– По делу? – В голосе прозвучало удивление. – У меня нет никаких дел.
– Я приехал из Лондона.
Молчание. Жак медленно повторил:
– Вы слышали, мадам? Я из Лондона. Из Англии.
– Да, я слышала. Что-нибудь по поводу моей пенсии?
– В определенном смысле – да.
Раздался какой-то звук, щелкнул засов. Потом минутная пауза, и дребезжащий голос произнес:
– Можете входить.
Грейвс толкнул дверь и шагнул внутрь. Прихожей в квартире не было – он сразу оказался в маленькой комнатке, являвшейся одновременно спальней и гостиной. У стены стояла кровать. Еще в комнате был столик, стул и умывальник.
Мадам Бронар сидела в кресле на колесах, прямо перед дверью маленького балкончика с витыми перилами. Силуэт старухи вырисовывался на фоне освещенного прямоугольника окна. Она была вся в черном. На коленях у мадам Бронар лежал черный холщовый мешок – поначалу Грейвс решил, что это свернувшийся клубком черный кот. «Макбет», подумал он. Акт первый, сцена первая. «Летим, вскочив на помело!»
– Моя пенсия, – проскрипела старуха. – Вы из той самой компании?
– Да, мадам, я представляю некую компанию.
– Так-так. Ту самую, которая мне платит. У нее еще такое дурацкое название.
– 'Кондор Планет'. Нет, мадам, я не оттуда.
– А откуда?
– Могу я присесть? – Жак шагнул к единственному стулу.
– Нет. – Пальцы старухи беспокойно шарили в черном мешке. – Три фунта стерлингов, представляете? Вначале этого было достаточно.
Внезапно Жак понял, почему она смотрит на него так враждебно.
– Потом эти деньги превратились в ничто. Полвека я живу, подыхая с голоду. Слышите вы, мсье из Лондона?
– И пенсия ни разу не была увеличена? – спросил Грейвс. Мысленно он выругался – нужно было предварительно выяснить в «Кондор Планет» все детали. Наверняка за эти годы набежали проценты.
– Увеличена? Ни разу! Я писала, умоляла, они перестали мне отвечать. Но каждый месяц я получаю несколько жалких грошей. Откуда вы?
Грейвс перешел на воркующие интонации. Было в арсенале его средств и такое: голос Жака делался бархатным и убаюкивающим – действовало практически безотказно.
– Я из банка, – сказал он. – Думаю, сумею вам помочь.
– Из банка? – переспросила старуха скрипучим, как пила, голосом. – Какого банка?
– Наверное, его название вам ничего не скажет...
– Какого банка, мсье?
Мадам Бронар была похожа на настоящую полуночную ведьму, причем с каждым мгновением приходила все в большее и большее возбуждение.
– 'Хильярд и Клиф', – ласково произнес Грейвс. – Это такой частный банк...
– Это банк Захарова? – спросила старуха.
Грейвс улыбнулся.
– О нет, мадам, это было уже давным-давно. Сэр Бэзил Захаров умер в 1936 году. Если я не ошибаюсь, на сэра Бэзила работал ваш покойный муж...
– Долго же я ждала, – просипела старуха и стала еще активнее шуровать в мешке. – Много-много лет. Стало быть, вы, мсье, человек Захарова?
Грейвс мелодично рассмеялся.
– Нет-нет, мадам. Как я вам уже сказал, он давно умер.
– Вместе с моей пенсией, – хихикнула старая карга.
По спине Грейвса почему-то пробежал озноб. Должно быть, после уличного зноя в комнате слишком прохладно, подумал он.
– Ну ничего, – сказал он, – мы можем пересмотреть...
Старуха прервала его, покачав головой:
– Слишком поздно. Надо было сделать это пятьдесят лет назад. Если бы удалось доказать, что мой муж действительно мертв, я бы получала в три раза больше. Но ведь доказательств не было, верно? Поэтому старый Захаров мне и не заплатил.
– Однако я совершенно убежден...
– Я тоже убеждена, мсье.
Тут Жак увидел, что морщинистые руки шарили в мешке не просто так. Они стали вытягивать оттуда что-то тяжелое.
– Кое-что я сберегла для вас, мсье. Сейчас сами увидите... – Хрупкие руки сжимали старинный, устрашающего вида пистолет; он был такой тяжелый, что старуха едва удерживала его на весу. – Я берегла это для Захарова. Он умер, значит, подарок достанется его агенту.
Грейвс изумленно воскликнул:
– Но, мадам...
Указательный палец старухи лег на спусковой крючок: качающийся пистолет казался гигантским.
Раздался выстрел.
– Значит, дело было так, – рассказывал свидетель произошедшего полицейскому. – Сижу я вот на этом камне, курю. Вдруг трах-тарарах! Смотрю наверх и вижу: прямо с балкона вниз слетает старуха! Кресло на колесах следом за ней! Моя жена подбежала к ней, а я, значит, рванул наверх, в комнату. Но тот человек был уже мертв. Ну и дыру она в нем проделала, видели?
– Меня это не удивляет. Из такой пушки можно и слона убить. Откуда она его только взяла? Таких пистолетов уже давно не делают, – заметил полицейский. – Вы не откажетесь сходить со мной в участок, чтоб я записал ваши показания?
– Конечно.
– Странная штука судьба, – покачал головой полицейский. – Никогда не знаешь, какой фортель она выкинет. Такая древняя старуха – сколько ей было? Восемьдесят шесть. Взяла и прямо вылетела с балкона. Наверное, на небеса.
Свидетель хмыкнул:
– Скорее в преисподнюю. И я давно знал, что когда-нибудь она улетит через окно.
– Да? – удивился полицейский.
– Обязательно. Причем верхом на помеле!
Прессе давно не перепадало никаких сенсаций, поэтому происшествие пришлось как нельзя более кстати. Большинство английских газет напечатало статьи под заголовками вроде «Загадка банкира и старой ведьмы». Французская пресса проявила больше изобретательности. «Утренняя Ницца» игриво предполагала: «Двойное самоубийство влюбленных?» В статье речь шла о диковинных сексуальных пристрастиях британцев. Имя Захарова не упоминалось, поскольку мадам Бронар, которая, конечно же, с удовольствием наговорила бы о сэре Бэзиле массу неприятных слов, навеки умолкла и находилась в холодильнике морга. Никто другой о подоплеке истории не знал. Однако банк «Хильярд и Клиф» вновь угодил в газеты. Не каждый день высокопоставленный служащий коммерческого банка получает пулю от дамы преклонных лет, да еще из такого чудовищного пистолета, что стрелявшую отдачей выкидывает с балкона. Кроме того, совсем недавно именно этот банк наделал немало шуму в связи с историей (все еще не закончившейся) о покупке шедевра Тернера.
– Меня тошнит от этих шуточек! – жаловался Пилгрим. – Считается, что у англичан потрясающее чувство юмора. А по-моему, они не смеются, а только издеваются.
– Так оно обычно и есть, – согласился Мэлори.
