– Хм, – произнесла Мариша. – В такие хоромы девушку привести опасно. Сбежит, факт сбежит, при первой же подвернувшейся возможности. Вряд ли Галка до сих пор тут.
Но все же Мариша постучала в дверь, принадлежавшую Сене. Кстати, та тоже глаз не радовала. Серая, какая-то погрызенная, она была явно ровесницей дома. Мариша подергала за допотопную ручку и неожиданно обнаружила, что эта развалина выполняет роль декорации. И за старой дверью, как за ширмой стоит совершенно новенькая железная дверь. Она была тут так неуместна, что Мариша некоторое время молча на нее пялилась, пытаясь сообразить, кому понадобилось ее ставить.
В конце концов Мариша все же нажала на звонок. Он загремел по дому. И тот мигом ожил. Из соседней двери выглянула маленькая сухонькая старушка и, ловко прикидываясь слабоумной, принялась выспрашивать у Мариши, кто она такая и что ей от Сенечки нужно. Пришлось представиться его сестрой, приехавшей в гости.
– Так вы из Мариуполя! – неожиданно обрадовалась старушка. – У нас там и правда свояченица живет. Или жила? Или все-таки живет? Вот ведь годы летят, ничего толком не упомнишь! А вот свои молодые годы я помню хоть куда! Просто удивительно, по минутам могу тебе перечислить, что в иной день делала.
Мариша молча ждала, когда ей удастся вставить словечко и спросить, где же Сенечка.
– Ключ-то возьми, – неожиданно прервала свое бормотание старушка и протянула Марише огромный ржавый ключ.
– Это мне еще зачем? – удивилась Мариша.
– Так от двери, от Сенечкиной, – произнесла старушка. – Самого-то его дома нет. А тебе же к нему попасть нужно. Так ты сама ключом дверь и откроешь. Ключ этот я вчера во дворе нашла. Бери! Хороший ключ!
Мариша на всякий случай покосилась на замок на железной двери и вздохнула. Ржавый ключ, который протягивала ей придурковатая старушка, не влез бы даже в замочную скважину. Он был совсем от другого замка, скорей всего, уже много лет назад отправившегося в переплавку. Мариша вышла на улицу. Настроение у нее было гаже некуда. Сенечку найти не удалось. Галку тоже. А Юлька в это время уже парится у следователя, и, возможно, ей уже предъявляют обвинение в убийстве. И ничем-то Мариша ей не сумела помочь. От этих грустных мыслей Маришу совсем развезло. Она выбралась на улицу, плюхнулась на серую, в пятнах плесени, полусгнившую лавочку и закрыла лицо руками.
Если бы Мариша могла слышать на расстоянии, то ее настроение ухудшилось бы еще в несколько раз. Потому что как раз в эту минуту Юлька вошла в кабинет следователя, поздоровалась и услышала в ответ:
– Проходите, садитесь, разрешите представиться: следователь Кукин. Буду вести ваше дело.
– Простите, как? – переспросила Юля, решив, что от волнения ослышалась.
И тут же поняла, что совершила ошибку. Кукин покраснел, как вареный краб, и произнес сквозь зубы:
– На вашем месте я бы не стал зубоскалить.
– Чего? – совершенно растерялась Юлька и смущенно добавила: – Я и не думала ничего такого.
– Садитесь уже, – отбросив всякую любезность, велел ей следователь. – И рассказывайте все по порядку.
– Я уже…
– А я еще не слышал! – рявкнул следователь.
Юля вздохнула, пожелав про себя, чтобы кое-кто из присутствующих в кабинете вел себя поприличней.
– Я слушаю, – напомнил ей следователь.
Юлька посмотрела на него, и ей внезапно стало его жалко. Сидит такой маленький, красный, толстенький. Да еще фамилия у него смешная. Наверное, его в школе дразнили. Да и сейчас коллеги наверняка подсмеиваются над ним. И еще она упирается и не желает рассказать ему, что знает. Да что ей, сложно, что ли?! И, успокоившись, Юлька вполне доброжелательно посмотрела на следователя и принялась пересказывать ему то, что уже вчера рассказывала Васятину.
– Это все очень занимательно, конечно, – кивнул наконец следователь. – Другими словами, вы продолжаете утверждать, что познакомились с покойным только на вечеринке. И никогда раньше не встречались с ним.
– Никогда!
– И не были знакомы с ним даже заочно?
– Вообще впервые этого человека видела, слышала и узнала о его существовании вчера вечером, придя в кафе и сев за свой столик, – сказала Юлька.
– И у вас никогда не бывало приступов немотивированной агрессии? Ненависти к окружающим? На учете в психоневрологическом диспансере не состоите?
– Да вы что? – возмутилась Юлька. – Я совершенно нормальная женщина. А если вы таким образом тонко намекаете, что я могла прикончить совершенно постороннего человека исключительно из желания немного себя развлечь, то я не понимаю, что вам дает повод так про меня думать!
– А ваша сумка все время была при вас?
– Да вот еще! Конечно, нет!
– Почему же нет? – поинтересовался у нее следователь. – Что за удивительная беспечность?
– Но я же ходила танцевать, – объяснила ему Юлька. – Что, по-вашему, я должна была и сумку с собой таскать? Нет, попросила девчонок за ней присмотреть.
– Каких девчонок? – тут же спросил Кукин.
– Моих соседок по столику, – объяснила ему Юлька. – Только все без толку. Когда вернулась, их самих уже не было. А за столиком уже и другие люди оказались. Кстати, эти самые Галочка и Володя. Знаете, я не собираюсь вас учить, но, честное слово, лучше бы Галку искали. Что вам моя сумка-то далась?
– А я вам объясню, – медленно произнес следователь. – Дело не в вашей сумке, а в том флаконе, который в ней был и от которого вы отказались.
– Ну и что?
– А то, что на этом флаконе остались ваши отпечатки пальцев, – сказал ей следователь.
– Ну и что? – немного подумав, произнесла Юлька. – Если флакон какое-то время пролежал в моей сумке, то я вполне могла его случайно коснуться. Рылась в сумке и коснулась.
Следователь тяжело вздохнул. Увы, пояснение подозреваемой в точности совпадали с тем, что ему удалось выцарапать из экспертов. Единственные отпечатки пальцев, обнаруженные на флаконе, были оставлены на нем таким образом, что их обладатель никак не мог этот флакон удержать в своих пальцах.
– И дело даже не в отпечатках, – произнес следователь, внимательно следя за выражением лица Юльки.
– А в чем тогда? – раздраженно спросила она.
– А дело в том, что в этом флаконе был яд. Причем не просто яд, а тот самый, которым отравили покойного. Некий растительный алкалоид. По-видимому, кустарного производства.
– Чего? – не поняла Юлька, которой действительно казалось, что ее голову набили ватой, и слова сквозь эту вату с большим трудом доходили до ее сознания.
– Сами яд состряпали, – пояснил ей Кукин. – Наши эксперты еще выясняют точно. Но, видимо, вещество, содержащееся во флаконе, – это экстракт бледных поганок. Знаете такой ядовитый гриб?
– Ну, слышала, – осторожно призналась Юлька. – Но я тут ни при чем! Все говорят, что я даже яйца всмятку толком не сварю, а тут поганки…
– Честно говоря, я и не думаю, что, отравив Злотова Владимира, вы бы сунули флакон с остатками яда к себе в сумочку, – сказал следователь. – Но тем не менее кто-то это сделал за вас. И это был тот, кто сидел с вами в кафе. Скорей всего, за одним столиком. Поэтому еще раз постарайтесь припомнить все подробности того вечера. И в особенности не видели ли вы, что кто-то мнется возле вашей сумки.
– Честно говоря, я на нее не очень-то обращала внимание, – призналась Юлька. – Сотовый и деньги я после танца вытащила. А все остальное большой ценности не представляет. Да и сама сумка из заменителя. Купила, потому что качество хорошее. Но вообще-то она уже начала трескаться, и я подумывала, как бы мне ее сменить. Так что…
