Мимо проходили десятки матерей с каменными лицами, за руку с детьми, которых они шлепали и лишали свободы, ни на минуту не задумываясь. «Эй, Джейсон, – рраз! – оставь сестру в покое! – Хлоп! – Еще раз поймаю в Бруклине – убью, как собаку!» – Шварк! Все они молчаливо осуждали Клоду. «Дай этой паршивке хорошего ремня, – говорили их взгляды. – Вбей ей ума-разума, это единственный язык, который они понимают».
В свое время Клода и Дилан единодушно приняли решение никогда не бить своих детей. Но когда Молли, не переставая реветь, начала пинать Клоду ногами, та, сама того не ожидая, рывком подняла дочку на ноги и со всей силой шлепнула. Казалось, в один момент все строгие мамаши вдруг исчезли и на Клоду смотрели с горячей укоризной.
Клода густо покраснела. Да что же она делает? Бьет беззащитную малышку! Что на нее нашло?
– Пошли!
Молли оглушительно орала. На ее ноге ярко проступил след от шлепка. Чтобы загладить вину, Клода немедленно купила дочке мороженое, из-за которого все и началось. Пока Молли ест, можно отдохнуть и успокоиться.
Вот только мороженое стало таять, и Клоду попросили выйти из магазина тканей, после того как Молли вытерла испачканную ладошку о штуку муслина, украсив материю жирной белесой полосой. Утро было испорчено, и, вытирая Молли подбородок, Клода думала о том, что раньше жизнь ее была куда интереснее и веселее. Будущее брезжило чудесным золотым светом, и она торопилась ему навстречу в счастливой уверенности, что впереди ждет только хорошее.
Запросы у Клоды были вполне разумные, и она всегда получала то, чего хотела. В мечтах все выглядело идеально: двое здоровеньких детей, хороший муж, достаток в доме. Но потом жизнь вся стала каторгой. Когда же это началось? Нет, не вспомнить… Не хотелось думать о том, что теперь так будет всегда. Ведь от природы она человек легкий и жизнерадостный – не то, что бедняжка Эшлин, которая по любому поводу себя мучает и гложет.
Но что-то непоправимо изменилось. Еще недавно Клода радостно ждала завтрашнего дня. Что же произошло теперь, что не так?
14
– Диетический или двойной? – колебалась Эшлин. – Не знаю даже.
– Ну, решай скорее, – торопила Трикс, занеся ручку над блокнотом. – А то магазин закроется.
Хотя редколлегия «Колин» и двух недель не успела проработать вместе, распорядок дня уже установился. За вкусненьким бегали дважды в день, утром и после полудня. Не считая закупок в обеденный перерыв и рано с утра, для поправки после бурных выходных.
– Ага, – заметила Трикс, – а вот и наш герой.
В редакцию вошел Джек Дивайн, взлохмаченный и нервный.
– Не могу выбрать, и все тут, – взмолилась Эшлин. Ей мучительно хотелось выпить.
– Разумеется, не можете, – ехидно заметил Джек на ходу. – Вы ведь женщина, как-никак!
И от души хлопнул дверью своего кабинета. Все сочувственно покачали головами.
– Как видно, за обедом примирения с Мэй не произошло, – подытожил Келвин, назидательно подняв палец.
– Какой изломанный человек, – дрожащим голосом подхватила Шона Гриффин (полная белокурая дама), отрываясь от корректуры летнего номера «Гэльских узоров». – Такой красивый и такой неприступный, такой несчастный!
Шона Гриффин безудержно увлекалась женскими романами.
– Несчастный? – презрительно переспросила Эшлин. – Это Джек Дивайн? У него просто характер дрянь!
– Впервые слышу, чтобы ты сказала о ком-то худое слово! – сипло воскликнула Трикс. – Поздравляю! Я знала, что у тебя получится! Вот видишь, чего можно добиться, если приложить капельку старания.
– Диетический, – невпопад брякнула Эшлин. – И пакетик драже в шоколаде.
– Белый шоколад или черный?
– Белый.
– Деньги давай.
Эшлин вынула фунтовую бумажку. Трикс занесла ее заказ в свой список и перешла к следующему.
– Лиза? – с обожанием спросила она. – Что вам?
– А? – встрепенулась Лиза. Мысли ее были далеко. Джек узнал, что она еще не нашла себе жилья, и после работы предложил посмотреть дом, который хотел сдать его друг. Она с тревогой размышляла о том, не помирился ли Джек за обедом с Мэй, но, похоже, путь свободен…
– Сигарет? – соблазняла Трикс. – Жевательной резинки без сахара?
– Да. Сигарет.
Открылась дверь, и снова появился Джек. Вид у него был слегка безумный. Трикс отскочила к своему столу, привычным движением выдвинула ящик, смахнула туда пачку сигарет и закрыла. Джек пошел рыскать между столами. Все отводили глаза. Кто успел, прятали сигареты за бумагами. У Лизы рядом с ковриком для мыши лежала открытая пачка «Силк кат». Джек замедлил шаг, будто хотел остановиться, но передумал и побежал дальше. Все вздрогнули. Тут шеф задержался перед столом Эшлин, и вся редакция затаила дыхание: на сей раз пронесло.
Что-то заставило Эшлин поднять голову и взглянуть на него. Он молча покосился на ее «Мальборо». Она испуганно кивнула, ненавидя себя за бесхарактерность. Ведь терпеть ее не может, а сигареты стреляет только у нее одной. Как будто у нее на лбу написано, что церемониться с нею нечего.
