Вынырнула луна, заливая мертвым светом округу, как бы любуясь трагедией. Девочка, которая беспокойно смотрела по сторонам, вдруг дернулась и закричала:
— Вон моя мама! Вон, вон ее голова… Метрах в десяти от плота, Мартин увидел голову, которая — то поднималась на гребень волны, то исчезала. Видно было, что женщина плывет из последних сил.
— Господин Мартин, спасите ее… Пожалуйста! — стонала девочка.
Он, не раздумывая, нырнул в пучину, и устремился туда, где над водой поднималась и исчезала рука. Когда подплыл к предполагаемому месту, женщины на поверхности уже не было. Мартин набрал воздуха и нырнул под воду. Там была кромешная тьма, и он интуитивно пытался нащупать тело, но тщетны были его потуги. От нехватки кислорода пульсировало в голове, перед глазами поплыли красные круги. Он рванулся вверх и на кого-то натолкнулся, интуитивно нащупал волосы и потянул за забой.
На поверхности женщина судорожно глотнула воздух и кивнула ему в знак благодарности. Кто-то вынырнул рядом, пытаясь ухватиться за ее платье, но Мартин оттолкнул его, понимая, что двух человек ему не спасти. Обернулся — это был профессор.
— Сейчас я не могу вам помочь, — выкрикнул Мартин. — Но, клянусь, я доставлю эту женщину на плот и вернусь за вами. Держитесь!
— Помогите ему, — протянула женщина дрожащим голосом. — Я сама доберусь.
Мартин ринулся к профессору, схватил за руку и с тяжелой ношей поплыл к плоту. Взобравшись на платформу, он без сил опустился на днище и закрыл глаза. Затем, уже у самой границы яви и сна, услышал эстонскую речь. Двое мужчин переговаривались между собой. Судя по всему, это были члены экипажа парома.
— Я в это время находился на первой палубе, — слышался молодой голос, — и своими глазами видел, как через отверстия вентиляционных труб под мощным давлением струились фонтаны. Так бывает, когда в корпус судна проникает забортная вода! А она проникает только в том случае, когда на днище появляется пробоина.
— Получается, что какое-то судно нас протаранило?! — вопрошал басовитым голосом сосед. — Возможно, подводная лодка?
— Трудно сказать, — усомнился первый. — Пробоина могла появиться и от взрыва. Я точно слышал грохот где-то на нижней палубе.
— Почему сразу же не поступило сообщение об аварии? Корабль уже пошел на крен, и никаких сигналов тревоги.
— Если честно, то офицеры вели себя странно. Где был капитан Андерсон?
— Пил водку. Около часа ночи я его видел в ресторане. За его столиком сидели шведские лоцманы. Когда судно тряхнуло, капитан побледнел, вскочил на ноги и убежал…
Разговор матросов заинтересовал Мартина. Выяснялись детали катастрофы.
— На корабле творилось черт знает что. Старший офицер приказал мне включить лифт и доставить грузчика на автомобильную палубу, чтобы тот взял минеральную воду. Я оставил его в автосалоне и попросил позвонить мне, когда загрузится. Я уже было позабыл о нем, когда тот позвонил. Вошел в кабину лифта бледный, как полотно, губы трясутся. И сообщает мне, что двое подозрительных мужиков тайно проникли на эту палубу через дверь и вскрыли фуру.
— Но ведь двери автопалубы заблокированы! Как они могли туда попасть? Без особого разрешения туда никто не имел права войти.
— Я тоже об этом подумал и пошел в администраторскую. Спрашиваю у дежурной: кто с дистанционного пульта открыл дверь автомобильной палубы? Та растерянно повела плечами и пролепетала, что новенькая и всех членов экипажа в лицо не знает. Подходил кто-то из офицеров.
— Не допускаешь ли ты мысль, что эту незнакомку специально взяли в рейс и посадили у пульта, чтобы с ее помощью проникнуть в закрытую зону и заложить там взрывчатку.
— У преступников, как мне сообщил матрос Ватрас, была иная цель — они вскрыли дверь какой-то фуры и фотографировали груз.
— Возможно, из-за этого груза потопили судно? Могли не только фотографировать, но и оставить взрывчатку.
— Всякое может быть, — вздохнул собеседник. — Если и заложили взрывчатку, то на нижнем ярусе. Я своими глазами видел на мониторе, как вода хлестала по обоим краям въездной рампы автопалубы…
— Значит, пробоина была ниже. Я опять склоняюсь к мысли, что нас пропорола подводная лодка.
— Скорее всего, был взрыв. Я сейчас вспоминаю, как инженер Силласте столкнулся со мной, и тревожно выкрикнул: «Где-то громыхнуло!»
— Я все думаю о том, как быстро наш паром пошел ко дну. За каких-то полчаса…
— Согласен. Все в этом рейсе было странным. Вышли с опозданием. Какую-то фуру ждали. Потом подозрительные люди проникли на автопалубу…
— А тот самолет? Он прилетел со стороны нашего берега.
— Какой самолет?
— Ты не заметил? С востока появился небольшой самолет, облетел несколько раз вокруг тонущего судна и удалился. Это был эстонский самолет.
— Я не заметил. А вот катер видел. Слышу рокот двигателя, поднимаю голову, радуясь, что помощь пришла, но тут же огорчился — катер стремительно уходил от тонущего парома. Множество пловцов махали руками, взывали о помощи, но команда на катере вела себя странно, не подобрав ни одного пассажира.
— Вот сволочи, — прохрипел парень, — спасали лишь себя. Разговор моряков прервался. К Мартину подполз профессор и, размазывая слезы, сдавленно выдохнул:
— Всю жизнь моя любимая Ани была верна Богу и, как видите, в час испытаний выполняла заповедь — помоги ближнему. Вы, Мартин, свидетель, она помогала всем.
— Да, профессор. Я восхищаюсь этой женщиной. Почему вы думаете, что она погибла?
Профессор тяжелым взглядом вцепился в Мартина и с рыданьем проговорил:
— Мы почти выбрались наверх, а паром стал переворачиваться… Какой-то мужчина упал и повис на краю шахты. Ани протянула ему руку и… оба сорвались вниз. До последней секунды она помогала другим, не заботясь о себе… И погибла! Видимо, так было угодно Всевышнему. Человек рано или поздно приходит к мысли, что его собственная жизнь, окружающий мир подчинены каким-то раз и навсегда данным закономерностям, многие из которых выше его понимания. И в силу этого человек ищет символ всему непонятному и непознанному. Таким символом, соединяющим в себе как созидающие, так и разрушающие начала, для человека во все времена становился Бог. Но Бог как стержень Мироздания приходит в сознание людей всегда через какие-то вероисповедания, через религию, через учения, каноны и заповеди пророков — основоположников этих религий…
Хрип в его провальных губах смешивался с едва членораздельным бредом, в пестрой мозаике которого постепенно стирался какой-либо смысл. Мартин подумал, что у профессора помутился разум. Тот на время умолк, а потом с вызовом вздернул голову, отчего кожа на его посиневшем лице напряглась и вытянулась. И столько мольбы и горя сквозило в его глазах, что Мартин попытался взбодрить его теплым словом.
— Таким людям, как Анна, Бог помогает. Возможно, она жива.
Валерий Тер-Оганесов, главный редактор латвийского бизнес-журнала «Карьера».
Наша беседа проходит в его кабинете на улице Элизабетес в Риге. Мы много лет знаем друг друга — работали вместе на латвийском радио, создавали различные общественные организации, поэтому разговор наш получился откровенным.
— Эстонские журналисты сказали мне, что ты приезжал в Таллин и интересовался паромом «Эстония»?
— Было такое.
— Чего это вдруг тебя потянуло к этой многострадальной теме?
— Один бизнесмен, у которого на этом пароме утонула любимая женщина, попросил меня написать критический материал о международной комиссии, которая занимается расследованием причин гибели парома. Он утверждал, что некоторые члены этой комиссии были заинтересованными лицами и делали все, чтобы правда никогда не всплыла. Заказчик обещал мне выплатить солидный гонорар за публикацию, выдал
