Товарищи

Обратно, возвращаясь
Со мною зимовать
До будущих грачей.

* * *

Белозубый, смуглолицый,
С носом, загнутым крючком,
И в станице и в столице
Остаюсь я казаком.
И в низовьях, и в верховьях,
И на пашне, и в седле,
И на сессии Верховной,
Как положено, в Кремле.
Не из лести, что в поклонах
Домогается наград,
А по чести, что от Дона
Полагается мандат.
И не то чтобы умелой —
Вот чего я не скажу, —
А походкой все же смелой
На трибуну и всхожу.
Назовитесь, кто б не замер
На трибуне той без слов
Под прицелом кинокамер
И биноклями послов.
Но стою я перед светом
Перед целым, не смущен,
Потому что я не ветром
На нее был занесен.
Сердца слушая удары,
Я стою и не дрожу,
Потому что не задаром
Я сюда принадлежу.
И когда держу и речи,
То навстречу сквозь века
Мне мерцает издалече
След копытный Ермака.
И не призраком загробным,
А воочию встают
За спиной на месте Лобном
Те, что силу придают.
Те, чьи головы казачьи
От веков катились с плеч,
Чтоб сегодня не иначе
И за них держал я речь.
И от имени Степана,
Гордой стати не согнув,
И устами Емельяна,
С Дона тихого шагнув.

* * *

Опять синицы прилетели
Кормиться к дому моему,
Но что-то нету свиристели,
И я не знаю почему.
Или отныне край отлетный
Ее навек приворожил?
Или охотник беззаботный
На спор с друзьями подстрелил?
Или теперь в избытке пищи
В лесу холодном и нагом?
А может, стыдно ей, как нищей,
С утра маячить под окном?
Напрасно с коркою румяной
Я на ступеньки выхожу,
Напрасно в мареве багряном
За каждой тенью я слежу.
Не виден крыльев шелестящих
Знакомый просверк золотой…
Скорей, Наташа, возвращайся
С прекрасной птицею домой.

* * *

Нет, не любовью ряженой,
Что ночи напролет
Коровой бесфуражной
«Шумел камыш» ревет,
Без памяти, провинция,
Тебя я полюбил,
С тех пор как по станицам
Охлюпкой[21] я пылил.
За россыпь многоцветную
Веселых куреней
И щедрость многодетную
За золотом плетней;
За жизнь твою несытую
У мира на виду
С воротами, открытыми
На радость и беду;
За то, что с песней лучшею