ягнятами.
– Вот ее и покупала бы, – злобно буркнула Гуля. – А своему гурману сказала бы, что это свинина. Насыпала бы побольше пряностей, он бы и не заметил. А мы сейчас не сидели бы здесь несчастные и голодные, а были бы дома. И твой мужик тоже был бы на месте.
– Ты не понимаешь! – возмутилась Белла. – Если Кирюша просил поросенка, то это должен быть поросенок. А не взрослая свинья или кабан. Ясно тебе?!
– Ясно, что ты совершенно на нем помешалась, – заявила Гуля. – А за столько лет могла бы и остыть. И зачем тебе понадобилось тащить его сюда?
– А где мне его еще было спрятать? – возразила Белла. – Его все ищут. Чеченцы ищут, русские ищут, его личная охрана тоже без дела не сидит. Того и гляди они Интерпол подключат.
– Интерпол?! – поразились мы с Маришей. – Ты прятала международного преступника и кормила его тут печеными поросятами и персиками из дедушкиного сада?
– Он не преступник! – возмутилась Белла. – То есть не совсем преступник.
– А еще точней, преступник, которого невозможно поймать и привлечь к ответственности, потому что все свои преступления он оправдывает благом для своего народа, – вмешалась Гуля. – Одним словом, он политик.
– Ты прятала тут премьера? – завопила Мариша. – Вот тут? И никто об этом не догадывался? А как тебе удалось его сюда заманить? Ты его усыпила или оглушила?
– Ничего подобного, – обиделась Белла. – Он со мной сюда добровольно приехал. Он очень обрадовался, когда меня увидел, сказал, что страшно скучал и хочет провести со мной хотя бы несколько дней, только не знает, как это провернуть, ведь у него расписание и план. Тогда мы вместе и придумали это похищение. И провели в этом домике незабываемые дни и ночи. Я старалась всячески ублажать своего милого. Добывала ему все, что его душенька пожелает.
– Потрясающе, – пробормотала я. – А где этот горе-политик теперь?
Этого говорить мне не следовало, потому что Белла немедленно подскочила на месте.
– И в самом деле, где нам его искать? – спросила она, вышагивая по комнате. – Бедняга решил, что я его бросила тут умирать голодной смертью, и отправился за пропитанием.
Эта ее манера шагать и говорить заставила меня напрячься. Кого-то она мне напоминала. Вот только кого именно, мне вспомнить не дали. В дверях появился Махмед, как Мариша и предсказывала, в гордом одиночестве и, судя по выражению лица, без всякой надежды на успех. Увидев жену, спокойно устроившуюся в кресле и попивающую какую-то ароматную жидкость, явно снабженную необходимым для восстановления душевного равновесия количеством градусов, Махмед оторопел. Гуля, здорово похорошевшая после нескольких стаканов белой жидкости, которая только по цвету напоминала безобидное молочко, приветствовала мужа невнятным восклицанием.
– Что это? – вытаращив глаза на жену, прошептал Махмед. – Она пьяна?
– Последствия плена у чеченцев, – охотно пояснила Мариша.
Не знаю, что она подразумевала под этими словами, но Махмед понял ее по-своему и, несмотря на загар, побледнел так, что стал одного цвета с жидкостью, поглощаемой Гулей.
– И что теперь? – спросил он.
– Будем искать Беллиного любовника, – еще более охотно произнесла Мариша. – К тому же и людей мобилизовывать не нужно, все и так собрались. Надо только им сказать, что теперь мы ищем вместо двух женщин всего одного мужчину. Но зато уж такого мужчину, что им и не снилось.
– Белла, – страшным голосом произнес Махмед, – признайся, что с вами там делали? Разве можно называть любовником человека, который вас обесчестил?
– Почему «вас»? И почему «обесчестил»? – опешила Белла. – Он был только со мной.
– А Гуля? – несколько окрепшим голосом осведомился Махмед. – Она им не понравилась?
– Кому?
– Тем бандитам, которые вас захватили, – объяснил Махмед.
– Не понравилась, – подтвердила Белла. – Они решили, что она все врет насчет своих двух детей. Поэтому мы и сбежали, не дожидаясь, пока они на рассвете надумают, что с нами делать.
– Так вы сбежали до рассвета? – опять пробуждаясь к жизни, спросил Махмед таким тоном, словно все ужасные вещи случались именно в это время. – Это меняет дело. Но почему тогда Гуля так напилась и кто же любовник?
Мы ему объяснили.
– Не верю, – внезапно охрипшим голосом произнес Махмед и тут же, противореча самому себе, скомандовал: – Тогда по коням! Надо его найти быстрей, чем это сделают чеченцы или русские.
– Почему ты против полковника? – машинально спросили мы с Маришей, даже не успев задуматься, откуда Махмед может знать, что именно полковник возглавляет поиски премьера.
– Пусть этот мерзавец, неведомо как ставший премьером, сначала женится, – мрачно произнес Махмед. – А уж потом пусть его находит кто угодно и где угодно.
Последнее замечание прозвучало несколько двусмысленно.
– А если он не захочет? – робко спросила я.
– Захочет, – уверенно ответил Махмед. – Поживет пару деньков на голодном пайке и захочет. Сам умолять будет, чтобы ему позволили жениться. Эти политики страсть как не любят голодать.
– А если он уже женат? – подала голос Мариша.
– Официально он не женат, – вступила в беседу Белла.
– Тем лучше! – возликовал Махмед. – Проблем меньше. Надо только сказать моим людям, чтобы они не медлили. На чем поедем?
Гуля с Беллой прибыли на своих двоих, а часть пути проделали на попутной машине, которую чудом удалось отловить, но водитель попался очень капризный, никак не желал поверить в чеченский плен и немного свернуть со своего пути из сочувствия к потерпевшим.
– А твою машину, Махмедик, мы оставили в плену, – сообщила ему Гуля, пьяно икая. – Надо же было хоть что-то им оставить на память.
– На чем же я буду ездить? – растерялся Махмед. – Мотоцикл я пока отдал.
– А сюда ты как попал?
– Я угнал... боевого скакуна, на нем и приехал, – нехотя признался Махмед, но сразу предупредил: – Только мы все на нем не поместимся.
– У Ильи есть мотоцикл, – важно заметила Гуля. – Я его видела.
Быстро сообразив, что мотоцикл только один и нас для него слишком много, кому-то неизбежно придется идти пешком, мы всей оравой поспешили из дома. Никому не хотелось отправляться в город пешком. Возле ворот на привязи рядом с мотоциклом Ильи стоял маленький печальный ослик и задумчиво жевал ветку какого-то цветущего растения. Все бы мы на нем точно не поместились, в этом Махмед был, без сомнения, прав.
Нас с Маришей терзали проблемы, во много раз превосходившие матримониальные планы Махмеда, которые он строил для своей сестры.
– Ты узнала эту тетку? – спросила шепотом у меня Мариша. – Это она шастала из Оксаниного номера в гостинице. И это за ней мы потащились в тот дом. Как ты думаешь, что у них общего?
– Спроси у нее, – посоветовала я.
– Неудобно как-то, – замялась Мариша. – Скажет, какое наше дело.
Я в это время думала совсем о другом. Если, по словам Беллы и Гули, чеченские бандиты сами ищут премьера в горах и даже не стесняются выпытывать у своих пленниц, не видели ли они кого похожего, то, значит, премьера у них нет. Тогда с какой стати русской стороне выполнять свои обещания и платить выкуп за того, кого у чеченцев в помине нет и не было? Не хватало еще, чтобы мы в очередной раз попались на удочку хитрых авантюристов. Хватит уже, напились нашей кровушки, а то все думают, что Россия большая и можно попользоваться ее щедростью. Нет уж. Надо немедленно найти полковника и все ему рассказать. Пусть активней ищет премьера, пусть его люди каждый кустик обнюхают и каждый камешек перевернут. И сделать это надо как можно скорей. А в этом нам сильно мешал Махмед, одержимый идеей выдать замуж Беллу.
Но, с другой стороны, можно понять и его. Когда у тебя такая сестра, которой неведомо как удалось
