Трикс это немедленно заметила и с удвоенным жаром продолжала:
– Мама ненавидит моего парня – то есть обоих, – я высветлила волосы и сожгла кожу на голове, ну и так далее.
– Тоже хорошая мысль, – одобрил Джек. – Мерседес, что у вас?
Мерседес с отсутствующим видом чертила что-то на листке бумаги.
– Я планирую большую серию статей об ирландских модельерах. Посещать дипломные показы колледжей дизайна…
– Не слишком ли скромно? – едко перебила Лиза. – Чтобы нас принимали всерьез, писать надо о всемирно известных фигурах.
Еще чего, носить самопальные наряды, состряпанные однокашниками Мерседес на домашней швейной машинке! Нормальные журналы, «Фамм» например, публикуют снимки эксклюзивных нарядов, присланных пресс-службами лучших домов моды – с возвратом, разумеется, вот только после съемок платья, бывает, теряются. Винят в этом, конечно, моделей – а как же, девочкам ведь нужны деньги, героин стоит дорого! А если пропажа потом обнаруживается в Лизином гардеробе, так что ж, не пойман – не вор. Ну, ловить-то пытались, только без толку. Отказываться от своих маленьких привилегий у Лизы намерения не было.
Мерседес бросила на нее понимающий презрительный взгляд, и Лизе, к ее удивлению, стало не по себе.
– Что еще? – спросил Джек.
– А что, если… – медленно начала Эшлин, не зная, говорить ли дальше. Кажется, такого никто еще не предлагал, но кто знает… – Если отдать регулярную колонку мужчине? Понимаю, журнал у нас женский, но ведь интересно, как у мужчины работает голова. Что он действительно имеет в виду, когда говорит «Я тебе позвоню»? И вообще, – тут у нее сорвался голос от волнения, – может, и женскую колонку тоже сделать? Чтобы и он, и она.
Джек вопросительно глянул на Лизу.
– Вчерашний день, – отрезала она.
– Правда? – кротко вздохнула Эшлин. – Ну что ж, ладно.
– Сегодня двенадцатое мая, – сказал Джек, закрывая совещание. – Первый номер от нас требуют к концу августа. Тем, кто пришел из еженедельных изданий, может показаться, что это еще не скоро, но на самом деле это не так. Работы будет невпроворот, зато скучать не придется, – добавил он с деланным воодушевлением. Может, кого другого он мог бы убедить, но только не себя самого. – С любыми вопросами милости прошу ко мне. Дверь всегда открыта.
– Что толку, если вас нет в кабинете, – дерзко заметила Трикс. – Я хотела сказать, – спохватилась она, видя, как он помрачнел, – что вас часто приходится искать на телестудии.
– К несчастью, – пояснил Джек, обращаясь к Лизе, – наши теле– и радиостудия находятся в другом помещении, в полумиле отсюда. Там тесновато, поэтому кабинет у меня здесь, но большую часть времени я вынужден проводить там. Правда, если я вам нужен, а на месте меня нет, вы всегда можете позвонить.
– Хорошо, – кивнула Лиза. – А каким тиражом будет выходить «Колин»?
– Тридцать тысяч. Может, сразу нам столько не потянуть, но через полгода, надеюсь, выйдем на тридцать.
Тридцать тысяч! Лиза пришла в ужас. В «Фамм», если тиражи падали ниже трехсот пятидесяти тысяч, летели головы.
Затем Джек дал Лизе посмотреть бюджет на внештатников, но что-то с ним было не так. Не хватало нуля в конце. Как минимум одного.
Вот и все. Вежливо извинившись, она выскользнула из комнаты, как во сне, побрела в туалет, заперлась в кабинке и, к своему удивлению, обнаружила, что всхлипывает и сопит. Да просто ревет от разочарования, унижения, одиночества, оплакивает все, что потеряла. Надолго это не затянулось, она вообще-то не слезлива, но, когда наконец, выйдя из кабинки, увидела, что кто-то ждет у умывальников, сердце у нее заколотилось. Замухрышка Эшлин, руки за спиной. Стерва любопытная!
– В какой руке? – спросила Эшлин. Лиза не понимала.
– Выберите руку, – пояснила Эшлин.
Лизе хотелось ее ударить. Все они здесь какие-то чокнутые.
– Правая или левая? – не отставала заместительница.
– Левая.
Эшлин протянула левую руку вперед. На раскрытой ладони лежала пачка бумажных носовых платков. Затем правую. В ней оказался пузырек успокоительных капель.
– Высуньте язык.
От неожиданности Лиза послушалась. Эшлин капнула ей на язык две капли.
– При шоке и стрессах помогает. Сигарету?
Лиза сердито мотнула головой, потом остыла и позволила Эшлин сунуть себе в рот заботливо зажженную сигарету.
– Если хотите поправить макияж, – продолжала Эшлин, – у меня с собой увлажняющий крем и тушь. Может, не такие хорошие, как ваши, но тоже сойдет.
И тут же полезла в сумку.
– Вас кто-то сюда послал? Почему-то Лиза подумала о Джеке. Эшлин отрицательно качнула головой:
