У Маркуса был такой дружеский вид, что принимать происходящее всерьез было трудно. Эшлин ощутила холодок разочарования. Значит, он ей не нравится. И весь этот трепет ожидания у телефона впустую. Она еще прислушалась к себе, с его веснушек переключившись на свои ощущения и обратно. Нет, определенно он ей не нравится. Можно было и не суетиться. Ну, ладно. Может, они подружатся, а может, он хотя бы поможет Теду на его пути к успеху.
Эшлин лучезарно улыбнулась Маркусу и спросила:
– Ну, что новенького?
Потом вдруг вспомнила, что сидящий перед нею человек, по словам Лизы, «будущая звезда», и ее легкомысленное неуважение к нему тут же испарилось. Только что она весело рассказывала ему всякую всячину о себе, но тут все мысли и темы для разговора вдруг куда-то делись.
– Да так, помаленьку, – ответил он.
Теперь ее очередь. Что же сказать? Не хватало только щебетать про его талант. Это было бы ужасно глупо, его и так, наверно, уже тошнит от комплиментов.
Поэтому она страшно удивилась, когда после затянувшейся паузы услышала:
– Так тебе понравился концерт в ту субботу?
– Понравился, – сказала она. – Все были такие смешные. – И, почувствовав, что он ждет продолжения, добавила: – А ты лучше всех.
– Да я был не в форме, – смутился он, на секунду опять став беззащитным, как тогда, на сцене. Обрадовался, это было заметно.
Опять надо было что-то говорить.
– А где ты работаешь, ну, когда не выступаешь?
– Пишу программы для «Кэйбллинк», готовлю компьютерную сеть к переходу на оптико-волоконные линии.
– Да что ты?
– Весело – обхохочешься, – грустно улыбнулся он. – Потому и пошел в юмористы. А ты чем занимаешься?
– Работаю в женском журнале.
– Как называется?
– «Колин».
– «Колин»? – изменился в лице он. – Они все пристают ко мне, чтобы я у них вел колонку. Лиза какая- то.
– Эдвардс. Лиза Эдвардс. Мой шеф, – виновато призналась Эшлин. Она чувствовала себя так, словно в чем-то обманула Маркуса.
Взгляд Маркуса стал холодным:
– Так ты затем со мной встретилась? Чтобы уговорить меня вести эту колонку?
– Нет, что ты! – испугалась Эшлин. – Я к этому никакого отношения не имею, и мне совершенно все равно, будешь ты вести колонку или нет.
Вот теперь она Маркуса и вправду обманула. Согласись он вести колонку, это было бы очко в ее пользу, но приставать с уговорами она не хотела. Тем не менее волнение Маркуса тронуло ее, и непонятно откуда возникло желание защитить его.
– Честное слово, – тихо сказала она, – я здесь только потому, что сама этого захотела.
– Ладно, – кивнул он и рассмеялся. – Я верю, у тебя лицо честное.
Эшлин наморщила нос.
– Ну спасибо! Еще чаю? – спросила она, кивнув на его пустую кружку.
Он покачал головой:
– Нет. Я хочу поговорить с тобой. Скажи мне, Эшлин, только честно, есть у тебя задание принести им голову Маркуса Валентайна?
– Н-нет, – растерялась Эшлин.
– И на работе тебе не устроят разнос за то, что ты не воспользовалась ситуацией? – не унимался он.
– Конечно, нет, ни в коем случае, – отрезала Эшлин. – С чего ты взял? И речи об этом не было.
– Ну что ж, – после долгой паузы кивнул Маркус. Кажется, он наконец ей поверил.
Взглянув на нее сквозь опущенные ресницы, Маркус улыбнулся, и Эшлин почувствовала, как под ложечкой разливается тепло. Значит, она уже находит его симпатичным! Должно быть, он из тех, кто нравится, но не сразу. На свой сценический образ он совершенно не похож, и хорошо – в постели это ни к чему.
Тут Маркус придвинулся к ней ближе и многозначительно спросил:
– Хочешь картошки фри?
– Нет, спасибо.
– Выпить мы выпили, от картошки ты отказываешься, значит, на повестке остается только…
