— А вдруг она все же родня, тогда как, а? — таинственно тянет Фэнел.
— Никакая она не родня.
— Ты уверен?
— Готов биться об заклад.
— А почему ты так уверен?
— Слушай меня, старика, Фэнел. Будь она родственницей, так сидела бы в кресле помягче, там, где ничего и делать-то не надо. Не родственница она — вот и очутилась в плановом. И работает на совесть. А имей она поддержку, так жила бы иначе, капризничала, болела бы без конца…
Директор возвращается бледный, подбородок у него дрожит, взгляд холодный, жесткий, беспощадный. Хмуро опускается в кресло, смотрит на часы, и говорит резко и четко:
— Дело осложнилось, товарищи. Аглая — сестра товарища генерального директора Главка. Правда, двоюродная. Бракосочетание имеет место быть завтра утром. Эта сонная Мэнэилэ только сейчас удосужилась навести справки.
— Ну, это уж ни на что не похоже! — Нестор плюет на ладони и трет их, словно собирается начать земляные работы.
— Завтра свадьба, — продолжает свой патетический монолог директор, — и мы обязаны проявить чуткость, уважение, человечность, в конце концов, к нашему товарищу, нашей сотруднице. Она делает важный шаг в жизни, решающий шаг… Наш трудолюбивый коллектив, который… А, черт бы побрал эту жизнь! — вдруг орет директор. — Я должен выступать, я — решать, я — проверять. Где же ваша помощь?
— Каждый выкладывает по двести лей, покупаем холодильник, а еще лучше — телевизор, — предлагает Фэнел.
— А не лучше ли вручить ей деньги в конверте? — спрашивает Нестор.
— Нет! — кричит директор. — Ни в коем случае. Получается денежный взнос на свадьбу — это недопустимо ни в нравственном, ни в политическом отношении.
— А генеральный директор будет на свадьбе? — интересуется Нестор.
— Не знаю. А вдруг возьмет да прикатит? — голосом приговоренного произносит директор. — Об этом мы тоже не подумали.
— Я лично заявлюсь на свадьбу и выложу тысячу, — сообщает вдруг Нестор, и лысина его морщится, покрывается потом. — Делать нечего. Надо марку держать!
— Я тоже поеду, — говорит Спыну.
— Все поедем, — подтверждает директор. — Чего уж там. Всеобщая мобилизация, Нестор.
— Значит, условились? Телевизор.
— Сейчас узнаем, Фэнел, — отвечает директор.
— А я хочу кое о чем спросить, — говорит Нестор. — Мы же тут все свои. Наш поступок не будет выглядеть… Ну… Достойным порицания.
— Какой поступок?
— С телевизором.
— Ничуть. Товарищ генеральный директор будет даже очень доволен.
— Хороши бы мы были со своими грошовыми цветами…
Звонит телефон. Директор поднимает трубку, слушает, потом, опустив ее, добродушно сообщает подчиненным:
— Мы прощупали почву. Товарищ Аглая предпочитает пару ковриков.
— Что ж, купим ей коврики, — вздыхает Нестор. — Кончать пора, товарищи.
— Времени осталось в обрез, — сурово заключает директор. — Каждый дает пятьсот, покупаем ей персидский ковер размером три на два. Дарить так дарить. Согласны?
Как не согласны, когда с малого возраста приучены держать нос по ветру! Спыну берет машину управления и едет в Главторг, чтобы купить на деньги, взятые в кассе взаимопомощи, ковер. Директор и Нестор, совершенно обессиленные, пьют кофе в ожидании покупки.
— Если генеральный директор приедет, надо бы завести разговор насчет пресса.
— Это же импортное оборудование, Нестор.
— Ну, в таких условиях он может проявить и больше понимания.
— Понять-то поймет, а вот пресса у него нет. Это я тебе говорю.
— А может, все же убедим. Попросим и Аглаю.
— М-да, конечно, хорошо иметь руку…
— Именно об этом я и думал, товарищ директор. У меня ведь все дяди — торговцы и заядлые пьяницы.
Входит секретарша и робко сообщает:
— Товарищ директор, вас вызывает Главк.
Директор выходит в приемную секретарши. Нестор, уютно устроившись в мягком кресле, подремывает. Мария собирает чашки из-под кофе, смахивает табачный пепел со стола, закрывает окно. Ей тоже хочется участвовать в обсуждении важного события.
— Столько шума из-за этой Аглаи, товарищ Нестор. Разве это правильно?
— Да неужели из-за нее? — Нестор поднимает палец к потолку. — Вот из-за кого.
— А мы все распространяемся о нравственности, чуткости.
— Когда дело касается нас, Мария. Что это ты разговорилась? Поди выпей кофе.
Входит директор. У него бледно-зеленое лицо, словно он кого-то похоронил.
— Мария, свяжи меня немедленно со складом Главторга.
— А с ним нельзя связаться.
— Знать ничего не хочу. Быстро!
Секретарша выбегает. Нестор вскакивает и отступает к двери.
— Что, не будем покупать?
— Нет.
— А почему?
— Видишь, как трудно принимать решения, Нестор? Ты даже понятия не имеешь. Вот уж два дня, как генерального директора Армяну перевели из Главка. Мне только что об этом сообщили.
— Ну и денек, ну и денек! Где же он теперь?
— В другом министерстве. Так что ковер тут ни к чему.
— Это точно?
— Ну, хватит! А то рехнуться можно.
— Зря мы так все усложнили.
Директор достает из шкафа бутылку цуйки. Ставит два стакана. Они отпивают. Мария никак не может дозвониться в Главторг. Директор сидит без сил в кресле, ноги у него опираются на маленький столик возле дивана. Постепенно он успокаивается. Наконец, дверь открывается, и входит весьма довольный Спыну:
— Он внизу, в машине.
— Кто?
— Ковер, товарищ директор!
— Горе ты мое…
— Я взял ковер три на четыре, потому что размеров три на два у них не оказалось. Всего на шестьсот лей дороже…
— Отвези обратно. Немедленно!
— Это невозможно!
— Почему? Почему, горе ты мое?
— Склад опечатали. Неожиданная инвентаризация. А что такое? Что случилось?
— Нестор, в профсоюзной кассе деньги есть?
— Кое-какие есть. Но немного…
— Купишь на них этот ковер. Отнесешь куда хочешь — в отдел, в механическую мастерскую, на склад… Видеть и слышать о нем больше не желаю…
— А как же с Аглаей? — осмеливается спросить Нестор. — Цветы?
