Деснин, словно зачарованный, наблюдал за этой сценой. «Идиллия, — поймал он себя на мысли. — Хорошо-то как! Благодать. Не пойду я ни к какому Скипидарычу. И чего я чесу дал от мента? Ведь я же ни в чем не виноват. Сдамся, а там разберутся, что я ни причем».
В этот момент один из пацанов произнёс, указывая на котёнка:
— Надоел он мне, приблудный этот. Чего бы с ним сделать такое?
— Давай, пойдём его плавать учить, — предложил другой пацан.
— Да ну ещё. К речке тащить — больно надо. Давай лучше ему… глаза выколем.
— Зачем? — удивился третий пацан.
— Просто так, — ответил сделавший предложение и отошёл куда-то в сторону.
Вскоре он возвратился с куском проволоки в руке. Поймав котёнка, он сунул тому проволоку в глаз. Котёнок жалобно заверещал. Деснин, внимательно наблюдавший всю эту сцену, не верил собственным глазам.
— А! Гад! Он кусается! На, получай! — вскричал пацан и выколол котёнку другой глаз.
Котёнок наконец вырвался, и побежал прямо к тем кустам, где в оцепенении лежал Деснин. Остановившись перед самым его лицом, котёнок принялся беспомощно тереть лапками мордочку, размазывая слизь, вытекающую из выколотых глаз.
Деснин вцепился руками в траву. Он буквально рычал от напряжения. Он пытался сдержаться. «Не надо! Я же простил! Я претерпел! Я же смирился!!!»
Рёв, всё тот же знакомый рёв вновь приближался, нарастал и раздирал не успевшую окончательно затянуться рану.
Не помня себя, Деснин схватил котёнка и, ломая кусты, выскочил к пацанам. У одного из них до сих пор в руках была окровавленная проволочина. Деснин остервенело схватил этого пацана за шиворот. Остальные двое попытались убежать. Одного из них Деснину удалось настигнуть. Сильнейшим пинком, в котором сконцентрировалась вся злоба, Деснин отправил его в кусты. Что-то хрустнуло. Издавая душераздирающие вопли, пацан пополз прочь, волоча за собой ногу.
Тут Деснин повернулся к тому, кого держал за ворот. Пацан был бледен и весь трясся. Деснин впился в него безумным взглядом.
— Где ты живёшь?! — единственное, что он мог выдавить сквозь сжатые зубы.
— Т-там, — неопределённо показал рукой пацан.
— Веди! — приказал Деснин.
Дверь открыл краснорожий мужик с брюшком и в подпитии.
— Твой сучонок?! — Деснин приподнял пацана за шиворот.
— Мой. А чего случилось? — удивился мужик.
— Чего случилось?! Видел?! — Деснин швырнул слепого котёнка, которого всё это время держал в руке, прямо в лицо мужику.
— Ты чего — совсем охренел!? — заорал мужик.
— Это вы все охренели! — орал в свою очередь Деснин, тряся пацана. — Растите всякое отродье! Что из них выйдет?! Скоты, блядь, насекомые!
При этом Деснин с силой шмякнул пацана об пол. Тот скорчился и завопил благим матом. Деснин остервенело пнул его в живот так, что пацан отлетел далеко в сторону.
— Сволочь!!! — откуда ни возьмись появилась баба, должно быть мамаша, и накинулась на Деснина.
— Сука! — крикнул он и с силой отшвырнул бабу к противоположной стене. Баба сползла вниз, оставляя на стене следы крови. Только тут мужик пришёл в себя. Но не успел он и замахнуться, как получил удар в переносицу. Затем ещё и ещё. Деснин остервенело бил мужика, пока тот не упал. Причём упал он прямо на котёнка и, должно быть, переломал тому все кости. Котёнок бешено верещал. Деснин схватил котёнка и, свернув ему шею, бросил трупик на мужика. Затем обвёл ошалелым взглядом устроенное им побоище и сплюнул.
Обернувшись, Деснин заметил, что стоит перед старым, рассохшимся, с мутными зеркалами трельяжем. «А виски-то седые», — единственное, что подумал он, глядя на свое отражение в центральной створке. Затем он перевел взгляд на левую створку. Отражение в ней вдруг стало темнеть и искажаться. Вскоре на Деснина ухмыляясь глядело какое-то страшное чудовище. Тогда он глянул в правую створку. Она была пуста. Одновременно с этими видениями вновь послышался страшный рев. Он все приближался и нарастал. «Бежать, бежать, бежать!» Деснин бросился вон из квартиры. Рев не отставал. Он настигал.
У подъезда Деснин чуть не попал под «девятку». Водила выскочил, матерясь, но тут же получил удар в лоб. Деснин не раздумывая сел в тачку и втопил газ. Рев не отставал. Деснин врубил магнитолу на всю катушку, но сумасшедший музон из динамиков не перекрывал рев. Тем временем «девятка» выскочила на трассу, ведущую к Василькову. Однако Деснину казалось, что он въехал в какой-то жуткий темный тоннель. Временами отблески пламени озаряли его, и тогда отовсюду скалились страшные рожи. Деснин что есть мочи жал газ, стараясь вырваться из этого тоннеля, но никак не мог этого сделать, ибо это была Дыра. Да, та самая раскаленная дыра внутри. И рев, раздирающий душу в клочки, теперь слышался отовсюду.
— Водитель ВАЗ 2109! Немедленно остановитесь! — вдруг чуть не в самое ухо прокричал механический голос. Тут только Деснин заметил, что к какофонии в его голове присоединился еще и вой сирены. Деснин бортанул поравнявшийся с ним гаишный жигуленок и теперь наблюдал в зеркало, как тот, затормозив, развернулся на месте, чуть не свалившись в кювет.
Промчавшись еще какое-то расстояние, Деснин заметил справа просеку и свернул в нее. Он мчался по лесу, пока «девятка» не зарылась носом в какую-то канаву. Деснин выскочил из салона и продолжал бежать, бежать, бежать…
Что было дальше, он не помнил.
Под вечер он сам не свой блуждал по Василькову в поисках Скипидарыча и с усмешкой отмечал, как шарахаются от него люди. Скипидарыч обнаружился в скверике у клуба. Он полулежал на земле, прислонившись спиной к дереву, и давился папиросой. Несмотря на свое состояние, Деснин всё же смог заметить, что лицо Скипидарыча отдаёт какой-то странной синевой, и даже вечнокрасный нос почему-то посветлел.
— Всё водку хлещешь втихаря? — сказал Деснин, присаживаясь рядом. — Ты бы хоть отдохнул, что ли. А то вон уж, весь синий.
— Отдыхать будем на том свете, — огрызнулся Скипидарыч. — Ты на себя бы посмотрел.
— Зарубило меня сегодня опять, — вздохнул Деснин. Затем добавил. — Был я в церкви. Сатанисты там. Дьяволов всяких вызывают. Там такое… И рассказывать не буду — не поверишь.
— Поверю, Коля, поверю, — заверил его Скипидарыч. — Два трупа в церкви нашли, да еще кучу всякой чертовщины. Вся милиция на ушах, с райцентра приехали — тебя ищут. Видел кто-то, как ты утром из церкви выходил.
— А, — махнул рукой Деснин. — Лучше бы уж и нашли скорее.
— Но ведь это не ты, там, в церкви…
— Хм, не я, — горько усмехнулся Деснин.
— Вот и ладно, потому что этот, со шнобелем, не при чем.
— Знаю. Сатана сказал.
— Что?
— Да так, ничего. Врал ты все, Скипидарыч. Нет никакого Апокалипсиса. Все еще хуже. Все зря. Кончилось все. И вообще, всей это земле — хана. Другая будет, с другими людьми.
— Что? — вновь не понял Скипидарыч.
— Да это я так, вспомнил. Этот твой со шномбелем — главным сатанистом был. Череп им был нужен, но он его по случаю у ментов купил. Но сам Никодима не палил.
— А, ну теперь все яснее ясного. И в самом деле, зачем все так усложнять, через Аббата твоего заказывать, когда эти сатанисты и сами бы спалили Никодима. Не там мы искали, а все просто оказалось, — Скипидарыч затянулся и вдруг взволнованно заговорил:
— А как его крестом придавило! Страшное дело. Все подойти боялись. А я ведь давно говорил, что крест на соплях держится, того гляди кого придавит. Вот и… Ну я, в общем, рискнул, подошел к трупу-то, пока милиция не нагрянула. Стал шарить по карманам — вроде как документы ищу. Да, там еще камеру
