воли.
— Мне совсем нетрудно, — возразила Карен.
— Нет, правда, — не унималась Шарлотта, — тебе-то зачем страдать ради меня? Проживу и с больной совестью.
— Заткнись, пожалуйста, и купи мне картошку! — заорала Карен.
— Большой пакет или маленький?
— Большой! С соусом карри и копченой колбасой!
32
Гас собирался сводить меня куда-нибудь во вторник после работы. Так он сказал вечером в воскресенье.
Но вечером в воскресенье градус нашего общения был очень высок, особенно в крови Гаса в пересчете на алкоголь; десятиминутная прогулка от пиццерии до моего дома заняла больше получаса, потому что по дороге Гас расшалился и разыгрался, и я немного тревожилась, не выдумал бы он что- нибудь, договариваясь со мной на вечер вторника.
Я боялась, что он перепутает место, время или даже день встречи.
Мои попытки окончательно уточнить эти обстоятельства с Гасом превратились в настоящий кошмар.
Началось с того, что, провожая меня домой в воскресенье вечером, он вежливо пожал мне руку и сказал:
— До завтра, Люси.
— Нет, Гас, — мягко поправила я, — завтра мы не увидимся. Завтра понедельник, а мы встречаемся во вторник.
— Нет, Люси, — так же мягко поправил он меня. — Сегодня, придя домой, я предприму некоторые… гм… определенные фармацевтические меры, а когда проснусь, будет вторник. Так что, вне всяких сомнений, Люси Салливан, мы увидимся завтра. По крайней мере, это будет завтра для меня.
— Ясно, — с сомнением протянула я. — Где встретимся?
— Люси, я встречу тебя с работы. Я спасу тебя с административных рудников, вытащу из ямы контроля платежей.
— Договорились.
— Напомни еще раз, — сказал он, обнимая меня за плечи и привлекая к себе. — Значит, Кэвендиш- кресент, 54, а освобождаешься ты в пять тридцать?
И улыбнулся нежно и немного бессмысленно.
— Нет, Гас, не Кэвендиш-кресент, а Ньюкасл-сквер, дом номер шесть, — уточнила я.
Вообще-то я несколько раз повторила ему адрес, даже специально записала на почтовом бланке, но день выдался долгий и пить Гасу пришлось ужасно много.
— Правда? — искренне удивился он. — Интересно, и чего я подумал про Кэвендиш-кресент? Что там такое творится, не знаешь?
— Понятия не имею, — отрезала я, не желая входить в тонкости того, что происходит или не происходит на Кэвендиш-кресент, 54, если только такое место существует в действительности. Мне и так забот хватало: я из последних сил поддерживала беседу, пытаясь убедиться, что до Гаса дошло, где, когда и как меня встречать.
— А где та бумажка с адресом, что я тебе дала? — спросила я, понимая, что похожа на занудную мамашу или училку, но ничего, если надо, значит, надо.
— Не знаю, — пожал он плечами, отпустил меня и начал рыться во всех карманах и хлопать себя по куртке. — О нет, Люси, только не это! Кажется, я ее потерял.
Пришлось писать адрес еще раз.
— Постарайся запомнить, — нервно улыбнулась я, отдавая ему листок. — Ньюкасл-сквер, дом 6, в пять вечера.
— Пять часов? Я думал, ты сказала пять тридцать.
— Нет, Гас, пять.
— Прости меня, Люси, никогда ничего не могу запомнить. Я способен забыть даже собственное имя — и забываю часто. Много раз мне приходилось спрашивать собеседника: «Как, простите, мое имя?» У меня голова как… как, знаешь, такая круглая штука с дырочками.
— Дуршлаг, — сердито буркнула я.
— Люси, не злись, — засмеялся он. — Я просто пошутил.
— Понятно.
— Теперь, думаю, я все правильно запомнил, — заявил он с улыбкой, от которой у меня внутри все оборвалось. — Пять часов вечера, Ньюкасл-кресент, дом 56…
— …Нет, Гас…
— …прости, прости, Кэвендиш-сквер…
Он не виноват, подумала я, тщетно пытаясь успокоиться. По-своему, это даже очень мило. И кто бы не путался в цифрах и названиях, выпив столько, сколько выпил Гас?
— …Нет, нет, нет, Люси, только не сердись! Ньюкасл-сквер, 56, в пять часов вечера.
— Шесть.
Его лицо исказила гримаса болезненного недоумения.
— Ты же сама сказала — в пять! — возроптал он. — Но ничего страшного, Люси, женщинам полагается часто передумывать, так что, если это необходимо, передумывай, пожалуйста.
— Нет, Гас, ничего я не передумала. Я имела в виду пять часов, дом номер шесть!
— Ладно, теперь, кажется, дошло, — улыбнулся он. — Часов пять, дом шесть. Пять часов, шестой дом. Часов пять, дом шесть.
— До встречи, Гас.
— А не в шесть часов у дома номер пять? — спросил он.
— Нет! — в тревоге воскликнула я. — А, понимаю, ты опять шутишь…
Он помахал мне рукой на прощание и затараторил, как попугай:
— Часов пять, дом шесть, пять часов, шестой дом, извини, Люси, не могу прерваться, чтобы сказать тебе «до свидания», потому что боюсь забыть пять часов, шестой дом, часов пять, дом шесть, но мы непременно увидимся в пять ча…
И пошел прочь, продолжая твердить:
— …дом шесть, пять часов, дом шесть…
Я постояла у калитки, глядя ему вслед на темную дорогу, немного разочарованная, что он даже не попытался меня поцеловать. Ничего, утешала я себя. Гораздо важнее, чтобы он запомнил, где должен встретиться со мной во вторник. При условии, что он придет к нужному дому в правильный день и назначенный час, для поцелуев у нас будет куча времени.
— …пять часов, дом шесть, пять часов, дом шесть… — долетело до меня с холодным ночным ветром. Гас продолжал распевать свои мантры.
Я вздрогнула, отчасти от холода, отчасти от восторга, и пошла в дом.
Так что мое беспокойство утром во вторник объяснялось как страхом, что Гас вообще не придет, так и радостным ожиданием.
Я не сомневалась, что нравлюсь ему, что он не может назначить свидание и умышленно не прийти, но совсем не была уверена, что в воскресенье он не напился до такой степени, чтобы напрочь забыть обо всем.
Тем не менее я надела новые и очень миленькие трусики, потому что предусмотрительность лишней не бывает. Потом примерила маленькую зеленую штучку, похожую на жакет с широким поясом на бедрах, но на самом деле это обалденное мини-платье. Затем натянула сапоги и залюбовалась собой в зеркале. Очень даже неплохо, подумалось мне. Стильно, лаконично, а-ля гарсон.
