намазывать, и великолепный кухонный нож из стали, которая не тупится, с удобной прочной рукояткой.
— А еще пару Ваш кузнец, когда сделает? Я всё равно буду еще раз соль завозить, тогда и заберу, — столь быстрого положительного отклика парень не ожидал.
— Никогда. Ушел кузнец. Нет, не погиб. Забрал с собой женщину и пацана, и даже не попрощался.
В голове у Славки возникли сильные подозрения. Шустрила Викуша не помчалась знакомиться с новым для себя местом, а в этом посёлке у неё был дружок. Похоже, что этот дружок и сейчас есть, да не здесь.
— Жаль, — делиться с собеседником подозрениями он не собирается. — Что-то Док там затеяла?
Около входа в «барак», несмотря на ранний час, суетятся люди. Заносят и выносят свёртки, тащат посудины. Соваться в место, где командует медик, следует только по его приглашению, поэтому все остаются на месте.
— Слушайте, а почему Вы хотели, чтобы я со своими людьми перебрался на левый берег, когда сами живёте на правом? Полагаете проблемы в области мирного сосуществования? Видел ведь я как вы с подругой на дубинки в руках у моих помощников зыркнули, — хозяин задал очень точный вопрос. Наверняка долго думал.
Славка медлит. Отвечать правду не хочется. А надо.
— Правый берег, конечно, ближе. Я его уже осмотрел и планы составил. Потому и предлагаю вам занять свободную территорию. Уживёмся — будем друг друга навещать. А нет — так и фиг с ним, речка — граница, не подерёмся, чай из-за рыбы.
— А Вы юноша, прямо Наполеон. Целую империю задумали. Правобережную.
Ага, его явно провоцируют на развёрнутый эмоциональный ответ. А вот и нет, не дождётесь. И вообще, мужик оказался прогнозируемым — знакомая реакция на знакомые понятия.
— Если надумаете селиться около нас, будем помогать.
— Это откуда же в вас столько доброты? — Ага, Семён Аркадьевич сам начинает горячиться. Получай.
— Это забота об интересах популяции, — хватит на сегодня высоких материй. Пусть слегка подумает над этим словом. — Загляну, однако, в кузницу. Раз нет здесь мастера, деваться некуда, придётся самим ремесло осваивать. Так можно ознакомиться с достижениями самых высоких технологий?
— Милости прошу. И это, я ведь за соль должен, Вам может еще что-то нужно?
— Ножницы, чтобы волосы стригли, и компас, хоть игрушечный или сувенирный.
— А из провизии? У меня немного сахару есть, мёда баночка, чай, шоколад.
— Спасибо, это нам без надобности. Вот если нормальный топор, чтобы без всякого современного выпендрёжа, это да, — Славка уже понимает, что есть у этого жука спецзапасец, и что сам он для него перешёл в разряд «нужных» людей.
Семён Аркадьевич снова отправился рыться в своих кладовых, а в кузнице оказалось интересно. Камера от автомобиля с подкачкой от ножного насоса со вторым, явно недавно вклеенным соском. Из него шланг из термопрочной резины через металлическую трубку подаёт воздух в выложенный из глины горн. Наковальня — массивная железяка непонятного происхождения, грубые щипцы пинцетной конструкции, судя по размеру — для удержания поковок. Молоток — тоже какая-то деталь от машины, приделанная к слегка помятой трубе. Ни зубила, ни бородка. Картинка прозрачная. Мастер забрал с собой всё, что сделал сам, оставив кузницу в «первоначальном» состоянии. Так сказать, вернул в стартовые условия.
— Загляните ко мне, Всеслав Ильич! — хозяин уже тут. — Похоже, Ваша Доктор не скоро освободится. Звенит инструментами и рычит на моих так, что они вокруг неё мотыльками порхают.
Прошли в автобус. Чисто опрятно. Очень красивая женщина, не юная, но лет на десять моложе мужа.
— Ольга Николаевна, — раскланялся, пробурчал, что рад. Вот и главный «стимул» местного руководителя. Ничего не скажешь, выглядит прекрасно. Одета, причёсана. Не что-то особенное, но за собой следит. Шторки на окнах, многие сиденья в салоне сняты. Есть стол, в дальнем конце занавеска.
— Не желаете винограду, Всеслав Ильич, — мило улыбается хозяйка, — он правда доставлен был давно, но подвялился и не потерял во вкусе.
Отказ от лакомства застрял у Славки в горле. Приняв редкую, потерявшую многие скукожившиеся виноградинки кисть, поднёс её к глазам и посмотрел на свет. Есть семечки. Кажется. Снял со спины сделанный из лозы короб, висящий на тех самых сплетённых из верёвочек ремешках, аккуратно уложил туда эту драгоценность.
— Внученьку угощу, — ответил он шуткой на шутку, потеребив себя за «козлиное недоразумение», пушащееся на подбородке. — Однако простите, должен осмотреть вашу свалку на предмет санитарии. Таковы инструкции, с нашим Доком не забалуешь.
Дважды соврал. Стыдно. Во-первых, именно с этим Доком он последнее время очень много «баловал», причём в самой изысканной форме. Складывалось впечатление, что она толи проверяла выполнимость некого трактата о радостях общения между мужчиной и женщиной, толи проводила комплекс мероприятий по пресечению у него в дальнейшем интереса к иным экземплярам особей противоположного пола.
Но, главное, если на столе виноград, значит, в этот лагерь могли попасть…, косточки от персиков он отыскал быстро. От фиников чуть погодя. Ещё какие-то неидентифицируемые числом три, все разные. А потом — целую россыпь мелких круглых, от вишни или черешни — не понял. Трёх размеров. А ведь наверняка этой Ольге Николаевне удалось пропустить через свой пищеварительный тракт и весь оказавшийся на планете семенной фонд клубники, и может ещё чего-то. Ведь взрослые люди!
— Слава, я остаюсь здесь на несколько дней. Нужно присмотреть за мужиком. Аппендикс я ему удачно иссекла, но швы вызывают у меня некоторые опасения. — На любимую больно смотреть. Губы синие. Трясётся.
— Проводи меня до лодки. Есть новости.
— Хорошо, заодно и попрощаемся, — понятненько, хочет лишить его интереса к женщинам на весь срок разлуки.
Всё было прекрасно, пока не рассказал об уходе кузнеца и подозрение, что это дело рук Витуленьки. Вот тут Рипа просто взвилась.
— Слушай, ты этому Васильку, кузнецову подмастерью, закажи настрого к Виктории прикасаться. Ей никак сейчас нельзя залетать.
— Не понял. Она же ещё маленькая.
— Не настолько, насколько ты думаешь. Я их осмотрела. Все четыре уже могут забеременеть.
— Тогда, что измениться с твоим возвращением?
— Проинструктирую. И не смотри на меня так. Никакие запреты не сработают, даже страх на этих семисёлок влияния не окажет. Они уже посмотрели костлявой в глаза, их выручит только знание и умение. Взыграет голос плоти, а потом кесари их, узкобёдрых. У Тинки ещё есть шансы родить нормально, но с вероятностью разрыва связок. Так что друг ситный, готовься. Побыл осеменителем, побудешь и наглядным пособием. Да, да, именно ты, — и уже извиняющимся тоном, — ну нет у меня тут больше никого.
Глава 7
Предположение о переезде в курень кузнеца и Викиного друга Васьки с бабушкой нашли своё подтверждение, когда Славка ещё только подгребал к месту постановки лодки. Слышно, куют. Парнишка, с которым вышла встречать его Вика, производил впечатление долговязого и нескладного ботаника. Впрочем, три кирпича он принял на руки без проблем, просил ещё, но не получил. Рипа вообще много всяких инструкций даёт, и легче их соблюсти, чем…. Вика взяла два, а Славка — семь. Им еще не раз ходить туда-сюда, пока перетаскают всё, что он привёз. Планов — громадьё.
Кузнец оказался с не слишком длинной бородой, отпущенной уже в этом мире, в связи с дефицитом бритв. И не кузнецом он был дома, а сварщиком. Понимал и в металлах и в профилях и в том, как на всё это действует нагревание, хотя, конечно, до много доходил уже, когда стал на острове заниматься огненным ремеслом. С Васькиной бабушкой, своей ровесницей, сошелся уже здесь, так что то, что он взял себе в подмастерье именно этого паренька не было случайностью. А уже потом с ними познакомилась Вика, тоже заинтересованная результатами их трудов. Внимания на неё в посёлке не обращали, так что она бывала там свободно, хотя и нечасто. Людей пересчитывали только в столовой по порциям, а в ином плане, похоже, количество народу руководство не интересовало. Работников знали всех, а детей считали иждивенцами. Хотя и было их немного, но трудиться запоминать…. В тоже время среди жителей возникло что-то вроде обычая без нужды к начальству не соваться. Типа — у них своя свадьба, а наше дело с краю. Довольных руководством не было, но и деваться, вроде как некуда. Собственно, подобная картинка у Славки и складывалась в голове. Немного странно, конечно. Организованы, объединены, под охраной и от непогоды укрыты. Корм поступает регулярно. Странный народ, всё-таки, эти люди.
Привезённые из посёлка ножи мастер молча забрал, а потом они пошли курочить пятачка. К вечеру нужные элементы оказались сняты. В последующие дни шло активное строительство. В курене появилась нормальная дверь. Вместо очага была воздвигнута печь… Топчаны, столы, лавочки — всё стало прочным и не угрожало занозами. А потом из ствола изрядного тополя сделали отличный челнок. Такую хитрую молотковую тяпочку мастер отковал, что ребята в очередь выстроились, кому ею долбить.
На этом челноке Витуля и сгоняла за Рипой прямо в посёлок. Цинично пристала рядом с паромом, сделанным из автомобильных камер, и повелела забирать соль, которую прислал Всеслав Ильич. В этот раз она не старалась быть незаметной, а демонстративно выполняла цепь действий, присущих полномочному и чрезвычайному послу равноправного партнёра. Семён Аркадьевич не забыл передать привет, средних достоинств ножницы-штамповку и старинную буссоль в футлярчике. Там имелась магнитная стрелка.
Приезда любезной Славка ждал с тревогой. С одной стороны он понимает, что должен послужить делу просвещения малолетки, но роль наглядного пособия, это как-то не здорово. Но всё обошлось. Оказалось, в дороге девушки хорошо поговорили, и Вика твёрдо сказала, что в ближайшие годы планирует с Васькой исключительно дружбу.
Дни стояли тёплые, а по ночам делалось зябко. По Славкиным планам здесь, в курене должны зимовать четверо: Кузнец с бабушкой и Вика с Васькой. Тамаре следует перебраться в балку под постоянный контроль врача. А сейчас шли работы по дальнейшей подготовке комфортного проживания в условиях низких температур — строилась деревянная банька, и оборудовался сортир, чтобы не скакать среди сугробов с голым задом.
Вика на челноке обошла здешние острова и чётко определила и ширину поймы, и направление переселения островитян. А вообще события следовали столь плотной чередой, что Славка просто закрутился. Пригнал в балку лодку с орехами и курагой, чтобы забрать кирпичи и горшки, а ему рассказали, что собирательницы пшеницы закололи гепарда. Чего ради он вздумал нападать, непонятно, но о его приближении предупредил Волчок, который всегда держался поодаль, а тут вынырнул из травы и притиснулся к ногам Тинки. Остальные встревожились, подошли, а тут эта кошка. Хорошо, что у Веры копьё со втулкой, и древко не сломалось, когда под весом зверя уткнулось задним концом в землю. Ну а «Квакушки» просто кололи хищника, пока он не издох.
Шкура сейчас мокнет в пяти горшках, стоящих поодаль, где ведутся эксперименты по выделке кож. Запахи оттуда доносятся… не амброзия. Были тут попытки с отварами и настоями нескольких видов коры, и с тестом пшеничным, и… всего Славка не понял. А кирпичей пока готово мало, и несколько дней надо подождать. Как раз успел с Марковичем вторую лодку изготовить. Это уже получился целый крейсер, так что старой, четырёхметровой, завладела Гайка, у которой вместо лука теперь — самострел. По вечерам под навесом щиплют уток и делают тушенку в обливных глазированных горшках с притёртыми керамическими крышками.
Их делают по одному шаблону, но без индивидуальной подгонки получается неплотно, так что по вечерам народ без дела не сидит. Работа требует аккуратности, и притёртые пары горшок плюс крышка метят номерами, что выцарапывают победитовым сверлом. Каждый четвёртый не притирается, значит — для консервирования не годится. Для них тоже есть применение. Вот, в частности, посадили в них найденные Славкой в посёлке семена.
Заготавливаются колья для огорода, для второй хаты, гора связок лозы ждёт своего часа, косится и сушится сено, которым планируется зимой привлечь жвачных. Для них тоже
