Мимо них проходили Муса Юка и Гафур-бей Колоньяри. Оба были во фраках.
– Муса-эфенди, выпейте с нами за здоровье президента, будущего короля.
Муса Юка насупился.
– Не хмурьтесь, Муса-эфенди, – со смехом сказал Вехби Лика. – Нет больше секретов. Все уже знают. Мы прочли о требовании народа провозгласить монархию, во главе которой станет его превосходительство президент, поэтому и пьем за нашего нового короля.
Дородная дама подала ему бокал, и Муса Юка воскликнул:
– На счастье!
– За здоровье президента! – поддержал Гафур-бей.
– Когда же наступит знаменательный день? – спросил Вехби Лика.
– Скоро, Вехби-эфенди.
– Господин Муса, можно еще один вопрос? Как будет титуловаться наш король? – Увидев, что тот замялся, не зная, что ответить, Вехби-эфенди объявил: – Говорят, он примет имя Скандербега Третьего.
– Почему же Третьего, а не Второго? – с иронией спросил Гафур-бей.
– Потому что Вторым считают Гьона, сына Скандербега.
– Гьон никогда не был королем, Вехби-эфенди. А потом, почему его величество должен именоваться Скандербегом? Разве его собственная фамилия непригодна для династии? Зогу. Зогу Первый.
– Браво, Гафур-бей! Гениальная мысль!
– Выпьем же за нашего короля, Зогу Первого! – воскликнула девица.
– До дна! – крикнул подполковник.
Вокруг них столпилось много народа. Вехби Лика увидел Нуредин-бея и кинулся к нему.
– С возвращением, Нуредин-бей!
– Рад видеть вас в добром здравии, Вехби-эфенди.
– Ну как вы съездили? Что нового в Америке?
– Как я вижу, Вехби-эфенди, к старой пословице «берегись новоявленного богача и молодого зятя» надо теперь добавить «берегись и новоиспеченного журналиста».
– Что вы, Нуредин-бей, во-первых, какой же я новоиспеченный журналист. Слава богу, состарился на этой работе. А потом, я расспрашиваю вас не как журналист, а как друг.
– Тогда и я вам отвечу как другу: ничего нового.
– А с Ферид-беем Каменицей встречались?
– Нет. С чего вы взяли, что я мог встретиться о нашим противником?
– Но в последнее время Ферид-бей очень переменился. Он больше не пишет статей с критикой нашего режима. Наоборот, хорошо отзывается о нашем президенте. Позавчера я прочел его статью, где он выступает за изменение формы правления.
– Вот как? Я не читаю его статей.
– Грех, Нуредин-бей. Ведь это, можно сказать, шедевры нашей журналистики. На такие повороты способно лишь искусное перо.
– Не понимаю, о чем вы, Вехби-эфенди. До свидания!
Вехби Лика был оскорблен холодностью и недоверием Нуредин-бея. Его злило, что тот ничего не сообщил ему о Ферид-бее. Об их встрече уже все знали и повсюду шептались, ведь в этой маленькой стране ничего невозможно удержать в тайне, и близкие к верхам люди имели обычай проводить время, обсуждая наиважнейшие государственные секреты. А Вехби-эфенди позарез нужны были такого рода новости. Он мечтал, чтобы газета, которую он издавал, была хорошо информированным официозом правящих кругов. Этого требовал и его престиж опытного журналиста, и особенно его пустой карман. Он расстроился, что не удалось вырвать у Нуредин-бея ни единого слова для газеты.
В тот момент он заметил патера Филиппа, как-то сиротливо стоявшего в углу зала. С улыбкой до ушей Вехби-эфенди направился к нему, дружески протягивая руку:
– Как хорошо, что вы пришли сюда, патер!
– Я, Вехби-эфенди, случайно оказался в Тиране и вот, попал на прием.
– И очень хорошо, что пришли. Ведь здесь собралась элита, сливки общества, и вас бы здесь недоставало.
– Уж и не знаю, Вехби-эфенди, сливки или сыворотка. Я по крайней мере здесь случайно.
– И патеру Георгию следовало бы приехать. Уж он-то действительно принадлежит к сливкам. Конечно, у наших людей нет еще того блеска, о каком мечтаем, но я уверен, что мы пойдем вперед по пути цивилизации, лишь когда во главе будет стоять избранная интеллектуальная и духовная элита и нацию поведет гениальный вождь. Что вы скажете о провозглашении монархии? Как к этому относятся духовные отцы нации?
– Я могу говорить только о католическом духовенстве, Вехби-эфенди. Мы очень рады. Наконец-то наш народ выдвинул великого человека, достойного быть увенчанным короной Скандербега. Palmam cui meruit forat.[32]
– Вы знаете, его величество будет именоваться не Скандербег Третий, как говорили, а Зогу Первый.
– Очень, очень правильно. Род Зогу известен своим патриотизмом и достоин основать новую династию.
– Надеюсь, это не только ваше личное мнение?
– Мы все единодушны, Вехби-эфенди. Католическое духовенство счастливо первым приветствовать это знаменательное событие. Мы молим бога, чтобы он послал долгую жизнь его величеству на благо и процветание албанского народа. Теперь наша нация пойдет вперед.
– А вы не собираетесь написать стихи в честь его величества, патер?
– Стихи не булки, их не испечешь, когда захочется, так что я ничего не обещаю. Скажу одно: провозглашение монархии – историческое событие, которое вдохновит наших поэтов.
– И вас тоже?
– Дай бог!..
– Желаю вам успеха. Выпьем за здоровье его величества!
– Выпьем, Вехби-эфенди!
IX
Жара еще на наступила. В то августовское утро магазины были закрыты, на каждом доме, на каждом электрическом столбе были вывешены флаги. Народ выстроили шпалерами по обе стороны улицы, ведущей к парламенту. Съехавшиеся из разных областей «отцы нации», стоя группами, толпились на мостовой в дальнем конце улицы. Впереди расположился президентский оркестр. Жандармы и гвардейцы, построенные в две шеренги вдоль улицы, суетились перед «отцами нации», выравнивая ряды школьников и оттесняя их к тротуару.
Как разительно отличались эти господа депутаты и министры во фраках, белоснежных рубашках, в цилиндрах или в черных тюляфах[33] от толпы на тротуарах! Лишь кое- где можно было увидеть школьника в национальном костюме, какую-нибудь прилично одетую даму или господина, большинство же пестрело лохмотьями, старыми тюляфами, белыми телешами.
– Гляди-ка, гляди-ка, – послышалось в толпе. – Еле ноги передвигают.
– Ходить разучились, – ответил другой.
– И все, как один, жирные, – заметил третий.
– Разжирели на народных харчах.
– Скажи лучше, на конюшне у Ахмет-бея! – гневно поправил первый.
– И вовсе нет, не все жирные. Вон смотри, есть и тощие, кожа да кости.
– А это новые депутаты.
– Погоди, скоро и они разжиреют.
– Ты их знаешь?
– Знаю. Вон Ильяз-бей, за ним Джафер-бей, Фейзи-бей, Абдуррахман-бей…
– Ладно, брось, не перечисляй!
– Ну, братцы, с такой компанией нам далеко не уехать!
