свалив с ног, и вместо ответа я только взвизгнула. Плут протянул мне руку, но я невольно отпрыгнула.
— Что со мной? — воскликнула я.
Загадочная сила все тянула в лес.
— Я не могу остановиться. Что происходит?
Пак схватил меня за руку, и мне показалось, что меня сейчас разорвет на две половинки. Я закричала. Он побледнел, разжал пальцы, и я пошла дальше.
— Это Зов, — объяснил Плут, шагая следом. — Кто-то хочет тебя видеть. Ты не заключала ни с кем договора? Не обещала отдать что-нибудь личное? Волосы, кровь, клочок одежды?
— Нет! — всхлипнула я, хватаясь за лиану, но руки прострелила боль, и ветку пришлось отпустить. — Ничего я не отдавала! Как мне остановиться?
— Никак.
Робин трусцой бежал рядом. Судя по глазам, он очень волновался, но меня не удерживал.
— Если чувствуешь Зов, надо идти. Станешь упираться, только хуже будет. Но ты не переживай. — Он изобразил оптимистичную улыбку. — Я же с тобой.
— «Не переживай»? — Я попыталась возмущенно поглядеть на него через плечо. — Да это «Вторжение похитителей» какое-то! Как же, успокоишься тут!
Я снова хотела ухватиться за дерево. Надо же было как-то удержать непослушные ноги. Бесполезно. Руки тоже перестали повиноваться. Я последний раз обернулась на Пака и покорилась неведомой воле. Пусть тело само решает.
Я перла через лес, как солдат на боевом задании. Никакие преграды, кроме самых неодолимых, мне были не страшны. Я карабкалась по камням, перелезала через упавшие деревья, ныряла в овраги и продиралась сквозь колючие заросли, морщась, когда шипы разрывали одежду и царапали кожу. Пак не отставал, с тревогой глядя мне в спину, но не пытался меня остановить. Я задыхалась, ноги огнем горели, из ран сочилась кровь, но мне легче было полететь, чем остановиться. Мы продолжали сумасшедшую гонку по лесу, уходя все дальше от Тир-на-Ног, все глубже в неизведанную землю.
К ночи загадочное заклинание наконец отпустило меня. Ноги остановились так внезапно, что я упала носом прямо в грязь. Робин подбежал, быстро помог мне встать, спросил, не ушиблась ли. Я не сразу ответила. Ноги чуть не отваливались, и меня хватало только на то, чтобы пыхтеть и радоваться, что тело снова мне принадлежит.
— Что это за место? — выдохнула я, как только смогла говорить.
Мы оказались в каком-то селении. Вокруг ямы с кострищем широким полукругом стояли простые соломенные хижины. Всюду валялись обглоданные кости, ребра, шкуры. Над ними жужжали мухи.
— По-моему, раньше тут жили гоблины, — заметил Пак.
Я прислонилась к нему, тяжело дыша, и он поглядел на меня с улыбкой.
— Ты ни с какими гоблинами не ссорилась в последнее время?
— Что? Нет. — Я вытерла пот со лба и со стоном плюхнулась на бревно. — По крайней мере, я так не думаю.
— Вот ты где, — долетел с опушки леса чей-то голос.
Я подскочила и огляделась, но никого не увидела.
— Ты опоздала. Я уж думал, заблудилась или тебя кто-то съел. Впрочем, ты ведь человек. Где уж тебе успеть вовремя. Люди все такие неуклюжие.
Сердце дрогнуло. Я узнала этот голос! Поглядела по сторонам, но, конечно же, никого не заметила, пока Робин не схватил меня за руку и не показал на край леса. В свете луны за околицей виднелось старое бревно. Сначала на нем никого не было, а потом — то ли я моргнула, то ли освещение изменилось, но вдруг на бревне оказался огромный серый кот. Он сидел, обвив себя хвостом, похожим на ершик для бутылок, и лениво рассматривал меня золотистыми глазами.
— Грималкин!
Кот мигнул. Он ничуть не изменился. Длинная серая шерсть безупречно сливалась с лунным светом и тенями. Я подбежала, но он не обратил на меня никакого внимания, всецело поглощенный вылизыванием передней лапки. Ужасно хотелось схватить его и прижать к себе! Я бы так и сделала, если бы не знала, что он острыми когтями из моего лица котлету сделает и бесцеремонного обращения никогда не простит.
Пак заулыбался.
— Привет! — Он весело помахал рукой. — Давно не виделись. Так это ты устроил нам этот миленький марш-бросок?
Кот зевнул.
— Больше никогда не пошлю Зов человеку, — промурлыкал он и почесал за ухом. — Я поспать бы мог, вместо того чтобы тебя дожидаться. Почему тебя так долго не было? Ты что, шла?
Я наконец вспомнила, что пообещала Грималкину явиться, если он позовет, а кот за это помог мне в поисках брата. Правда, тогда я не представляла последствий. Мы заключили сделку. Похоже, настало время платить.
— Что ты тут делаешь, Грим? — спросила я, не зная, радоваться или огорчаться.
Конечно, я была счастлива его видеть, однако поход по гоблинским землям меня совсем не
