огня и всего, что с ним связано. Но мы подняли девушку на смех. Каюсь, я потешался больше всех. К тому времени я уже был очень и очень навеселе. Алкоголь ударил мне в голову. И мне почему-то показалось необыкновенно важным заставить Ирочку прыгнуть. Я просто из кожи лез вон, чтобы настоять на своем. Столпов это заметил и тоже принялся уговаривать девушку. К нам присоединились все актеры. Одним словом, мы довели бедняжку почти до истерики. И в конце концов она согласилась.
На этом месте Климентий тяжело вздохнул, изучил свой пустой бокал и глухо закончил:
— Ну вот, она разбежалась и прыгнула.
В комнате воцарилось молчание.
— Во время разбега она то ли подвернула ногу, то ли не сумела рассчитать правильно свои силы. Но только вместо того, чтобы перелететь через костер, она угодила прямо в центр кострища.
После недолгой паузы Климентий продолжил. Слова давались ему с явным трудом.
— Костер был очень велик, как я уже говорил, мы стащили в него целые деревца. И к этому времени часть из них уже прогорела. В общем… когда Ира угодила в этот ад, стволы провалились, и она рухнула в самое пекло.
— И вы не пытались ее спасти? — возмутилась Мариша.
— Пытались! Конечно, пытались! У меня, если хотите знать, до сих пор сохранился ожог! — воскликнул Климентий. — То есть сохранился бы, если бы я не сходил к косметологу.
— Прекрасно все получилось у вас, уважаемый господин банкир, даже паршивенького ожога не осталось, а девушка между тем погибла! — воскликнула Мариша. — Как это понимать? Вы что, сознательно не давали ей выбраться из пламени?
— Да вы что! — ошеломленно закричал Климентий. — Конечно, нет! Мы все пытались ее спасти. Но, наверное, при падении ее ударило одно из обрушившихся внутрь костра поленьев. Потому что она не издала ни звука, ни крика. Подойти к костру было трудно — после того, как бревна рухнули, огонь взметнулся с новой силой. Мы пытались растащить дрова, и нам это даже удалось, но девушка к этому времени уже настолько сильно обгорела, что спасти ее не удалось.
— О господи! — вырвалось у Руслана.
— Ужас! — прошептала Мариша, тоже внутренне содрогнувшись.
— Да, — кивнул Климентий. — Мы даже повезли ее в больницу, но она все равно умерла.
И помолчав, он произнес:
— Но настоящий ужас для нас начался после того, как выяснилось, что у нас есть свидетель всему произошедшему. Непрошеный свидетель, который легко мог отправить нас всех на нары.
— И кто? Нинель?
— Ну да, Нинель, — пожал плечами Климентий. — Она гостила у сестры в близлежащей деревушке. Поздно вечером сестры поругались. И Нинель отправилась в одиночестве бродить по округе, чтобы успокоить нервы. И во время своей поздней прогулки она услышала наши голоса, прокралась поближе и с любопытством стала наблюдать за нашими развлечениями. Таким образом она оказалась свидетельницей всего. И, обладая цепким умишком, быстро смекнула, как может для себя лично извлечь из этого несчастья немалую пользу.
— И как же?
— Очень просто. Она дождалась, когда приедет милиция, которую мы, разумеется, вызвали. А потом подошла к ним и заявила, что видела, как эти люди, то есть мы, уговаривали бедную девушку прыгнуть через костер. А так как она не соглашалась, просто толкнули ее туда.
— Этого не было в ее показаниях!
— Ну да, — кивнул Климентий. — Конечно, не было. Но сначала она именно так и сказала.
— Почему она так сказала? — изумилась Мариша. — И менты ей поверили?
— Поверили!
— Но почему вы не оправдывались? Ведь вас было больше!
— Да, нас было больше. Но мы, как бы это сказать, мы все были повязаны друг с другом. Мы были подозреваемыми, и веры нашим словам у ментов было мало. А Нина — совсем другое. Во-первых, она была местной, с одним из ментов даже крутила одно время романчик, и он сохранил к ней теплые чувства. А во- вторых, что было еще важней, она не была членом нашей компании. То есть могла считаться лицом незаинтересованным и беспристрастным. В общем, менты ей полностью поверили.
— И как же вам удалось выкрутиться? — удивилась Мариша.
— А так! Показав нам всем, кто тут в настоящий момент главный, Нинель улучила минутку и подошла ко мне с предложением. Она сказала, что заявит ментам, что я лично не подговаривал девушку прыгать через костер. Что меня в этот момент вообще не было рядом. Таким образом я мог избежать ответственности.
— И вы согласились?
— А у меня был выбор? — горько произнес Климентий. — Эта стерва буквально прижала меня к стенке. Если бы я состроил гордую мину, то неизбежно отправился бы за решетку. Менты к этому времени уже трактовали наше поведение как запланированное убийство и искали мотив. И хотя хорошие адвокаты могли бы постараться, но все равно мне грозило судебное разбирательство. А это был позор.
— Столпову она тоже сделала подобное предложение?
— Да, — кивнул Климентий. — Нинель ведь была актрисой. Совсем плохонькой и незаметной. Но меня и Столпова она знала в лицо.
— Прямо уж и в лицо? — усомнилась Мариша.
— Все театральные нас знают, — равнодушно пожал плечами Климентий. — Мы в этом кругу люди известные.
Руслан кивнул, молча подтверждая слова банкира. Да Мариша и сама поняла, что банкир не врет. Наверняка Нинель видела, и не один раз, Климентия за кулисами того театра, где она тогда играла. Его любовь к хорошеньким актрискам была всем известна, он оделял своим вниманием не только актрис из труппы Столпова, но и из многих других театров. Была бы смазливенькая мордашка, а господин Климентий уже тут как тут.
Но в тот раз ему не повезло. Похоже, бедняга попал в крутой переплет. И чтобы избежать уголовного наказания и тюрьмы, был вынужден долгие годы изображать неземную страсть к женщине, к которой, похоже, не испытывал ничего, кроме брезгливости и презрения.
— Вот видите! — додумав эту мысль, воскликнула Мариша. — Вы сами признались в том, что ненавидели Нинель.
— Ненавидел, — согласился Климентий. — Но не убивал.
— У вас был мотив, повод, причина, назовите это как хотите, — возразила Мариша. — И к тому же была возможность. На правах любовника вы были вхожи в гримерную Нинель в любое время. Вы могли подменить безвредный крем на отраву.
— Да, мог, — согласился Климентий. — Но тем не менее я ее не убивал.
— Не верю, — тихо ответила Мариша.
— А вы поверьте, — грустно улыбнулся Климентий. — Это в самом деле так. Не скажу, что мне никогда не хотелось это сделать. Хотелось, и еще как! Но если я все эти годы терпел и ничего не сделал с ненавистной шантажисткой, то уж теперь я бы и подавно не стал ее убивать.
— Почему? — удивилась Мариша. — Что изменилось теперь?
— Видите ли, это не большая тайна, так что я вам скажу. Дело в том, что я решил сменить место жительства, — произнес Климентий. — У меня уже куплена вилла в Испании, есть симпатичная квартирка в Париже, а также еще несколько домов в разных частях света. Если честно, то я уже давно подумывал о том, чтобы покинуть нашу страну. Но все время оттягивал решение. И наконец уже все было готово для моего отъезда. И я собирался уехать в следующем месяце.
— Вот видите! Вы уезжаете, а убийство Нинель — это ваша прощальная открытка.
— Глупости! — воскликнул Климентий. — Неужели вы думаете, что я стал бы так глупо рисковать? Нет уж, коли я ждал пять лет, то я бы выждал и этот месяц. А потом, уже находясь за пределами России, спокойно нанял бы киллера, который и расправился бы с Ниной. Я даже смог бы сам выбрать для нее способ казни. От быстрого и безболезненного до долгого и мучительного. Я вообще придерживаюсь того же мнения, что и профессор Преображенский. Каждый человек должен заниматься своим делом. Я банкир, и
