– Вы ко мне? – удивилась Антонина Александровна, увидев нас с Маришей. – Пойдемте в номер.
– Нет, нет, – отказалась Мариша. – У нас к вам только один вопрос. Скажите, у Алины была сестра?
Вопрос, казалось, сразил Антонину Александровну наповал. Лицо ее покрылось мертвенной бледностью, а ведь оно и так было довольно зелено. Затем она присела на пальму. То есть не на саму, а на красивый горшок, который оказался на редкость неустойчивым и под весом женщины перевернулся вместе с пальмой. Алинина бабушка оказалась придавлена мохнатым стволом пальмы, но не издавала ни звука. Жива ли она, было неясно, так как ее лицо скрывали пышные листья пальмы.
– Антонина Александровна! – вопила Мариша. – Отзовитесь!
Но отозвалась не пострадавшая, а нервный администратор.
– Боже мой! – кричал этот тип, дергая Алинину бабушку за ногу. – Наша пальма! Вы ее погубили!
Совместными усилиями нам удалось поднять изрядно потрепанную пальму и поставить на ноги покачивающуюся, словно тростинка, Алинину бабушку, которая продолжала цепко сжимать в руках конверт с письмом.
– Ну, как вы? – спросила у нее я.
– Голова кружится, – прошептала Алинина бабушка. – Я должна полежать, проводите меня в номер.
– Может быть, лучше врача? – спросила я.
– Нет, нет, у меня завтра куча дел, – запротестовала Антонина Александровна. – Полежу, и пройдет.
Мы проводили женщину в ее номер, уложили на постель и удалились, несмотря на яростные подмигивания Мариши. Но у дверей Мариша остановилась и пошла обратно.
– Скажите, так была сестра у Алины? – спросила она.
Больная вытянулась на кровати и горестно застонала.
– Мариша! – окликнула я подругу. – Пойдем!
– Нет, – внезапно отозвалась Антонина Александровна. – Я должна рассказать эту историю, может быть, бог покарал меня за то, как я поступила с невинным младенцем.
Мы поспешно поставили по обе стороны кровати стулья и уселись на них. В общем, выяснилась вполне обычная история. Алинина мама была замужем за ученым, который вечно пропадал в экспедициях. А молодая женщина не скучала, окруженная толпой поклонников. Она и сама ездила в экспедиции, разумеется, без мужа. А поскольку он был далеко и к тому же никогда особенно не интересовался, как проводит время в его отсутствие жена, то женщина вконец распоясалась. И разумеется, однажды случилось то, что должно было случиться, она забеременела от грузчика, имени которого Алинина бабушка не знала.
– Подумайте, грузчик! – восклицала Антонина Александровна. – Моя девочка и грузчик. У меня волосы вставали дыбом, когда я думала о них. Я настояла, чтобы Света избавилась от ребенка. Сама она собиралась оставить его, но я понимала, что Алексей, который сквозь пальцы смотрел на похождения жены, чужого ребенка в доме не потерпит. И как ни беспечен он был, Свете не удалось бы убедить мужа, что это его ребенок. До девяти считать он все-таки умел.
– И ваша дочь сделала аборт? – спросила Мариша.
– Конечно, и вскоре после этого сама уехала в экспедицию, из которой ей уже не суждено было вернуться.
– Так никакого ребенка не получилось? – переспросила я.
– Нет, но сейчас я жалею об этом. Если бы дочь оставила ребенка, то не поехала бы в ту роковую экспедицию. Конечно, мне пришлось бы порвать с ней, родившей внебрачного ребенка, но она была бы жива. А сейчас, девочки, оставьте меня, я должна отдохнуть и подумать.
Мы ушли как раз в тот момент, когда Алинина бабушка начала распечатывать письмо. Только на улице Мариша, о чем-то сосредоточенно думавшая, спросила про письмо. Я коротко рассказала ей и достала бумажку с телефоном.
– Что же ты молчала, Алинкина бабушка сейчас наверняка сорвется с места и помчится звонить. Бог весть, что она нагородит. Мы должны успеть первыми.
– Бесполезно, – пожала плечами я. – Дело в том, что там код Токсово. Думаю, что это тот самый дом в поселке на заливе, где произошел взрыв. Алины сейчас там нет. Но, впрочем, сама убедись!
Мы вернулись в холл, где стояло несколько телефонных автоматов, и Мариша набрала номер. К телефону долго никто не подходил, затем трубку снял мужчина.
– Это охранник, Алина вышла, – сказал он, – что ей передать?
– Ничего, – буркнула Мариша.
– Подождите, не вешайте трубку, – испугался говоривший. – Она уже идет, подождите немного. Я ее вижу, она цветы собирала.
Мариша послушно подождала какое-то время, затем в трубке раздались короткие гудки. Повторно набрать номер мы не смогли, так как в холл спустилась Алинина бабушка. Спустилась – не то слово, она летела словно на крыльях, после недавнего происшествия ее сильно штормило, и она снова травмировала многострадальную пальму. Дерево спас администратор, а бабушка уже набирала номер. Разговор развивался по той же схеме. Антонину Александровну попросили не вешать трубку.
– Жду, – сказала Алинина бабушка.
– Если бы Алина и в самом деле была в доме, то она уже сто раз успела бы дойти до телефона, – шепнула я Марише. – Или можно было бы ей покричать, чтобы шевелилась побыстрей. И какие еще цветы? Там же сплошная трава. Что-то тут не так.
Не успела я проговорить это, как в холл ворвалось несколько крепких ребят в форме, которые живо скрутили и поволокли за собой Алинину бабушку. Нас они не заметили, так как мы вовремя отошли за куст олеандра. Двое из крепких ребят подошли к администратору. Судя по их жестам, они хотели выяснить, не звонил ли кто-нибудь еще в последние десять минут с телефона. Администратор покрутил головой и развел руками.
– Оперативно работают, – одобрила я. – Не прошло и десяти минут со времени нашего звонка, как они засекли нас, послали группу захвата и захватили Антонину Александровну.
– Но не нас, – захихикала Мариша. – Представляю, какую рожу они скорчат, когда поймут, что схватили невинную женщину, которая разыскивает свою внучку, которой полагается уже дней десять как быть похороненной.
– И Гривцову сообщат, – добавила я, и Мариша перестала веселиться.
– Мама родная! – охнула моя подруга. – Они ведь письма изучат на предмет подлинности. Но так как оно написано не рукой, а напечатано, и графологическая экспертиза может отдыхать, они и отпечатки пальцев с бумаги снимут. А ты его, конечно, без перчаток читала?
– Конечно, – рявкнула я. – Откуда я могла знать, что там внутри. И вообще, где я должна была добыть перчатки, если у меня было всего несколько минут. Не могли кофе подольше попить!
– Мы вернулись, как только увидели Алинину бабушку, а вот ты могла бы с письмом отойти куда-нибудь в эти джунгли, – не осталась в долгу Мариша, показывая на буйные заросли, сплошь покрывшие холл. – Но зачем потребовалось письмо на компьютере печатать?
– Выходит, есть вероятность того, что письма писала именно Алина – пятьдесят на пятьдесят, – сказала я. – Думаю, что до завтра мы ничего уже не узнаем.
С этим мы и вернулись домой, а на следующее утро меня вызвал к себе Гривцов. Он с мрачным видом расхаживал по своему кабинету, в углу робко жалась Антонина Александровна.
Лейтенант провел не слишком приятное утро. Его подняли среди ночи, и ему пришлось тащиться за город и вызволять Антонину Александровну, которую заподозрили в попытке поджога с применением взрывчатого вещества. Там ему сказали много приятного и дали письмо от Алины, которое он с раннего утра отнес экспертам. Спустя час ему сообщили, что точно установить автора невозможно. Эта новость лейтенанта не порадовала, но пора было идти беседовать со свидетелями.
– Явились, – мрачно констатировал он, увидев нас с Маришей. – Может быть, кто-нибудь объяснит мне, откуда на письме, посланном якобы Алиной, взялись отпечатки пальцев Даши?
С ответом вышла заминка.
– На письме Алины, про которую мне кто-то говорил, что она убита, – свирепел лейтенант. – Есть у вас
